Wild Cranberry - Юлия Герина

и сухости, что тебе ещё надо? Вон Женьке Терентьеву жена вообще бесконечно то радикулит, то простатит лечит.

— Хватит одно и то же мне рассказывать! Можно подумать, кроме рыбалки других увлечений нет. Я вчера вечером с Лёлькой болтала. Так вот, они с мужем все театры обошли, уже до клубов добрались. Ходили на джаз-бенд какой-то известный в те выходные.

— Сын, ты ее только послушай, седина в голову как говорится. Клубы! Лёльке твоей с молодости на месте не сиделось, лишь бы шататься где-то. Ты бы с Серёгой ее поговорила, тот уже вешается от этих драм, мюзиклов и комедий.

Я посчитал своим долгом встать на защиту отца. Иначе мамино желание ходить по театрам могло выйти и мне боком. Я прекрасно помнил, чем обернулся последний подобный поход. В прошлом году моего ушлого папашку за три часа до спектакля разбил радикулит, и мне пришлось (ну не идти же маме одной, и не пропадать же билетам) слушать оперетту, где главная героиня каждые пять минут выпускала из себя совершенно оглушающее вибрато, из-за чего мне даже не удалось вздремнуть.

— У отца прекрасное хобби, так что не наезжай на него. Ты прифигеешь, когда увидишь его последнюю рабо…

Почувствовал, как отец под столом долбанул тапком по моей коленке и резко заткнулся.

— Да что с вас взять? Два сапога пара. Один каменных баб коллекционирует, другой живых.

Мы давно привыкли к ее ворчанию, хотя я был уверен, что она гордится талантом отца, и сама не раз возмущалась тем, что он творит «в стол».

— А я завязал! — признался, придавая голосу торжественности. — Выбросил недавно всю коллекцию.

— Это как?

От удивления мама застыла с вилкой в руке и перевела растерянный взгляд на отца. Тот, посмеиваясь, пожал плечами.

— Решил найти единственный экземпляр.

— Влад, ты серьезно? Неужели я доживу до этого момента?

— Обязательно доживешь, если только в ближайшую неделю не собираешься распрощаться с жизнью. Потому что, возможно, в следующие выходные на твоём дне рождения я познакомлю вас с этим редчайшим экземпляром женщины, сумевшей растопить мое каменное сердце.

Понимал, что звучало слегка пафосно, но мама повелась, хотя отец давился от смеха.

— Андрей, а что теперь делать с Семеновыми и Тарасенко, которых я пригласила с… — Мама резко замолчала, не договорив. — Ну, я уже не смогу их отменить.

— А зачем отменять, у нас что, лишнего стула не найдется для моей… — Дойдя до слова «невесты», мой язык отказался выполнять команду мозга и произносить его. — Девушки?

— Конечно, найдется. Что ты такое говоришь, мать! Влад, не обращай на нее внимания, просто от таких прекрасных новостей она чуть-чуть растерялась.

— Растеряешься тут! Я этих новостей уже лет десять жду! — Встав из-за стола, она подошла ко мне со спины и обняла за плечи. — Вот буду за Влада спокойна, и мне будет проще смириться с твоими каменными нимфами. Особенно когда внука или внучку увижу…

Мы с отцом переглянулись и одновременно закашлялись, подавившись.

— Кх-кх… Ну ты это, мам, не торопи события, — прочистив горло, прохрипел я.

— Да, мать, сейчас напугаешь, и сорвется с крючка наш карасик!

Не знаю на счёт крючка, но аппетит у меня точно пропал.

— Кстати, а когда Вера рожает? — Мама решила продолжить атаку.

— Смолин говорит, что на днях. Таких ужасов понарассказывал. Не уверен, что вообще когда-нибудь захочу пройти через это.

Мама ожидаемо повелась на мои слова.

— Да? Не знаю уж, чем его так напугала беременность, тем более не своя… Но ты его не слушай, это он на нервной почве, наверное.

— Возможно. — Как я и ожидал, разговоры о деторождении резко прекратились.

Когда закончили ужинать, на улице уже давно стемнело, и мы с отцом вышли на веранду выкурить традиционную сигару. Ещё один предмет его коллекционирования.

По-летнему теплый вечер и стрекот кузнечиков навеяли на меня воспоминания о том, как все детство и юность мы со Смолиным здесь носились на велосипедах, плавали в ближайшем пруду, строили дом на дереве. Вокруг все давно изменилось до неузнаваемости, и новый дом, и сад, разбитый с участием ландшафтного дизайнера, но, если закрыть глаза и прислушаться к звукам вокруг, вдыхая аромат свежести, маминых цветов и отцовской сигары, я снова оказывался в детстве.

— Ты серьезно это решил? — раздался отцовский голос справа от меня.

Мы сидели практически напротив друг друга, в плетеных креслах-качалках и медленно попыхивали сигарами.

— Ты о чем?

— Ты серьезно решил остепениться?

— Ну-у, это сильно сказано. Пока только с выпивкой завязал и беспорядочными половыми связями.

— И давно?

— Неделю.

— О как… Ну тоже дело. Молодец сынок, давно пора.

— Угу.

Я остался у родителей на все выходные. Спал до обеда, ел от пуза, а вечерами медитировал с отцом под сигары. И ведь реально провел выходные ничуть не хуже, чем вечно шатаясь по клубам в пьяном угаре и болея по утрам с похмелья в компании непонятно кого и неизвестно где.

16

Весь остаток недели я провела, пытаясь собрать данные за предыдущие два года, костеря Ветрова на чем свет стоит.

Урод, мерзавец, скотина! Сезонность! Да у него одна сезонность: зимой блондинки, весной брюнетки, летом рыжие, а осенью шатенки. Козел!

Вымотавшись к пятнице, на выходные опять поехала к своим. Невозможно было сидеть одной, без Марка, в четырех стенах с мыслями о работе.

Ошибку свою осознала на следующее утро, когда, выспавшись и выйдя к завтраку к десяти утра, застала за общим столом Иосифа.

Господи! Все же придется ставить ультиматум: либо я, либо Иосиф проводим выходные в этом доме.

— Доброе утро, Екатерина.

— Доброе утро, Иосиф.

— Я вот зашёл на секунду уточнить, где здесь ближайший хозяйственный магазин. У меня кран сломался.

Он оправдывался, краснея, как школьник.

— И где же он, Светлана Владимировна? — спросила я у отцовской помощницы, в надежде на быстрый уход гостя