В тумане тысячелетия - Александр Красницкий

В один день, который, по расчёту девушки, уже склонялся к вечеру, дверь её узилища отворилась, и вошёл старейшина Володислав. Он был спокоен и важен.

— Любуша, — как-то даже ласково заговорил он. — Я пришёл к тебе с добром. Я сам отец и сердцем понимаю всё горе Простена... Знаешь ли ты, что будет с тобой?

— Нет, отец Володислав, — прошептала девушка.

— Жрецы обрекли тебя в жертву... Ты умрёшь... Разве не жалко тебе твоей молодой жизни? Страшно ведь умереть такой молодой... Я много раз глядел в лицо смерти и теперь без стыда сознаюсь, что смерть страшна... Неужели ты не боишься её?

— Боюсь! — созналась Любуша.

— Вот видишь... Но ты можешь спастись. Перестань упорствовать, стань женой моего сына, и тогда Велемир отменит своё решение.

— Нет, нет! Лучше смерть!

— Подумай сама... Эта единственная твоя возможность спасения. На Святогора ты не надейся более. Его давно уже нет в наших краях. Он тебя не вспоминает больше...

— Меня уверяли не так давно в смерти Святогора, но он был жив... Нет, отец Володислав, не утруждай себя напрасными уговорами. Если мне суждено умереть под ножом жреца, то и умру я. Ты сам знаешь, что судьбы не избегнуть. А женой твоего сына я всё-таки не стану.

— Это твоё последнее слово?

— Да, отец. И будь, что будет! Я останусь верна Святогору.

Володислав молча повернулся и вышел, оставя Любушу в слезах.

Только он вышел, как снова распахнулась дверь и перед девушкой предстал один из жрецов.

— Готовься! — торжественно произнёс он. — Завтра на заре назначено моление Перуну... Соберётся весь народ славянский. Сам Велемир принесёт тебя в жертву нашему божеству...

Сказав это, он скрылся... Вслед ему раздался отчаянный вопль Любуши.

Как в самом деле — смерть, ужасная смерть так близка?.. Он сказал: завтра на заре? Нет, нет, он ошибся... Она ослышалась, или, может быть, это страшный сон? Да, сон!.. Кому нужна её жизнь? Кому она причинила зло? Она не хочет быть женой Вадима. Что же! Сердцу не прикажешь любить!.. Но это не сон, это действительность. Завтра на заре...

«Нет, Святогор не даст меня им. Он спасёт меня. Я его знаю... Его любовь не имеет пределов... Он подоспеет, вырвет свою Любушу из-под ножа этого проклятого жреца. Да, да, так это и будет... Святогор не оставит...»

Эти мысли несколько успокоили девушку. Она, как утопающий за соломинку, ухватилась за зыбкую надежду. Стоны её стихли, но заснуть Любуша не могла.

Через стены своего узилища она ясно слышала шум и понимала, что на Перыни готовятся к жертвоприношению.

Заря только забрезжила, как дверь темницы отворилась и показались жрецы, нёсшие в руках смоляные факелы. Они приказали Любуше следовать за ними, и девушка почти бессознательно повиновалась...

Перед истуканом Перуна всё уже было готово для приношения жертвы. В белых одеждах у жертвенника стояли Велемир и другие жрецы в ожидании обречённой Любуши. Вот уже процессия с жертвой совсем близка. Стоявшие кругом толпы людей зашевелились, расступаясь и пропуская жрецов... Любуша идёт, как во сне передвигая ноги. Она совсем не отдаёт себе отчёта — куда, зачем её ведут?.. Теперь ей всё равно. Только бы поскорей умереть...

— Любуша, не упорствуй! Стань моей женой, — раздался над её ухом трепетный шёпот.

Несчастная подняла голову, и взгляд её упал на бледное, искажённой страстью и волнением лицо Вадима. Он пробрался через толпу жрецов и наклонился к девушке.

— Велемир отменит жертвоприношение, — шепчет он. — Покорись воле богов, будь моей...

— Никогда, — ответила Любуша. — Я люблю Святогора и буду принадлежать только ему...

— Ты умрёшь, — слышит она шёпот. — Смерть страшна!

— Лучше смерть... Оставь меня.

Жрецы и жертва подошли к подножию истукана.

Любушу взяли под руки и подвели к жертвеннику.

Какой-то неясный шум донёсся со стороны Волхова, но на него никто не обратил внимания. Верно, прибыли на жертвоприношение лодки с запоздавшими заильменскими людьми...

— Народ славянский! — раздался голос Велемира. — Вы прогневали великого Перуна. Он мне сказал: «Нашлю на всю землю славянскую разные бедствия: голод, чёрную смерть, не оставлю никого в живых, если не умилостивят меня жертвой...» Так сказал мне Перун, и я долго просил его пожалеть народ свой... Он, великий, снизошёл к моей просьбе и приказал принести в жертву одну деву из рода славянского... Он дал мне знамение, как узнать эту деву, и я нашёл её — вот она!..

— Пусть лучше она одна умрёт, чем всех нас погубит Перун! — послышались восклицания.

Среди собравшихся были не только ильменские славяне. На жертвоприношение явились посланные от веси, мери, кривичей. Истории Любуши и Святогора никто из них не знал, и потому все они отнеслись к участи этой красивой девушки хладнокровно.

Но вот шум со стороны Волхова усилился, послышались звон оружия, треск дерева, громкие крики. Теперь даже жрецы, окружавшие Велемира, обратили на шум внимание.

— Пойдите, узнайте, что там... — распорядился верховный жрец.

Кто-то побежал к берегу.

— Во славу Перуна! — произнёс громко и торжественно Велемир и, взяв длинный жертвенный нож, занёс его над несчастной Любушей.

Вдруг он почувствовал, как кто-то крепко схватил его за руку. И в то же время в толпе, окружавшей идола, раздался громкий крик изумления и ужаса.

Быстро оглянулся Велемир и увидел за собой испещрённое шрамами лицо Рулава. Норманн стоял с мечом в руке.

Позади него поднимались на холм прекрасно вооружённые дружины норманнских гостей и славянских варягов. На берегу реки у подножия холма гремел хорошо знакомый Велемиру голос Стемида.

— Вот, старый кудесник, мы и встретились! — с торжествующим смехом вскрикнул Рулав и с силой толкнул старика наземь. — Вставай, красавица, мы подоспели вовремя. Сейчас твой Святогор явится. Да вот и он!..

Действительно, из расступившихся варягов бежал к ней Святогор.

Любуша вскрикнула и без чувств упала в объятия любимого.

— Ну, не время теперь миловаться! Живо в лодки! — закричал Рулав. — Пока это стадо не опомнилось! Не робейте, молодцы!..

Велемир тем временем успел оправиться и поднялся с земли.

— Народ славянский! Твой бог поруган! — воскликнул он. — И ты спокойно смотришь? Накажи же дерзких!

— Бог? — насмешливо крикнул Рулав. — Какой же это бог, когда он сам себя защитить не может?.. Дерево это, а не бог! Вот глядите, ему всё равно... Наш бы Один громом поразил за это. А вашему Перуну всё ничего...

Рулав размахнулся секирой, желая пустить её в истукан Перуна. С криком отчаяния бросился вперёд Велемир и своим немощным телом закрыл истукана. Секира со свистом пронеслась в воздухе и со всего размаха вонзилась в грубо сделанное подобие лика Перуна.