Эльфийские хроники - Жан-Луи Фетжен

— Хлистан, тхегн Кален, хлистан глистиан фирд-геатве…

Королева двигала рукой с блестящим кинжалом очень и очень медленно, иногда отводя руку в сторону и позволяя луне осветить великолепные формы ее тела. Слова она произносила еле слышно, но их как бы подчеркивали медленные перемещения кинжала и низкие — почти хриплые — звуки, которые Ольвен извлекал из своей арфы. Эти движения и эти звуки смешивались в полумраке в нечто единое и то накатывались на Калена, то откатывались, словно прибрежная волна. Вскоре Кален уже не думал ни о чем — даже о теле Арианвен. Все его внимание было сконцентрировано на этом гипнотизирующем танце блестящего клинка.

— Феотхан гетенге глистиан аетхелингас…

Королева тихонько произнесла самые последние слова и замолчала. Вслед за ней сразу же перестала играть и арфа, а затем и кинжал медленно спрятался за ее бедром. Королева, не сводя с Калена глаз, безмятежно улыбалась ему, пока он приходил в себя.

— Вы меня околдовали…

— Это комплимент, уважаемый Кален?

Арианвен присела рядом с ним на колени. Она по-прежнему была голой и находилась так близко от глашатая, что это не могло его не волновать.

— Скажем лучше, что я открыла ваш разум и привлекла ваше внимание, — усмехнулась королева, не сводя глаз с Калена… — Я знаю, что вы хотели втянуть нас в войну с людьми, но этого не произойдет. Над нами нависла гораздо бóльшая опасность, и угрожает она нам здесь, в Каленнане.

— Волки…

— Да, черные волки, сбивающиеся в стаи. Итилион сказал мне, что ваши соколы за ними наблюдают.

— Эти волки нападают только на людей.

— Это неправда, и вы это знаете. Волки появились в нашем лесу. Вы убили многих из них. Убивали их и мы. Это не просто отдельные звери, а целые стаи, которыми управляют кобольды. Вы знаете, что эти волки — не более чем авангард, и что полчища Того-кого-нельзя-называть уже, должно быть, пересекли рубежи Пограничной области в десяти или двадцати льё отсюда…

Арианвен медленным движением головы откинула волосы назад, обнажив тем самым груди, руки и живот. Она находилась так близко от Калена, что, чтобы коснуться ее, ему нужно было всего лишь протянуть руку… Среди «зеленых эльфов» ходило немало историй о бесстыдстве «высоких эльфов» и о том, с какой легкостью они относятся к физической близости. Для даэрденов такая раскованность была отнюдь не характерна.

— Если мы объединим наших воинов, Кален, то станем достаточно сильными для того, чтобы дать отпор монстрам из Черных Земель, если они осмелятся на нас напасть.

— Вы можете оставаться здесь столько, сколько потребуется…

— Если мы объединим наших воинов, то станем достаточно сильными для того, чтобы пойти навстречу им и сразиться с ними еще до того, как они войдут в лес.

— А-а!..

Кален откинул голову назад, закрыл глаза и глубоко вдохнул ледяной ночной воздух. Когда он снова открыл глаза, на него снова сильно подействовали чувственность тела Арианвен, ее близость, ее приятный запах, однако на этот раз он попытался всему этому не поддаваться.

— Почему вы хотите выйти из леса? — спросил он более твердым голосом. — И почему мы должны рисковать своими жизнями, не зная, действительно ли на нас напали? Вы хотите помочь людям?

— Подумайте сами… Предположим, что Повелитель Тьмы не захватывал Пограничную область и что мы имеем дело исключительно с нападениями волков. И вот когда люди вступят с ними в схватку, тысячи вооруженных эльфов выйдут из леса… Это ведь будет именно то, чего вы и желаете, уважаемый Кален, потому что нам представится замечательная возможность продемонстрировать им, как нас много…

Кален мысленно представил себе описанную королевой ситуацию: паническое бегство волков, истыканных множеством стрел, изумление воинов королевства Логр, видящих, как из леса, который они считали необитаемым, появляется целое войско тех, чье существование их монахи попросту отрицают… Королева, поднявшись на ноги, слегка помахивала своим серебряным кинжалом… Это было красивое зрелище.

— Возможно, ничего другого и не произойдет, — прошептала королева, глядя на усыпанное звездами солнце. — Мне хотелось бы, чтобы на этом все и закончилось, однако лес говорит совсем другое. Вы чувствуете холод? Вы видите этот снег? У вас возникает чувство страха?

Калену показалось, что по щеке королевы поползла слеза, и он ласково взял ее за ладонь.

— Так что же, по-вашему, сейчас происходит? — спросил он тихим голосом. — Вы думаете, что монстры намереваются начать войну одновременно и против нас, и против людей?

— Не совсем так…

Арианвен приблизила свою голову к лицу «зеленого эльфа» так, что ее губы скользнули по его щеке и оказались возле его уха, и прошептала:

— Я думаю, что война уже началась.

Новый король Луг, рядом с которым находился Нуада Серебрянорукий, позвал к себе Огме и Дагду. Только они были посвящены в тайну, и в течение целого года готовились к войне против Бреса и фоморов.

Когда пришло время, они призвали к себе колдунов, и те, признавая Луга законным королем, согласились помочь ему в борьбе против Бреса. Если начнется война, они устроят так, что на врага упадут горы. Затем явились виночерпии, и заверили короля, что смогут скрыть озера и повернуть реки, чтобы фоморы не могли утолить жажду. Друиды пообещали устроить три огненных ливня, как только начнутся сражения.

Когда все это было обговорено и когда их оружие было выковано и заточено, боги обратились к Морриган, и она предсказала им, в какой день и в каком месте на них нападут фоморы.

— Я видела день, я видела место, — сказала она. — Но того, что я видела, быть не может.

Нечестивые фоморы решили устроить битву в неделю праздника Самэн. Было бы плохим предзнаменованием сражаться до того, как отданы почести мертвым, потому что можно было навлечь на себя их гнев.

Поэтому Дагда отправился в одиночку навстречу фоморам, чтобы их задержать. Увидев их вождей, он предложил им провести переговоры относительно условий предстоящей битвы. Говорят, что Дагде пришлось терпеть их насмешки и подвергаться всяческим унижениям — как во времена, когда на земле царствовал Брес. Однако смирение, с которым этот великий бог выносил данные оскорбления, уверило фоморов в ложной идее их превосходства над ним, и, когда Дагда их покинул, он уже добился того, о чем просила Морриган.

Вторая битва при Маг Туиред произошла после праздника Самэн.

Гвидион совсем не спал ночью в течение тех трех часов, которые Морврин выделил своим спутникам перед рассветом для отдыха. Вырезая новую деревянную табличку вместо той, которую он дал Ллиане, он все время думал о том, как мало времени для сна ему осталось, и о настоятельной необходимости использовать его побыстрее до того, как снова придется тронуться в путь. Одной лишь этой мысли вполне хватило бы для того, чтобы дать ему заснуть, однако душу его терзало еще и осознание необходимости наконец-таки получить от Махеоласа какие-нибудь полезные сведения о монахах и об их единственном боге. Во время многочасового похода Гвидион пытался затеять с подростком дружеский разговор и даже намекнул ему, что его отпустят на свободу, как только он и сопровождающие его люди окажутся на опушке леса. Однако скорость их ходьбы была уж слишком высокой, и юному пленнику, едва успевавшему за эльфами, явно не хватало дыхания на то, чтобы на ходу еще и разговаривать.