Инфицированные - Скотт Сиглер

ХОЛОДНО НЕ УБИВАЙ

ХОЛОДНО ХОЛОДНО

Он уставился на источник своей чесотки, на то, что заставляло его разрываться на части и биться в истерике, словно попавшего в капкан дикого зверя, – на то, что, несомненно, убивало его самого. Кровь вытекала и скапливалась вокруг темно-синего треугольного куска плоти. Перри протер кровь, чтобы рассмотреть получше.

Треугольник был темно-синий и блестящий. Хотя это, возможно, от влаги, от жидкой крови… Поверхность треугольника выглядела шероховатой, искривленной… злокачественной, похожей на переплетение древесных корней.

Неожиданное осознание молнией пронеслось в голове, внутри похолодело от ужаса. В его теле – в теле любого человека! – такое вырасти попросту не могло. Откуда же, черт возьми, оно взялось?

Перри хрипло выругался и взвыл от досады. Это был вой бешеного зверя, который предчувствовал неминуемую гибель. Он засунул вилку под окровавленный синий треугольник. Металлические зубцы пронзили его собственную плоть. Никогда еще Перри не испытвал такой острой и всепоглощающей боли, тем не менее проигнорировал ее, полностью сосредоточившись на мерзости, затесавшейся в тканях голени.

«Играть, невзирая на боль…»

Вилка натолкнулась на ствол треугольника. Перри осторожно пошевелил вилкой, чтобы ее окровавленные зубцы появились с противоположной стороны треугольника.

Забрызганный кровью стол был холодным и липким. Перри потянул вилку вверх. Вроде бы треугольник приподнялся легко. Однако стебель – совсем другое дело, он оказался прочнее, чем прежде. Перри почувствовал, что на сей раз с ним сладить будет намного тяжелее.

С очередным приступом боли его лицо покрылось капельками пота. И все же, решительно настроившись на то, чтобы избавиться от гадости, Перри сильно дернул вилку вверх. Стебель удержался.

НЕ УБИВАЙ НЕ УБИВАЙ

Из раны вновь брызнула кровь, лужица на полу увеличилась.

Перед глазами замелькали разноцветные пятна. Перри крепко зажмурил глаза, затряс головой и быстро заморгал. Он едва не лишился сознания. Неужели потерял так много крови? Главное – не утратить над собой контроль…

ПОЖАЛУЙСТА НЕ НУЖНО

НЕТ НЕТ

Перри надавил на вилку еще сильнее, и зубцы с противоположной стороны треугольника вылезли настолько, что он мог зацепить их пальцами свободной руки. Переведя дыхание, Перри сделал рывок.

НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ

НЕТ НЕТ

Раздался характерный звук рвущейся ткани, ногу пронзил всплеск обжигающей боли. В области стебля что-то щелкнуло. Перри потерял равновесие и навзничь упал на линолеум.

Если раньше кровь просто сочилась, то теперь она нещадно хлестала. Глаза затянула серая пелена.

«Надо как-то остановить кровотечение. Иначе подохну прямо на полу».

Перри стащил с себя футболку и нагнулся вперед. Футболкой наспех обмотал кровоточащую голень, завязал узлом и изо всех сил затянул. Через секунду маленькую квартирку сотряс отчаянный вопль.

Корчась в агонии на мокром от крови полу, Перри перекатился на спину.

Пять оставшихся организмов проводили «опрос». Следуя врожденным инструкциям, они измеряли плотности тироксина и трииодотиронина – гормонов, стимулирующих показатели обмена веществ. Оба гормона вырабатываются щитовидной железой, которая расположена в шейной области всех позвоночных. Измеряя плотности этих химических веществ в кровотоке, пять организмов определяли, какое их количество сосредоточено у шеи.

Или, точнее, у головного мозга.

Победителем стал треугольник, расположенный на спине организма-носителя, чуть пониже лопаток. Новое открытие стимулировало дополнительный рост клеток из области упомянутого треугольника – словно осторожная змея, тихо приближающаяся к ничего не подозревающей жертве, новое щупальце медленно росло вдоль позвоночного столба в направлении головного мозга.

Достигнув мозга, щупальце разветвлялось на сотни длинных, микроскопически тонких волосков. Щупальца отыскивали зоны конвергенции головного мозга. Эти зоны действуют наподобие умственных станций переключения, обеспечивая доступ к информации и связь информации с другими данными. Щупальца отыскивали специальные области: таламус, мозжечковую миндалину, хвостатое ядро, гиппокамп, перегородку и определенные участки коры головного мозга. Рост щупалец носил весьма специфический и направленный характер.

Чувствительность была ограниченной, треугольники только-только начали мыслить, осознавать самих себя. Они стали понимать слова, а с врастанием в мозг узнавали еще больше и быстрее.

Треугольники пытались остановить хозяина, но их сигналы были слабыми. Им просто не хватало информации для надлежащей взаимосвязи. Однако все менялось; вскоре они станут достаточно сильными, чтобы начать слушать.

ПРОСЫПАЙСЯ

МЫ ХОТИМ ЕСТЬ

Пробуждение на холодном полу потихоньку превращалось во вредную привычку. Снова раскалывалась голова. На этот раз, впрочем, Перри немедленно связал неважное самочувствие с похмельем.

От электрического освещения на кухне рябило в глазах. Сильно болела нога. В животе урчало. Первой мыслью было, что он ничего не ел в течение трех дней. Из гостиной свет не проникал, поэтому, скорее всего, уже наступил вечер или ночь.

Перри взглянул на израненную ногу. Кровотечение прекратилось. Футболка стала похожа на тряпку болезненно-бурого цвета.

Засохшие черно-бурые пятна крови резко выделялись на ярко-белом линолеуме. Как будто четырехлетний мальчуган вдоволь наигрался в песочнице во время дождя и вернулся домой, не вытерев ноги.

По мере того как свежая рана предпринимала отчаянные попытки к заживлению, ногу пронизывала тупая, пульсирующая боль. Никаких признаков жизни у представителей Большой Шестерки не наблюдалось; в этих местах не ощущалось ни зуда, ни боли. Отсутствие ощущений не доставило Перри особой радости; трудно было понять, почему подонки вдруг затаились и ничем себя не выдают.

– Большая Шестерка? – Его губы искривились в болезненной усмешке. – Не совсем так. Надо вам придумать другое прозвище. Вы больше не Большая Шестерка, а Стартовая Пятерка.

Перри захотелось отыскать вилку, ту самую, которую он использовал, чтобы вытащить одно из маленьких чудовищ из собственного тела. Ему хотелось увидеть, как выглядит синее существо, лишенное связи с его искромсанной ногой, словно детеныш кенгуру, насильно извлеченный из сумки матери-самки.

Нога не только изнывала и дергалась от боли: возникло еще какое-то необычное чувство, которое Перри никак не мог понять. Что мог натворить чертов Треугольник в последние мгновения?

Перри перевернулся на живот и попытался подняться, не перекладывая вес на больную ногу. Ему это удалось, и, выпрямившись, Перри с трудом облокотился о стойку. Потом осмотрел глазами пол в поисках злополучной вилки. Та отлетела к холодильнику. Он осторожно прыгнул на здоровой ноге, удержал равновесие, потом медленно опустился, чтобы подобрать вилку.