Королева. Выжить, чтобы не свихнуться - Оксана Гринберга

– Вы ведь знаете, кто стоит за покушениями, – уверенно произнесла я, чтобы заполнить повисшую тишину. Уильям кивнул:

– Убийца заговорил. Его зовут Гильермо Джако. Он выложил все, что знал, в обмен на помилование, которое вы подписали. Елизавета, я бы на вашем месте передумал и отрубил ему голову. И не только ему…

– Кому еще, Уильям? – устало спросила я. – Не томите! Потом будем решать, что делать с головами.

Он покусал губы и назвал имя. Я чуть было не выронила веер, который сжимала в руке. Не может быть! Принялась нервно ощипывать роскошные павлиньи перья, чувствуя, как к щекам прилила кровь, отлившая от сердца. Но тогда… тогда не стоит терять ни минуты!

– Что же мы сидим и разговариваем?! Почему он не арестован?

– Я жду вашего приказа. Может, вы сразу его помилуете, вместо того чтобы арестовать, – криво ухмыльнулся государственный секретарь. Ясно… Значит, все еще сердится на то, что я выпустила убийцу. Покачала головой, улыбнулась и произнесла:

– Ничего подобного. Фас, Уильям!

– Я не расслышал, – усмехнулся он. – Повторите!

Не сомневаюсь, он давно знал, что их с Роджером прозвали «псами королевы».

– Все вы слышали. Взять его, тихо и быстро!

На «дело», конечно, пошли без меня. Пришлось дожидаться во дворце. Я нервно ходила из угла в угол по спальне, затем потащила фрейлин по полутемным коридорам Уайтхолла до покоев лорда Дадли. Жил он на первом этаже, занимая несколько комнат, продуваемых всеми дворцовыми сквозняками. Я решила, что, когда ему станет лучше, распоряжусь перевести его в комнаты этажом выше. Поблизости от моих. Теплее, да и не придется бегать так далеко, чтобы навестить выздоравливающего. Хотя бегать уже не было скучно. После покушения меня сопровождали две дюжины гвардейцев, так что передвигались мы организованной толпой.

Роберт спал беспокойно, несмотря на успокоительное. Дышал тяжело и хрипло, иногда стонал. Я долгое время просидела на стуле подле его кровати, рассматривая измученное лицо мужчины, затем окинула взглядом скорбно замерших фрейлин и поняла, что сейчас заплачу. Поднялась и ушла восвояси. Спать не ложилась, решив обязательно дожидаться возвращения Уильяма и Роджера. Мои секретари сопровождали отряд гвардейцев, который отправился в дом архиепископа Хита. И все потому, что, несмотря на выделенные комнаты во дворце, старый придворный предпочитал ночевать в богатом особняке в центре Лондона.

Под утро, в домашнем платье, похожем на халат, застегнутый на множество маленьких пуговиц, я вытоптала на ковре «слоновью» тропу и передумала все мысли на свете. Девочки, не выдержав ночного бдения, заснули вповалку на кровати. Наконец, когда за окнами занялся рассвет, в дверь постучали те самые «достойные джентльмены с незапятнанной репутацией», роль которых сегодня исполняли граф Арундел и Томас Перри. Они сообщили, что меня дожидается Уильям Сесил, который, несмотря на неподходящий для визитов час, требует незамедлительной встречи. Я кивнула. Наконец-то! Завернулась в длинную накидку и вышла к секретарю.

Уильям в черной одежде, с суровым лицом походил на ангела возмездия. Мужчина указал на стул в маленькой королевской приемной, в которой мы отгородились от всего света.

– Елизавета, прошу вас, сядьте! – устало произнес он. – Все почти закончено. Архиепископ Хит в Тауэре. Он сознался в организации покушений. Нам даже не пришлось прибегать к услугам… вы знаете кого.

