В поисках сокровища - Ася Лавринович

Однако Ляля все-таки оказался джентльменом. Дотащил до машины не только свои тюки, но и Симину сумку тоже. Мы поздоровались с Лялей за руку. Сима самостоятельно попыталась закинуть свой рюкзак в открытый багажник, но мы с Лялей одновременно подорвались ей помогать.

– Симка, давай мне? – сказал Ляля.

Сима как-то виновато взглянула на меня, а затем протянула сумку другу. Я опустил руку. В неловкую паузу влез Марвин и сделал ее еще более напряженной.

– Симка? – переспросил Макс. А затем повернулся к Ляле: – А ты, значит, – Нолик?

– Чего? – насупился Ляля.

– А кто такие фиксики? – страшно фальшивя, пропел Марвин.

Лиля, которая торчала в люке, звонко рассмеялась. Ляля тут же косо на нее посмотрел.

– Забавно слышать такое от чувака, которого зовут как мокрого бандита из «Один дома», – произнес Ляля, раскладывая в багажнике свои шмотки.

Макс не успел ничего ответить, потому как в эту «светскую» беседу тут же вклинилась Сима.

– Сима – это сокращение. Мое полное имя – Серафима, – поспешно представилась она Марвину. А я отметил, каким оценивающим взглядом осмотрел Макс Симу. Это мне совсем не понравилось.

– Ляля, – буркнул Симин друг. После фиксиков он явно чувствовал себя неловко. Мне даже его немного жалко стало. Против Ляли я ничего не имел. Все-таки он открыл мне глаза на Аксинью… Как бы больно и гадко мне после этого ни было, лучше уж знать правду.

– Ляля? – снова переспросила Лиля. – А почему Ляля?

– Фамилия у него Лялин, – снова подала голос Сима. И, судя по нахмуренному взгляду Ляли, ему не понравилось, что отвечают за него. И вообще он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Будто побывал на чужой территории. Все-таки мы были в большинстве. А Марвин и Лилька своей непосредственностью и самоуверенностью кого угодно могли смутить.

– А зовут тебя как? – спросила Лиля, обратившись к Ляле.

– Для чего тебе? – совсем растерялся Ляля.

– Ну, не могу же я называть тебя Лялей?

– Почему не можешь? Все могут, а ты – нет?

– Я – нет, – отрезала сестра, глядя в глаза Лялину. – Я – особенная.

Ляля выдержал ее взгляд, но своего имени все равно не назвал. Видимо, из принципа. Сестру это упрямство явно обескуражило, но она все равно продолжила приветливо улыбаться Лялину.

– Илья его зовут, – все-таки ответила за друга Сима.

– Илья Лялин? – переспросила Лиля.

– Мы поедем или будем мое имя обсуждать? – рассердился Ляля.

– Конечно, Илюша, ты прав, – звонко откликнулась Лиля. Ляля удостоил ее убийственным взглядом, но сестру ничем не смутишь.

Пока Марвин утрамбовывал в багажнике вещи, Лялин придирчиво пялился на него. Потом посмотрел на меня и усмехнулся.

– Необязательно ехать на раскопки такими чистенькими, – наконец сказал он.

– Надели самое лучшее, – ответил я.

– Ага, все ради тебя, сладкий, – насмешливо добавил Марвин, выпрямляясь.

Ляля усмехнулся. Сима, чувствуя напряжение, пыталась разрядить обстановку своими расспросами по поводу маршрута, но все уже было бесполезно. Кажется, Ляля записал нас в список своих врагов.

Я сел впереди, рядом с водительским местом. Марвин все еще суетился у открытого багажника. Сима расположилась сзади, посередине, между Лялей и Лилькой.

Я, не удержавшись, обернулся и тут же встретился взглядом с Шац.

– Ты все-таки поехал, – тихо сказала она. – Думала, не сможешь.

– Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы. Я не могу иначе, – вдруг ответила за меня Лиля.

Ляля и Сима удивленно покосились на мою сестру.

– Ну вы что? – рассмеялась она. – «Анна Каренина» же!

Ляля как-то странно хмыкнул, а Сима, вспыхнув, опустила глаза. Ее смущение снова меня умилило. Я тоже рассмеялся и отвернулся. Тут же, погрузив наконец сумки, за руль уселся Марвин, и все примолкли.

– Значит, так. В машине главный – я, – заявил Макс в своей привычной самовлюбленной манере. – Поэтому всю дорогу мы будем слушать мою музыку. Без возражений.

Мы с Лилей к такому привыкли, а вот Лялю поведение Марвина наверняка взбесило. Хотел бы я посмотреть на его лицо в ту минуту. Хотя сам Ляля не производил впечатление человека, который любит командовать. Скорее, он был тем, который исполняет чужие приказы. Но Макс явно не подходил на роль того, кому Ляле хотелось бы подчиняться.

Вскоре город оказался позади. Мы выехали на тихое шоссе, и за окнами замелькали кустарники и деревья. Марвин врубил Дрейка. Пока ловила связь, Лилька открыла сайт со значениями фамилий и принялась читать про каждого.

– Илья, твоя фамилия Лялин? – спросила сестра. Она продолжала упрямо называть Лялю по имени, хотя сам он просил обращаться к нему исключительно по кличке. Наверняка Лилька и фамилию его помнила без всяких уточнений. А спросила специально, чтобы побесить.

– Угу, – буркнул Ляля.

– В русских селениях Лялями называли маленьких детей… – принялась зачитывать Лиля. – Боже, какая прелесть!

– Тебе ведь шестнадцать? – заглянув в зеркало заднего вида, уточнил Марвин.

Ляля был самым младшим из нас, поэтому в ответ лишь неразборчиво что-то промычал.

– В литературе это называют говорящими фамилиями, – сумничал Макс.

– Давно ты стал литератором? – спросил я. Но Макс пропустил мои слова мимо ушей.

– И что же говорит твоя фамилия? – огрызнулся Ляля.

– «Мавр» – темный… – принялась читать Лиля.

– О да, детка, я на темной стороне. – Макс через зеркало посмотрел теперь на Лилю. Но сестра только цокнула языком и, как я подозреваю, закатила глаза.

Вместо того чтобы поддержать треп Марвина, Лиля, словно назло, вернулась к Ляле.

– Мне нравится фамилия Лялин… Лилия Лялина. Прикольно звучит?

– Ничего прикольного, – буркнул Макс.

Ляля только смущенно закашлялся. Я знал, что Лилька легко может довести до бешенства и Марвина, и Лялю. Мне захотелось прибавить громкость, лишь бы не слушать ее треп. Мне его и дома хватало.

Лиля ненадолго замолчала, а затем захихикала.

– Слушай, Стахович, а ты у нас – «хорошо сложенный, хорошо сбалансированный, сильный и здоровый…»

– Ну и замечательно, – отозвался я. – Очень рад. Как ты там сказал, Макс? Говорящая фамилия?

Марвин в ответ только усмехнулся.

– А как твоя фамилия? – внезапно обратилась к Симе Лиля. – Прости, я забыла.

– Шац, – теперь ответил за подругу Ляля.

– Шац?

– Ага. Это немецкая фамилия, – подала голос до сих пор молчавшая Сима.