Буду твоим единственным - Джо Гудмэн

Конечно, говорил, но у Норта хватило ума промолчать. К тому же он не возражал против шутливого поддразнивания Элизабет.

Она молча прижалась губами к его пальцам, затем потянула его руку вниз, к своей груди. Повернувшись к прикроватному столику, она задула свечу.

Норт приподнялся ровно настолько, чтобы избавиться от сюртука и рубашки. Элизабет, изображая служанку, сняла с него башмаки и чулки и расстегнула брюки. Когда ее рука скользнула ниже, он тихо застонал. Он не думал, что может быть еще тверже и больше, но случайное прикосновение ее ногтей к его самому чувствительному месту сотворило невозможное.

Элизабет ловко избавила его от остатков одежды.

– Ты смеешься? – прошептала она, заметив, что его губы изогнулись. – Почему?

Нортхэм перекатился на середину кровати и приподнялся на локте, нависнув над ней.

– Просто я подумал, что ты все еще одета, а я… – Он прижался чреслами к ее животу. – А я – нет.

Она провела ладонью по его спине, от плеч до ягодиц. Кожа его была гладкой, теплой и упругой.

– Верно, – отозвалась Элизабет.

На секунду она пожалела, что погасила свет. Ей хотелось видеть его черты, линию рта, игру мускулов. Но глаза Нортхэма, такие темные, что казались черными, в свою очередь, наблюдали за ней. Темнота давала Элизабет ощущение безопасности, защищая от его проницательного взгляда.

Было что-то необыкновенно эротичное в том, чтобы лежать под ним одетой, пусть даже в ночной рубашке. Подол задрался вверх, а лиф спустился вниз, к талии.

Нортхэм поцеловал ее обнаженную грудь. Элизабет согнула колени, почувствовав, что готова его принять. Но при первых признаках вторжения прикусила губу и судорожно выдохнула. Хотя она не была девственницей, прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз была с мужчиной. И даже недавняя близость с Нортом оказалась недостаточной, чтобы она могла чувствовать себя уверенно.

Норт помедлил, давая ей время привыкнуть к себе. Ее прерывистое дыхание замедлилось, и, хотя она лежала неподвижно, ее внутренние мышцы непроизвольно расслабились, заставив его сделать движение. Элизабет ахнула.

Он заглушил ее возглас, прижавшись к ее губам в требовательном поцелуе.

– Ты должен… – Она задохнулась, когда он начал двигаться. – Ты не должен…

Ее лоно продолжало растягиваться, приспосабливаясь к нему. Элизабет судорожно вцепилась в его плечи.

– Обещай… – выдохнула она. – Обещай, что не оставишь во мне свое семя.

Она скорее ощутила, чем увидела перемену, вызванную ее словами. Плечи Нортхэма напряглись. Он не ударил ее, хотя она подозревала, что у него возникло такое желание. Вместо этого он воспользовался своим телом, чтобы ее наказать. Он двигался глубоко и мощно, больше не заботясь о ее наслаждении. Закрыв глаза и прикусив губу, Элизабет молча принимала его удары. И когда он в очередной раз вонзился в нее, почувствовала вкус своей крови.

Элизабет усмотрела в этом некую справедливость. Пусть она не смогла отдать ему свою девственность, но эта боль и кровь порождены им. Она обхватила ладонями его голову и притянула его рот к своим губам, давая ему почувствовать, что сотворил его гнев.

Нортхэм замер, ощутив вкус ее крови, и медленно поднял голову. Дыхание с шумом вырвалось из его груди.

– Прости, – прошептал он. – Я не хотел… – Он замолчал, когда Элизабет покачала головой, отказываясь принять его извинения.

– Это не имеет значения, – ответила она.

Норт никогда не думал, что способен причинить боль женщине, а тем более проделать это таким способом… Он не мог оправдать себя даже тем, что все произошло помимо его воли. Он хотел сделать ей больно.

Он начал выходить из нее, но она сжала ноги и обхватила его бедра. Норт не стал противиться этому сладкому плену.

Элизабет коснулась его лица, убрав со лба прядь волос.

– Ты забыл, да? Забыл, что ты не первый. – Она погладила его по щеке. – Я не могу стать ради тебя девственницей. – Ее рука скользнула ему на шею и удержала, когда он попытался отстраниться. – Нет. Не покидай меня. Пожалуйста.

Нортхэм склонил голову, почти касаясь ее губ.

– Это не должно было превращаться в наказание, – покаянно проговорил он.

– Некоторые вещи сильнее нас, милорд. – Она положила руку ему на плечо. – Тут уж ничего не поделаешь.

Низкое рычание вырвалось из его горла. Он жадно поцеловал ее, а затем начал двигаться, мощно и уверенно, поощряемый ее тихими стонами.

И лишь в последнее мгновение он вспомнил о ее просьбе. Он не давал обещаний, но знал, что исполнит желание Элизабет. И все же чуть не пропустил тот самый момент. С хриплым криком и усилием, потребовавшим от него напряжения всех сил, он вышел из нее, оставив свое семя на сбившихся простынях.

Элизабет молча лежала под ним, слушая, как успокаивается его дыхание. Когда Нортхэм откатился в сторону, она не стала удерживать его.

Молча она поднялась с постели и поправила ночную рубашку, подтянув лиф и одернув подол. Затем, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, направилась в гардеробную.

Норт повернулся на бок, глядя ей вслед. Дверь за ней закрылась. Он слышал, как Элизабет налила воду в тазик, затем послышался плеск. Представив себе, как она охлаждает разгоряченное лицо, он задумался о том, какие чувства она испытывает, глядя на себя в зеркало.

Удовлетворение? Недовольство?

Наверное, она испытывает не больше желания размышлять о том, что произошло между ними, чем он сам, и, что более важно, о чувствах, которые связаны с этим.

В соседней комнате наступила тишина. Норт предположил, что Элизабет смывает с себя остатки его семени. Однажды он уже проделал подобное с полковой потаскушкой, напуганный мыслью, что он может наградить ее ребенком. Его любовницы никогда не выдвигали подобных требований. Видимо, они умели предохраняться, и за многие годы ни одна из них не подарила ему ребенка.

Ему следовало бы радоваться, но его начали одолевать мрачные мысли, способен ли он вообще стать отцом. К тому же его мать все более нетерпеливо требовала, чтобы он наконец обзавелся наследниками. Похоже, ее перестало волновать, будут ли они законнорожденными, но она утверждала, что одного сына недостаточно. Последнее требование было излишним. Нортхэм и сам понимал, что второй сын необходим как гарантия от трагических случайностей.

Элизабет вышла из гардеробной со свечой в руке. Нортхэм лежал в непринужденной позе поверх одеяла. Огонек свечи осветил мощный изгиб его бедра и мускулистую ногу, согнутую в колене.

Подойдя ближе, Элизабет зажгла вторую свечу, стоявшую на прикроватном столике. Во сне красивое лицо Нортхэма казалось совсем юным. Элизабет не была уверена, что выглядит такой же умиротворенной, когда спит. Слишком велик груз, лежащий на ее совести, чтобы наслаждаться безмятежным сном.