Гражданская война в Испании - Сергей Данилов

К тому же на небольшой территории — вдвое меньше Бельгии — действовали одновременно автономное правительство Бискайи, Совет Астурии и Леона и Сантандерский комитет. В Бискайе политическое большинство составляли баскские националисты, в Астурии — коммунисты и социалисты, в Сантандере — буржуазные республиканцы. Их органы власти считали себя суверенными и то не хотели, то не могли координировать действий. В частности, правительство Агирре, несмотря на войну, предпочитало покупать уголь в Англии, а не в близлежащей Астурии. Астурийцы нуждались в бискайской руде, но баски по-прежнему вывозили ее в ту же Англию.

Армии и мобилизаций на Севере не было. Воевали колонны добровольцев-дружинников.

На первый взгляд самой легкой добычей на Северном фронте националистам должна была показаться плохо вооруженная и голодавшая Астурия, в теле которой к тому же сидела заноза в виде Овьедо. Но в Саламанке объективно оценивали стойкость и решимость астурийских горняков — вернейших приверженцев Республики. К тому же в пролетарско-крестьянской Астурии почти отсутствовала «пятая колонна».

В результате астурийцы в феврале — марте 1937 года вновь штурмовали Овьедо, отвлекая часть националистических резервов с Центрального фронта. Шахтерам удалось вторично замкнуть окружение города, боеприпасы продовольствия пришлось доставлять по воздуху. Атаки были прекращены только после окончания Харамского сражения. Это был редчайший пример необычной военной ситуации, когда не сильная сторона спасает слабую, а напротив — слабейший выручает сильнейшего.

Националисты решили завоевывать северные провинции в направлении с востока на запад, начав с зажиточной и консервативной Бискайи с развитой тяжелой индустрией и удобными гаванями. Овладение Бискайей сразу сулило националистам значительный внешнеэкономический и внешнеполитический выигрыш. Буржуазия Бильбао была прочно связана с английским рынком и банкирами Сити, Англия ежегодно вывозила из Бискайи сотни тысяч тонн дешевой железной руды.

Во вторую очередь планировалось завоевание консервативного и во многом монархического Сантандера со смешанным испанско-баскским населением и активной «пятой колонной». Непокорная Астурия в шкале военных приоритетов значилась на третьем месте.

Подготовку к наступлению на Севере генерал Мола начал уже в январе. К 10 марта националисты отбили последние атаки астурийцев на Овьедо. К 15 марта на аэродромах Наварры и Старой Кастилии сосредоточились восстановивший силы после Харамского сражения «Легион Кондора» и до половины авиации националистов. Итальянская авиация подтянулась позже. В Бискайский залив были переведены почти все исправные корабли националистов, кроме «Балеареса» и подводных лодок. Националистический флот заново приступил к минированию подступов к Бильбао и Сантандеру.

На рассвете 31 марта 1937 года рев десятков артиллерийских батарей потряс землю в секторах Алавы и Гипускоа. Пробил решающий час для Бискайи и всего Северного фронта.

Перед началом наступления Мола опубликовал прокламацию-ультиматум. Документ несколько раз передавали по радио и сбрасывали на республиканскую территорию в виде листовок. Он гласил:

«Я намерен быстро закончить войну на Севере. Все лица, сложившие оружие и не виновные в убийствах, сохранят жизнь и собственность. Но если покорность не будет немедленной, я сравняю Бискайю с землей, начиная с военных объектов».

Франко и Мола направили против басков до 50 000 штыков, 200 орудий, 60 бронеединиц, не менее 150 самолетов. В резерве оставались две итальянские дивизии. На море националисты имели два крейсера, четыре эсминца, минный заградитель, около десятка мелких сторожевых судов. Баски противопоставили неприятелю на суше 30 000 человек, около 60 мелкокалиберных пушек, 80 минометов, 12 бронеединиц и 25 самолетов. На море имелось два эсминца, три подводные лодки и несколько вооруженных рыбачьих судов.

Со стороны националистов на поле боя распоряжался заместитель Молы генерал Солчага. Среди фронтового командования выделялись способные полковники, только что произведенные в генералы — Алонсо Вега и Гарсиа Валино. Отдельно действовавшим «Легионом Кондора» командовал генерал Гуго Шперрле.

Северным фронтом республиканцев номинально руководил генерал-республиканец Франсиско Льяно де ла Энкомиенда. Начальником его штаба был коммунист майор Франсиско Сиутат, генеральным комиссаром фронта — герой астурийского восстания 1934 года социалист Гонсалес Пенья.

Генеральным инспектором фронта стал в апреле присланный из Валенсии бывший начальник генштаба беспартийный генерал Кабрера. После Малаги и Харамы его подозревали в предательстве, и его прибытие никак не поправило дел республиканцев. Герой Мадридской битвы Эмиль Клебер не без основания говорил: «Кабреру отправили на север помогать сдавать врагу Бискайю».

Фактически вооруженными силами Бискайи командовал штатский человек — президент Агирре. Бывший предприниматель, владелец шоколадных фабрик, Агирре никогда ранее не интересовался военным делом и, естественно, не мог быть компетентным. Он имел также связи с международным капиталом и потому был вдобавок ненадежен.

После декабрьской операции против Наварры баски не вели (и не могли вести) наступательных операций. Всю зиму они с помощью французских инженеров возводили вокруг Бильбао систему долговременных укреплений — «Синтурон», или Железный пояс. Он должен был сделать баскскую столицу неприступной. Испанская и западная печать окрестила его «маленькой линией Мажино».

Но по многим причинам — недостаток рабочей силы, оборудования, вредительства «пятой колонны» военная ценность «Синтурона» была сомнительной и многими оспаривалась уже при его возведении. Игнорируя существование дальнобойной артиллерии, систему построили слишком близко к Бильбао. Часть ее укреплений неграмотно, без маскировки разместили прямо на гребнях Кантабрийских гор. Западную часть системы, обращенную к Сантандеру, укрепили лучше, чем восточную, откуда как раз грозил основной удар неприятеля.

В довершение всего после окончания работ, в марте, один из руководителей строительства — майор Гойкоэчеа перебежал к националистам со всеми схемами «Синтурона» и объяснениями к ним. К апрелю упорно трудившиеся баски под воздушными налетами врага успели перестроить лишь некоторые укрепленные узлы. Так или иначе сооружение Железного пояса сделало басков самонадеянными. Их руководство не вело разведки и не знало замыслов врага. Наступление Молы застало Северный фронт врасплох.

Первый же день сражения ознаменовался разрушением старинного поселка Дуранго, отличавшегося изобилием церквей и монастырей. Он находился на перекрестке дорог и его сочли военным объектом и атаковали «тримоторес». Погибло 228 мирных жителей, в том числе два католических священника и 13 монахинь. «Дуранго, — пишет Хью Томас, — выпала участь стать первым беззащитным европейским городом, подвергшимся безжалостной воздушной бомбардировке». Действительно, его бомбили дольше и сильнее, чем Ирун, Толедо или Бадахос.

Судьба Дуранго стала предзнаменованием дальнейшего образа действий националистов на Северном фронте. Военные наблюдатели писали: «Война вокруг Бильбао не похожа на борьбу вокруг Мадрида. Она вообще ни на что не похожа».