Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь - Ольга Белошицкая

Он зашел минуты через три, сосредоточенный и серьезный, сел на кровать, развязал и снял ботинки, затем пошел к шкафу, выбрал другие брюки, расстегнул ремень, и, смущенно покосившись на Юльку, попросил:

— Отвернись.

Она расхохоталась.

— Зачем ты собрался переодеваться?

— Они же грязные. Ты же сама сказала, что на них пятна.

— А ну-ка вспомни, когда я тебе это говорила?

— Да только что, когда мы сидели…

Юлька вздохнула.

— Смотри, — она показала ему живой, пульсирующий синевой медальон и двигающуюся фигурку. — Мы же решили поэкспериментировать. Именно это я тебе и приказала. Мысленно.

— Но я же неточно выполнил твой приказ, — изумился он. — Я вообще не слышал никакого приказа. Я вдруг сообразил, что брюки грязные и что их надо переодеть. А когда увидел тебя, в голову пришла мысль, что ты заметила на них пятна.

— Вот так оно и работает, — кивнула Юлька. — Ты не чувствуешь, что тебе приказывают. Ты сам интерпретируешь команды и домысливаешь обстоятельства. Отсюда и взялись твои нэрги на улицах Рузанны — мозг сам подобрал достоверное объяснение, зачем нападать, и зачем тебе эгри-плеть.

Он долго молчал, потом забрал медальон у нее из рук.

— Надо уничтожить его поскорее. Но как?

— Вынуть из оправы и бросить в плазменную печь, где вы закаляете клинки, — ответила она. — И ты будешь гореть вместе с ним, пока он не растает.

— Это уже неважно, — прошептал он. — Лишь бы избавиться.

Когда вечером они вернулись в Наган-Карх, Саша чувствовал себя еще более удрученным. Пережив болезненный шок, пока ариад горел и плавился, он провалился в какую-то бездну негативных мыслей, переживаний и предчувствий.

— Как же все это омерзительно, — бормотал он, распластавшись в кресле, словно подбитая в полете птица. — Я даже за свои поступки не отвечаю… Человек, которому я доверял и у которого учился, оказался хуже чем предателем — манипулятором. Человек, который был моей опорой, убит, потому что мой друг хотел убить меня. Мне даже посоветоваться теперь не с кем — я не знаю, кому доверять, кто теперь здесь свой, а кто чужой.

— Ты забрался очень высоко, — печально сказала Юлька. — Туда, где холодно и одиноко. Придется привыкнуть никому не доверять. И вполне может быть, что свой — это не тот, кто тебе поддакивает, подталкивает и подзуживает, а тот, кто бьет морду и кричит — остановись, что ты делаешь? — со смешком закончила она.

— Может быть, — прошептал он.

— Где Румянцев? Я все-таки рискну с ним поговорить.

Он проводил ее на нижний этаж здания, где находилась небольшая тюрьма, но камеры там мало отличались от обычных жилых комнат, разве что окна, укрепленные решетками, располагались высоко вверху. Румянцев валялся на кровати, читая книгу. Увидев Юльку, он вскочил на ноги и, скрестив руки на груди, раздраженно спросил:

— Что, тоже пришла потыкать в меня палкой?

— Идиот, — устало вздохнула она, находя стул и садясь. — Что теперь с тобой делать? Тебя даже вывести отсюда нельзя, наги на тряпочки порвут.

— Я его не убивал, — огрызнулся Румянцев. — Не понимаю, зачем вы это выдумали. Козел отпущения нужен? Нет уж, просто так я вам не дамся. Пусть меня судят по здешним законам.

— Так кроме Саши, тебя видел секретарь. Он даже арл в твоей руке заметил. Только ему в голову не пришло, что ты стрелять в кого-то собираешься, — фыркнула Юлька. — Ты лучше задумайся — откуда в твоей голове взялась мысль взять арл и выстрелить? Ты вообще умеешь обращаться с арлами?

— Немного умею, — буркнул он. — Не совсем уж бездарь.

— Что ты делал до того, как пришел? С кем разговаривал? О чем? Тот план, который ты излагал Саше, и который я подслушала — с кем ты его обсуждал?

— Не твое дело, — огрызнулся Румянцев. — Что, в следователя захотелось поиграть?

— Нет, найти тебе оправдание, — спокойно ответила она.

— А мне оно не нужно. Это вы с Колесовым тут прижились и решили поиграть в команде сильных мира сего. А я этого делать не собираюсь.

Юлька тяжело вздохнула.

— Мне кажется, единственный выход, чтобы спасти твою шкуру — это тайно вернуть тебя домой. Вывести отсюда по-тихому и переправить на Старую Землю. Если хочешь, могу попробовать договориться.

— А кто сказал, что я туда хочу?

— Ты сам, — удивилась она. — В прошлый раз.

— Не на ваших условиях, — отрезал он. — У меня другие планы.

— Тебя ж казнят, — сказала она. — За убийство.

— Не успеют, — бросил он. — А еще у Колесова духу не хватит. Это он с местными Змей-Аспид, потому что они в него верят, как в божество. А я — не верю.

Юлька встала, понимая, что разговор не получился, и что его злость вызывает у нее не менее сильное ответное раздражение.

— Ты подумай над тем, что я сказала, — миролюбиво закончила она, собираясь уходить. — Может быть, другого пути не будет.

— А ты спроси нашего дорогого Змея — он готов казнить друга? — бросил он вдогонку. — И сделай выводы.

— Нет, — ответил Саша, все еще распластанный в кресле. Теперь перед ним появилась еще и бутылка. Юлька понюхала содержимое — явно не вино, больше похоже на что-то крепкое, водку или самогон. — Не готов я его казнить, — заявил он. — Скорее уж действительно лучше отправить его отсюда домой. Попробую поговорить с Хэйгеном… надеюсь, что он поймет.

— Мне показалось, что он словно бы ждет откуда-то помощи, — сказала Юлька.

— Я жду, когда Кинэн за него вступится, — Саша плеснул себе еще полстакана и залпом проглотил. Юлька осторожно попробовала, что это. Похоже на бренди, только слаще. — Он пока не появлялся. Звонил, расспрашивал, соболезновал, удивлялся. Завтра, наверно, явится.

— А ты?

— Пока тут посидит, — отрезал Саша. — Глядишь, ничего больше не… отчебучит.

Юлька пристально вгляделась в его лицо. Нет, не пьян вроде бы. Она встала, собираясь уйти, но он печально и жалобно посмотрел ей в глаза.

— Не уходи, а? Я теперь боюсь здесь оставаться… один.

— У тебя тут целый замок народу, — удивилась она. — Ты не один.

Он покачал головой.

— Ни одной родственной души, — прошептал он. — Некому, — тут он усмехнулся, — дать мне в морду и крикнуть— остановись, что ты делаешь!

— А, ну это всегда пожалуйста, — рассмеялась она.

— Там есть еще одна комната, — он поднялся, уводя ее из оружейного зала в противоположную сторону, на площадку, с которой начиналась лестница наверх. Под витком лестницы обнаружилась ниша, которая при нажатии на один из камней с неотчетливой, стертой фигуркой змея, превращалась в дверь. Там, за дверью, была еще одна просторная комната, с широкими полукруглыми окнами во всю стену, светлая и уютная, с собственной ванной комнатой,