Давай никому не скажем - Агата Лель

Так и не получив ответов на свои вопросы, закинула за спину старый рюкзак и пошла в одиночестве домой. Вдруг, неожиданно из-за угла вывернула Лосева, и, озираясь, двинулась мне навстречу.

— Домой идёшь? — поравнялась Вера, смотря под мельтешащие по осенней листве кеды.

— Ну да. А куда ещё?

— Слушай, Ник, я, конечно, не стукачка, но не могу тебе не сказать… — Лосева снова воровато обернулась, и затащила меня за руку за остановку. — Короче, тут такое дело — Минаева твою сестру травить задумала.

— Яна Альбертовна, может, чайку? У меня припасена коробка изумительного бельгийского шоколада. Вы любите шоколад? — тактично осведомился Денис Павлович, застенчиво моргая под толстыми линзами очков.

Инка задорно толкнула меня в бок, шепча одними губами «соглашайся».

Иногда я ей завидую, всё у неё так просто и легко. И всегда так было. Это я вечно загоняюсь, придумываю себе рамки, а Инна живёт так, хочется: беззаботно, весело, на всю катушку. В школе она в сереньком пиджачке и очёчках, а вечерами может отжигать на дискотеках в кислотного цвета футболках и неприлично узких джинсах. Своим же ученицам фору только так даст.

— Ну так что? — повторил вопрос завуч, и я согласно кивнула. Тот расплылся в улыбке и, причитая что-то себе под нос, радостно пошёл в кабинет за конфетами.

— А мужичок-то поплыл, — задорно подмигнула подруга, разворачивая очередную барбариску. — Ладно, иди с ним почаёвничай, со мной ещё успеешь. А он ничего так. Слегка староват, но опять-таки, тебе же его не варить. Да и к тому же мужчины слегка за сорок — самый сок. Ну, так говорят. Сама я это блюдо не кушала, но умудрённые опытом женщины врать не будут.

— Ты на что это намекаешь? Вообще-то у меня есть Тимур.

— Ну не знаю… Как-то ты не светишься, говоря о нём.

— А должна?

— Конечно. И светиться, и гореть, и жаждать. Ты же меня понимаешь? — снова лукаво подмигнула.

— По-моему, это глупости. В мужчине ведь что главное?

— Торс, широкие плечи и статус?

— Дурочка! В мужчине главное — надёжность. Тимур как раз такой. Рядом с ним я знаю, что будет завтра. По-моему, это важнее внешности, страсти и всего того, чем забита твоя испорченная голова.

— Ой, скука смертная. Что-то нафталином пахнуло… Аа, Иванникова, это ты стареешь, — хохотнула Инна, получив от меня шуточный удар.

— Кстати, ты сама раньше по Титову сохла, скажи ещё, что не было такого, — я улыбнулась, вспомнив её прошлую симпатию к Тимуру, Инна же едва уловимо изменилась в лице. Впрочем, тут же отшутилась:

— Ну ты бы ещё греко-римскую войну вспомнила. Это когда было-то? В школе ещё. Да и не нравился он мне так чтоб прям уж сильно… просто казался симпатичным.

— Да брось! Я помню, как ты говорила, что если я Титова брошу, ты с удовольствием с ним сама закрутишь.

— Да кому он нужен, Тимур твой? Вот завуч да, другое дело, так что подумай хорошо, а то если не я, так Курага в него свои коготки вонзит, и разница в возрасте для неё не помеха.

Из кабинета появился Денис Павлович, сжимая в руках полосатый пакет. Мы сразу же замолчали.

— Вот, прямиком из Бельгии, друзья из отпуска привезли, — счастливо улыбаясь, положил на стол увесистую пёструю коробку. — Спустимся в столовую, пока урок идёт? Спокойно посидим, поговорим. Инна, э… составите нам компанию? — поинтересовался он, вежливо, но без особого энтузиазма.

— Нет, спасибо, буду к уроку готовиться, — отказалась Селиванова и я, если честно, даже расстроилась.

Ну о чём мы с ним будем говорить? Он, конечно, мужчина умный, приятный, но даже как-то нелепо думать о том, что он ко мне действительно подкатывает. А то, что это так, не вызывало сомнений.

Без какого-либо напора, деликатно, но он уделял мне знаки внимания: то руку подаст, то предложит подвезти, каждое утро интересуется как настроение. Денис Павлович мне не нравился как мужчина, но и как-то резко оборвать его добрые порывы я не могла. В конце концов, может, я вообще надумала всё, и обычную вежливость приняла за флирт. Заведу разговор первой — выставлю себя на посмешище.

— Пойдёмте? — потянув руку, завуч галантно помог подняться с диванчика, и мы вместе направились к выходу из кабинета. Прямо перед нашим носом распахнулась дверь, и в учительскую вошла Эмма Валентиновна, под руку с элегантно одетой женщиной. Директриса буквально растекалась журчащим ручьём, едва не заглядывая в рот спутнице.

Зная Курагу, обычно сдержанную и сухую — просто так она и улыбки не выдавит, а здесь само радушие. Стало быть гостья важная.

При виде нас Поликарпова изменилась в лице, а увидев в руках завуча конфеты, быстро смекнула что к чему, и улыбка превратилась в гримасу.

— А, Яна Альбертовна, вот вы-то нам и нужны.

— Я?

— А вы видите здесь ещё одну Яну Альбертовну? — нервно хохотнула Курага, и бросила раболепный взгляд на женщину, мол, не обращайте внимания, молодая, глупенькая, что с неё взять, а затем снова уставилась на меня. Радушие как ветром сдуло. — Придётся вам отложить чаепитие, пройдёмте ко мне в кабинет.

Извинившись перед Денисом Павловичем, растерянно последовала за директрисой.

Что на этот раз?

Плотно закрыв за собой дверь, Эмма Валентиновна рассадила нас с женщиной напротив рабочего стола, и гордо приземлилась на своё добротное кресло.

Чуть склонив голову на бок, как любопытная птичка, гостья рассматривала меня с преувеличенным интересом.

Выглядела она шикарно: бежевый брючный костюм и туфли-лодочки в тон, белая блузка чуть торчала из выреза пиджака, оттеняя смуглую бархатистую кожу. Карие, почти чёрные, глаза, смотрели внимательно и крайне любопытно.

Эти глаза, это выражение лица… чуть сдвинутые к переносице брови… Было в ней что-то смутно знакомое, что-то такое, от чего хотелось смотреть и отворачиваться одновременно.

— Яна Альбертовна, познакомьтесь — это Нонна Вахтанговна Набиева, мама, как вы, наверное, уже поняли — Яна Набиева. Думаю, вы хорошо его помните, учитывая сколько всего интересного вас теперь связывает.

— Вы это о чём? — вспыхнула я, ощущая себя преступницей, застигнутой на месте преступления.

— Ну как… — поморгала Курага, — ваша стычка под лестницей…

— А, это… — облегчённо выдохнула, и теперь уже директриса взглянула на меня подозрительно.

— Приятно познакомиться, — Нонна Вахтанговна улыбнулась, превратившись в точную копию сына, даже ямочка на щеке точно такая же.

Подобное сходство ошеломило и немного обескуражило. Очень красивая, и впечатление производила крайне положительное — не чета своему напыщенному мужу-индюку. Милая, трогательно-хрупкая женщина, и угрюмый боров — и что может быть между ними общего?