Курс на прорыв - Александр Плетнёв

Несмотря на приказ нанести противнику внешние повреждения, взрыватели некоторых ракет были намеренно настроены с заданной расчётной задержкой.

Дополнительные топливные танки сбросили на подходе к острову. Лётчики покачали крыльями, словно пробуя машины на манёвренность и лёгкость управления.

Выходили из-под тучи, между небом и землёй, парами, с интервалом 20–40 секунд.

* * *

«Индонезийцы» не далеко убежали. По злому року первый обманутый диполями «Гарпун» выскочил на улепётывающие фрегаты, вмазавшись в концевой. Тоннаж принял «американку», не собираясь тонуть, но ход был потерян. Команда скинула за борт огненный клубок геликоптера, разгоняя очаги, дымя, паруя, дрейфуя.

Собрат кинулся на выручку, пристроившись, поливая из пожарных стволов.

Они… они, горемыки, пытались – ощетинились стволами и какой-то пусковой направляющей с зенитными ракетами. Но «Петя» уже «бодался» РЭБ с «проулерами» и противокорабелками, да так, что «душил» в округе всю чужую электронику. «Долетало» и до индонезийских антенн. Долетела до фрегатов ещё парочка крылатых. Одну они смогли даже сбить. Но теперь помощь требовалась обоим кораблям.

* * *

Горел. На 30 узлах дым с полубака сметало на надстройки, там дополняло, клубило. С полуюта шлейф сносило в сторону кормы, затрудняя визуальное наблюдение расчёту АК-130. Заложили «право руля», подставляясь под боковой ветер, открывая неповреждённый борт и нерасстрелянные «кортики».

Циркуляция ещё не закончена, а Терентьев бросает взгляд на табло и понимает, что артустановка уже открыла огонь. И лишь потом добегает доклад: догадка штурмана оправдалась – самолёты из-за острова!

Взмыленный командир смотрит на хронометр – время (как мало прошло!), благодаря бога-чёрта-мать, что третья ударная группа вот только… вот только вышла на дистанцию атаки. Наверняка опоздав. Иначе бы…

Стрельба по скоростной, а главное маневрирующей воздушной цели – задача для АК-130 почти невыполнимая. Ресурс этого «почти» всё же частично был реализован. Неожиданность – на неожиданность.

«Хорнеты» выскочили из-под тучи, упав в объективы башенного оптического прицела, под первый удачный залп, наскочив одним F/A прямёхонько под импульс радиовзрывателя.

Самолёт, лишившись части хвостового оперения, кувыркнулся в воду. Реакция остальных палубников была мгновенной – быстрое размыкание строя. В кабинах пилотов уже верещал сигнализатор облучения чужим радаром – маневрировали, подпрыгивая на 10–15 метров и снова ныряя до бреющего.

«Стотридцатка» сма́лит! Секунда – два выстрела, покрывая тонкую полосу по горизонтали шапками шрапнелей, но «шершни» ускользают, охватом рассыпаясь по фронту, форсируясь.

Мгновенья до авиаудара!

Крайним до точки пуска, естественно, дальше, а две пары по центру вырвались вперёд.

Пилотам требовалось удержать машины на курсе прицеливания секунды, пока ГСН ракеты отселектирует корабль-цель от ложной оптической мишуры. Они их не прожили… эти секунды, выскочив к упреждающей восьмёрке противоракет.

«Глаза» в «глаза» – антенный телевизионно-оптический пост «кинжала» долго не выбирал.

Правый крайний F/A успел вильнуть, получив меньше всех, уже в «молоко» сбросив «маверики», уходя в вираж, перегрузка которого и доломала посечённую машину.

А спусковые крючки уже давили. Стальной серый водоплавающий и стремительные крылатые воздушные выбросили друг в друга дымные щупальца, которые пресекались, расходились, среди хлопков вскрываемых БЧ, кинетических и реактивных росчерков, по прямой, кривой, настигая, промахиваясь, ведясь на обманку и попадая, завершая намеченное.

Кормовые ПУ «кинжала» докрутили барабаны до «железки», успев снять ещё лишь тройку «мавериков» буквально с пилонов, пока они ещё не успели разогнаться. И всё! Дистанция до поражаемых (уже не поражаемых) целей превысила возможности реакции комплекса.

Что-то успели «кортики» и почти ничего автоматы. Что-то оттянули на себя ложные цели и неожиданно блики от воды, солнца – в оптический «глаз» ГСН… и дым, частично.

А дальше выручала только сталь борта и многослойность переборок, пожарные рукава и мат… и кровь.

* * *

«Вот ведь вахты выпадают, – топал вслед за старшиной, толком не проснувшись, не умывшись, позёвывая, протирая закисший левый глаз, – вот же блин! Как только сменюсь – очередная заваруха. Хорошо хоть в эту вахту удалось в погребах прикемарить между обходами. И опять подняли! При этом не на усиление, согласно боевому расчёту, где, как ни верти, можно сачкануть, а засунули в аварийную партию. И старшина у них… лютый больно, зараза».

По ушам резануло громким боем, но лишь поморщился – к сигналу боевой тревоги уже привык, начиная с самого начала этой всей фигни, что назвали «провалом в прошлое». А за последние несколько суток так и вообще…

Их – «румын», то бишь минно-торпедную группу, по большому счёту эти стрельбы не коснулись никак. Ни у Фолклендов, ни после. Всей тревоги-то: добежал до своего поста, отработал ряд операций, заученных до автоматизма, выставил лимбы приборов на нужные параметры, доложил в «каштан» о готовности и «кури»-жди.

А сейчас топали-потели в тяжеловесной аварийной спецодежде.

Корабль… «коробочка»… стальная черепушка. Это всегда какие-то шумы́, скрипы, грюки, скрежет кремальер, хлопанья о комингсы, гул турбин и прочие… бытовые и функциональные звуки. Часто узнаваемые и иногда новые за редкостью пользования. А в этом походе уже столько понаслушался… отсюда – из утробы корабля. Работа «фортами», а особенно «гранитами» – это да! Это нечто!

Но вот только когда уже влепили в «Петю», мыслишки совсем затосковали, понимая, что если вдруг до звездеца дойдёт – с пятой палубы наверх не выберешься.

И сейчас… звук долетал через ряд металлических перегородок, но однозначно определил – фигачит АКа-сто тридцатая. Началось очередное! И видимо, серьёзное! Иначе его бы на усиление аварийной партии не послали с такой безусловностью.

Их участок – район шкафута. Ждали на стрёме. А наверху понеслось!

Когда в корабль попада́ло, сразу ощущалось – вздрагивает и идёт нечто похожее на звон по металлу, болезненными камертонами. А тут впечатало совсем рядом, и их погнали наверх… нет, сначала слегка придержали, потому что наверху жутко застрекотало, захлопало, забарабанив. А как утихло – пошли… в дым, в огонь, в копоть.

У него было своё место в расчёте – помогал, тащил пожарные рукава. От чада сразу стала горчить слюна. Сплёвывал. Слезились глаза. От пота и гари.

Ракета упала в основание грот-мачты. Под углом сверху. Глубоко не зарылась, свернув с посадочного места модуль «кортика». Выгорал. Давили пеной, тушили.

Тут же нарисовались парни из БЧ-2. Осмотрели – понятно, что комплексу кирдык. Но обрадовали, дескать, «хорошо, что оперативный ракетный комплект был расстрелян, а то было бы тут…». Но и не дострелянные патроны в барабанах к двум ГэШа успели надетонировать, нарикошетить, наковыряв вокруг дыр, опалин, царапин…