Лунные волки - Михаил Кисличкин

Весь следующий день Сергей страдал. Нет, голова у него почти не болела, и самочувствие было хорошим. Настолько, насколько оно вообще может быть хорошим у человека, которого вчера пинали ногами, оставив обширные синяки на всем теле. Парню было стыдно и неприятно, к тому же он злился сам на себя. Как так — его, боевого офицера, избила какая-то гопота, отняла карточку и кортик, заставила вместо отпуска сидеть в больнице? Вряд ли командование за такое по голове погладит, надо ждать внушительного разноса. И, кроме того: ладно начальство, но как он посмотрит в глаза другим капитанам в «Волчьем логове», своему экипажу? А ведь шила в мешке не утаишь, узнают… В лицо ничего, может, и не скажут, а вот не смываемое никакими подвигами прозвище типа «тюфяк» или «груша» получить легче легкого. В лучшем случае. На фоне этих размышлений он даже почти забыл об Инне.

Утро вторника началось с хороших новостей. Доктор на обходе сказал, что результаты анализов в норме и никакого смысла долго держать Сергея в больнице он не видит. Компьютерная томография и глубокое сканирование отклонений в мозговой деятельности и мозговой ткани тоже не обнаружили. Обязательные трое суток Сергей в больнице проведет, но дальше, если будет настаивать — сможет выписаться на амбулаторное лечение.

А примерно перед обедом офицера посетил Лапин. Майор спросил Сергея о самочувствии и между делом заявил, что все трое нападавших на парня кавказцев арестованы вчера вечером.

— Редкостные придурки, — прокомментировал он поведение задержанных. — Мы бы их и так нашли. Может быть, через день-другой, если бы они хоть чуток дружили с головой. Но не таковы наши «герои»: представляешь, вчера один из них пришел в антикварную лавку с твоим кортиком и попытался продать. За наличные! Это именной-то наградной кортик, отобранный у действующего офицера! Антиквару, естественно, ни проблемы, ни идиоты-беспредельщики не нужны. Он сказал, что купит, вот только отойдет на минутку в подсобку, проверит подлинность и выдаст деньги. Сходил, позвонил куда следует. А этот красавец все сидел и ждал, пока опергруппа не подъехала. Подельников сдал тоже в два счета. Вот их ЗD-фото, посмотри и завизируй, если опознаешь.

— Они, — сказал Сергей, визируя страницу в коммуникаторе майора. — Пусть, гады, посидят пару лет, подумают над своим поведением. Выйдут — может, поумнеют.

— Не думаю, что это случится, — сказал майор, и его добродушная поначалу улыбка вдруг застыла, став слегка похожей на волчий оскал. — Вряд ли выйдут и вряд ли поумнеют.

— Почему? Я, конечно, не знаток УК, но грабеж с легкими телесными — это лет пять. Адвокат поможет скостить половину срока, вот и выйдет примерно два года, — удивился Сергей.

— Какой грабеж? О чем вы, капитан? Не было никакого грабежа. Нападение было совершено группой лиц на капитана действующего флота Земной Конфедерации. Вы были в форме, при погонах, с орденом и боевым значком, дело происходило в светлое время суток. То есть они, очевидно, знали, на кого нападают. Если бы вас убили или сильно покалечили, то боевой корабль не смог бы принять участие в следующем вылете, а Земной Флот был бы ослаблен. Это можно квалифицировать и как намеренный подрыв боеспособности Земной Конфедерации в военное время, и как помощь врагам человечества, и даже, при желании, как измену человечеству. Такие вещи автоматически попадают в ОЗБ, и делопроизводство идет в особом судебном органе. Самый вероятный исход дела — осуждение по сто пятьдесят восьмой статье «враг человечества». Тут уж как судья решит — или «вышка», или «особые работы по искуплению вины». В любом случае мы этих ребят больше никогда не увидим. И никакой адвокат «срок не скостит», как вы выразились. Не тот случай. Такой процесс нужен и он будет проведен. Чтобы ни одна бандитская млядь не смела поднять руку на офицера. Мы воюем, а не в бирюльки играем.

— Я не хочу убивать людей, — тихо сказал ошарашенный речью майора Сергей. — Пусть и таких. Я могу отказаться от показаний?

— Нет, капитан. Не можешь. Особому судебному органу про ОЗБ ты не нужен даже как свидетель, все твои показания уже завизированы, — жестко сказал Лапин. — А от себя лично я добавлю — если бы ты не хотел убивать, то и не пил бы где попало, не искал приключений на свою задницу. Герой космонавт, мля. Эти ребята заслужили свою судьбу. Хотя бы потому, что таких дебилов нужно выбраковывать. Но и про тебя не могу сказать ничего хорошего — пусть ты и капитан боевой, и орден у тебя не зря. Тут есть и твоя вина, вот и живи с ней как получится. Твоему начальству я отчет о происшествии передал, оно само с тобой свяжется. Вот пакет, в нем твой кортик и платежная карточка. Все, закончено с этим… Хотя нет, не все.

Я при сборе улик с девушкой общался, с той, которая тебе «скорую» вызвала. Очень она о твоем здоровье переживала, даже вчерашние фрукты — от нее. Ты бы позвонил ей, хоть спасибо сказал. Номер я тебе записал — вот, держи. Бывай, капитан-лейтенант, выздоравливай…

Сергей позвонил. В среду, сразу, как только получил документы на выписку. После всего, что произошло, никакого желания общаться с Таней, чье имя стояло под номером коммуникатора, он не испытывал, но майор был прав, сказать девушке спасибо и впрямь следовало.

— Алло, привет! Таня? Это Сергей. Помнишь, ты мне в воскресенье «скорую» вызывала?

— Да, Сергей, здравствуйте. Хорошо, что вы мне позвонили. А я как раз иду к вам, буквально в ста метрах от больницы. Сейчас буду. Я вам пирожков испекла… Вы какие больше любите, с грибами и картошкой или сладкие, с клубникой?

— Э… не знаю, мне всякие нравятся, — немного ошарашенно произнес парень.

— Это хорошо, у меня и те и другие есть. У вас какой номер палаты?

— Двадцать пятая.

— Сейчас буду.

«Я попал…» — подумал офицер.

И действительно, минут через пять Таня появилась. Со старомодной плетеной корзинкой, закрытой сверху полотенцем, в длинном платье под белым больничным халатом и в легком платке, похожая на героиню сказки «Маша и медведи». Высокая, лишь немного уступающая ростом Сергею, худенькая, но не чрезмерно, с открытым добрым лицом и обаятельной улыбкой.

— Вот и пирожки. Вы как себя чувствуете? — спросила она Сергея, ставя корзинку на прикроватную тумбочку.

— Хорошо чувствую. Спасибо большое. Только… наверное, зря все это, меня час назад выписали, — сказал парень, продолжая чувствовать себя немного не в своей тарелке. — Я вам как раз сам хотел спасибо сказать. За то, что «скорую» вызвали, и вообще за все… Мне уже собираться пора.

Сергей потянулся к пакету с одеждой и личными вещами, который ему выдали при выписке, и достал оттуда свою форму. Посмотрел на нее и даже немного покраснел от стыда. Форма была в том виде, в котором ее снимали с избитого парня: вся в грязи и пятнах крови. О приведении ее в надлежащее состояние никто не побеспокоился. Выходить в таком виде на улицу офицеру не стоило, а другой одежды, кроме больничной пижамы, у него сейчас не было. А пижаму, кстати, надо было скоро сдавать.

Таня все поняла с полувзгляда.