– Уильям, вы сошли с ума! – ужаснулась я. – Вы хоть представляете, сколько ему лет?! Он бы не выдержал пыток…

Поймав тяжелый взгляд государственного секретаря, заткнулась. Однажды он сказал мне, что, получив корону, я перестала принадлежать себе. Тело, разум и чувства королевы навсегда отданы Англии, с которой она неразлучна. Если кто-то покушается на ее жизнь – он становится врагом целой страны. Пораженная страстной речью, я все же перевела ее на доступный язык. Если погибну, не оставив законных наследников, начнется гражданская и религиозная война, которую Уильям не собирался допускать.

– Он заговорил. К тому же во время обыска в его кабинете мы нашли тайник.

– Вот это удача!

– Я знаком с мастером, который делает письменные столы с секретом. У меня дома похожий, – усмехнулся Уильям. – Поэтому я знал, где искать. И не составило труда подобрать правильную комбинацию.

– Что в бумагах? – спросила я, кусая губы.

– Их разбирает Эшам. Я скажу вам завтра. – Уильям кинул взгляд на окно, через которое в комнату лился утренний свет. – Уже сегодня. Ему надо несколько часов.

Кивнула. Время есть. Главное, не вспугнуть тех, кто еще стоял за покушениями.

– Архиепископ сказал, почему он это сделал?

– Вам нужны мотивы? Я нашел письмо от папы Павла IV, который, как вы знаете, собирается отлучить Англию от Церкви, если продолжим путь Реформации.

Я пожала плечами. Пусть развлекается! Отлучает, присоединяет… Мы давно уже нашли собственный путь.

– Для многих это будет как удар ножом в сердце. Особенно для такого яростного сторонника католицизма, как архиепископ Хит.

– Но он же перешел на нашу сторону! Пусть со скрипом, но поддерживал законы, которые мы собирались принимать.

Хотя, по большому счету, он лишь делал вид. Постоянно вставлял палки в колеса и капал на мозг, объясняя, что Палата лордов никогда не поддержит нововведения.

– Елизавета, он не был на вашей стороне. На нашей стороне, – поправил себя Уильям. – В тайнике мы нашли интересный документ.

Он показал мне свиток. Я протянула руку, затем развернула тонкий пергамент. Красивые буквы с завитушками. Латынь… Какой-то церковный текст, сразу не разобрать.

– Отпущение грехов, подписанное самим папой. Всех грехов, Елизавета! Включая смертоубийство… Архиепископ Хит готовился отойти в мир иной, совершив богоугодное дело. Убить еретичку на троне Англии! Не сомневаюсь, что похожую бумагу мы найдем и у епископа Оглторна, который проводил коронацию…

– Вы думаете, что он?..

Уильям кивнул:

– Я приказал его арестовать. Думаю, яд был в вине, которое он дал вам во время причастия.

– Последнее причастие, – пробормотала я. Уильям перекрестился:

– Гоните прочь плохие мысли, Елизавета. Вы будете жить очень долго, обещаю.

– Угу, и рожу Англии наследников… – пробормотала я.

– Вы уж постарайтесь, – попросил он. В голосе не было насмешки.

Смущенно ответила, что я как бы не против, но пока не от кого. Государственный секретарь бросил на меня страдальческий взгляд. Ну да, понимаю! Список женихов он составил впечатляющий, но я же не виновата, что каждый из них оказался со своими тараканами.

Наконец, вернулась в мыслях к коронации. Причастие – или Евхаристия – вкушение хлеба и вина как символов Плоти и Крови Христовых. Ритуал, от которого мы собирались отказаться. Елизавета сознательно шла на то, чтобы последний раз перед коронацией причаститься по старому образцу. Ей не простили… Она заплатила за это жизнью. А я? Мне, кажется, была дарована новая. Слезы подкатились к горлу, напали исподтишка. Я собралась заплакать, но раздумала. Что-то я стала слишком уж чувствительная! Привыкай, Лизка, к тому, что ненавидят и предают. Один неверный шаг, неосторожное движение, и за углом поджидают убийцы, а в кубок с вином чья-то рука уже бросила тайком яд.