Хтонь. Зверь из бездны - Руслан Ерофеев

Артем благоговейно принял у старика книги и с интересом принялся листать самую верхнюю. Это был известный ему исключительно понаслышке Зигмунд Фрейд. Книга называлась «По ту сторону принципа удовольствия».

– Прекрасный выбор! – одобрил старик и принялся взахлеб рассказывать о теме, которая, судя по всему, живо его интересовала. – Это сейчас учение Фрейда под запретом. Но ведь на самом деле фрейдизм и коммунизм не так далеки друг от друга, как может показаться на первый взгляд! Они растут из одного корня – материалистического атеизма! Марксизм исследует макрокосм, общество, а фрейдизм – микрокосм, человека! Ваше поколение, конечно, уже не знает… Но ведь после Октябрьского переворота… Да, да, это сейчас говорят – «Октябрьская революция», а ведь раньше, вплоть до начала тридцатых годов, говорили – «переворот»!.. Так вот, сразу после Октябрьского переворота Троцкий увидел в учении Фрейда инструмент, который поможет большевикам создать нового человека! С сознанием, которое у слишком многих трудящихся оказалось, как тогда было принято говорить, «мелкобуржуазным», возиться было долго и скучно. И Троцкий всерьез зажегся идеей воздействовать прямо на подсознание, сублимировать, так сказать, сексуальную энергию в дело строительства коммунизма по методу старика Фрейда! Общества фрейдистов существовали в Советской России в начале 20-х годов вполне легально. Уже мало кто помнит, что в Москве даже был создан Дом детей, где воспитывали строго по Фрейду!

Далее старичок спел восторженный панегирик Троцкому, Фрейду и психоанализу, а затем поведал занимательную историю о том, как краеугольным камнем советской педагогики – правда, на очень короткое время! – стала попытка преодоления открытого Фрейдом «эдипова комплекса», который состоит в желании ребенка заменить своего отца в отношениях с матерью. Только на место отца, по мысли «красных фрейдистов», у детей должна была стать то ли коммунистическая партия, то ли товарищ Троцкий лично. В общем, недовольство советской властью апологеты фрейдизма, оказывается, напрямую связывали с подавленной сексуальностью и «эдиповым комплексом», который лишь стоит преодолеть – и большевики получат единое общество, спаянное сексуальной любовью к коммунизму и Вождю! Но потом с Троцким случилась большая неприятность – он проиграл в политической борьбе и вынужден был уехать из Советской России. Дом детей еще просуществовал некоторое время, хотя всем как-то резко стало не до него. В итоге его закрыли, а вскоре всех «красных фрейдистов» расстреляли либо сгноили в лагерях…[27]

– Вы листайте, листайте, не стесняйтесь. Вижу, что вы еще довольно слабо разбираетесь в подобной литературе и вообще, половом вопросе, – мягко сказал старичок, закончив свой увлекательный рассказ о неудачном эксперименте по перенесению сексуального желания из половой сферы в политическую. – Ну, ничего, ничего. Все приходит с опытом. Даже сам интерес к науке в молодых людях весьма, весьма похвален. Нечасто приходится сталкиваться с единомышленниками. Вам бы пообщаться с моим, так сказать, коллегой по увлечению – или, как сейчас это модно называть на Западе, хобби. Думаю, вы обязательно найдете общий язык.

– А что за коллега? – безразлично спросил Артем, листая очередную пухлую книжицу. Он уже прикидывал в уме, хватит ли его зарплаты хотя бы на пару раритетов из загашника старичка.

– О, это интереснейший человек! – вновь воодушевился Академик. – Очень сведущий в нашем с вами вопросе. Особенно отменно он знаком с проблемой половых извращений. Представьте себе, он даже отрекомендовался мне как Абрам Моисеевич. Как будто я не знаю имени и отчества нашего знаменитого сексолога и исследователя сексуальных девиаций профессора Свядоща![28] Но я не обиделся. Человек он еще молодой, как и вы, мой друг. В таком возрасте, наверное, каждый не прочь подшутить над стариком…

– Стоп. А кто он такой? – внезапно Артем стал очень внимательным.

– Этого я не знаю, – призадумался старик. – Он никогда не рассказывает о роде своих занятий. Всегда берет только самые редкие издания. В основном по проблеме половых извращений. Это, так сказать, его конек. Всегда расплачивается сразу… А однажды он сказал мне одну удивительную вещь. Точнее, это был довольно изящный парадокс. Он сказал, что некрофилия является одной из наиболее гневно осуждаемых обществом девиаций. Но в то же время некрофил – один из самых безвредных для общества субъектов, поскольку он совершает свои действия исключительно с умершими людьми, которым, в сущности, все равно, что делают с их телами…

– Как вас зовут? – вдруг спросил старика Казарин, тщетно пытаясь скрыть волнение.

– Аристарх Анемподистович, к вашим услугам, – смущенно поклонился старикан.

– Аристарх Анемподистович, – проникновенно проговорил Артем, мельком удивившись, что с первого раза смог не только запомнить, но и выговорить столь сложное отчество. – Миленький, поверьте, мне очень важно найти этого вашего Абрама Моисеевича! Так важно, что вы себе и не представляете! Для всех людей важно! Помогите мне, пожалуйста!

Старик вновь пожал острыми плечиками, на которых, словно на вешалке, висел траченный молью соболь с пустыми дырками глаз, – на этот раз жест выражал крайнюю степень озадаченности.

– Как же вам помочь, мой дорогой? – раздумчиво проговорил он. – Абрам Моисеевич весьма скрытен по натуре. Где он квартирует – не имею ни малейшего понятия. О дне своего следующего визита он никогда не предупреждает… Постойте, что я вижу! Да вот же он! Как говорится, на ловца и зверь бежит! Видимо, он не обнаружил меня на моем обычном месте и вот оказался столь любезен, что направился сюда… Абрам Моисеевич, душа моя, идите к нам, не чинитесь! Тут вами интересуется один крайне симпатичный молодой человек!