Эльфийские хроники - Жан-Луи Фетжен

— Что, по-твоему, здесь произошло?

Горлуа, стоявший позади принца в паре шагов от него, ответил не сразу, поскольку не сразу понял, что обращаются к нему.

— Ваше Высочество, я не знаю, что и сказать, — пробормотал рыцарь, подходя на шаг ближе. — У меня нет опыта участия в сражениях, но я, тем не менее, никогда не слышал, чтобы бывали битвы без погибших…

— Я тоже такого не слышал.

Их разговор был прерван шумным появлением рыцарей, прибывших по приказу принца.

— Скажи им, чтобы вели себя тихо, — рявкнул Пеллегун.

Горлуа тут же бросился бегом к воротам и, что-то крикнув, добился полной тишины. В то же самое время двое сержантов, отправленных вместе с рядовыми солдатами к баррикаде, привлекли к себе внимание принца тем, что стали поднимать и опускать свои копья. Никакой опасности, получалось, они там не обнаружили.

— Пойдемте, — приказал принц.

Окружив принца кольцом, рыцари пошли вместе с ним вдоль по улице, а вслед за ними устремились и пехотинцы: лучники, копейщики и воины, вооруженные короткими мечами. Городок был небольшим, и его площадь, расположенная за главными воротами, не вместила бы в ярмарочный день и полдюжины повозок. Принц и его спутники быстро пересекли ее, а затем перелезли через баррикаду, которую другие воины уже начали разбирать, и зашагали по узкой и грязной главной улице, которая — слегка в горку — вела к донжону.

Никто из воинов даже не перешептывался. Все дома, мимо которых они шли, превратились в развалины. Одни из них были сожжены, другие — разрушены так основательно, как будто кто-то решил, что от них не должно остаться ни стен, ни мебели, ни хотя бы какого-нибудь кувшинчика или соломенного тюфяка. Ни одному жилищу не удалось избежать такого целенаправленного и одновременно безумного разрушения. Везде чувствовался гнусный запах, и лучше было даже и не задумываться над тем, чем же это пахнет. Здесь имелось еще больше следов крови, чем на укреплениях, однако, как и там, не виднелось ни трупов, ни каких-либо других человеческих остатков… Пеллегун, шагая в окружении рыцарей и прочих вооруженных людей, почувствовал, что всех их охватило уныние. Их шаги стали тяжелыми, медленными. Наконец они подошли к донжону — высокой и массивной башне, влажные камни которой слегка поблескивали от дневного света. Черные пустые бойницы, виднеющиеся на фасаде, были похожи на пустые глазницы слепого великана, а распахнутая дверь чем-то напоминала огромный рот, приготовившийся проглотить всех, кто к нему приблизится. Запах здесь был уже таким ужасным, что многие воины начали прикрывать нос и рот. Когда они подошли к донжону вплотную, то заметили внутри мерцающий свет факелов. Затем они услышали какие-то прерывистые звуки, похожие на скрип створки двери, раскачиваемой ветром. Сделав еще насколько шагов, они поняли, что стонет человек. Еще пара шагов — и они различили слова. Только лишь принц вместе с Горлуа и маленькой группой рыцарей решился переступить порог и посмотреть, что там внутри.

В большом зале лежали убитые обитатели Бассекомба: мужчины, женщины, дети, старики и даже домашние животные. Их свалили друг на друга так, что они образовывали груду высотой по меньшей мере четыре фута. От этой груды истерзанных человеческих тел исходил зловонный запах и растекалась во все стороны огромная лужа черной крови, в которой отражалось пламя факелов, горевших на стенах. А над кучей трупов в красноватом полумраке висел, медленно покачиваясь, белый, как восковая свеча, барон Вефрельд: его руки были связаны длинной веревкой, второй конец которой был прикреплен к балке потолка. Барон был абсолютно голым, его голова была запрокинута, а глаза смотрели в никуда. Он стонал, но так тихо, что его голос почти сливался с поскрипыванием веревки, однако можно было разобрать, что он повторял одно и то же слово:

— Пощадите… Пощадите… Пощадите…

Пеллегун закрыл глаза и — вместе с теми, кто его сейчас сопровождал — попятился прочь из зала. Его сердце сжалось от охватившей его тоски. И тут вдруг с западной части городских укреплений донесся сиплый звук рожка, тут же подхваченный криками, раздавшимися в противоположной стороне крепости.

Несколько долгих часов они шли вдоль ручья, впадающего в реку, в которой Махеолас едва не расстался с жизнью. Наступление ночной темноты не помешало им и дальше идти вперед, и они, возможно, продолжали бы двигаться всю ночь, если бы огромное и ветвистое засохшее дерево, которое упало и перегородило им дорогу, не заставило их остановиться — по крайней мере для того, чтобы осмотреться и решить, как это дерево обойти. Данная неожиданная остановка вырвала Морврина из состояния отчужденной задумчивости, в которое он впал сразу же после того, как покинул Силл-Дару. Он огляделся по сторонам с таким видом, как будто спрашивал сам себя, что он тут вообще делает, а затем его взгляд встретился со взглядом подошедшего к нему Гвидиона.

— Это хороший повод для того, чтобы сделать остановку и передохнуть, — сказал друид, улыбаясь усталой улыбкой, — тем более что наш пленник скоро уже вообще не сможет переставлять ноги…

Морврин посмотрел на него таким взглядом, как будто совершенно забыл о том, что и он тоже находится среди сопровождающих его, Морврина, людей, а затем молча пожал плечами. Для него не имело большого значения, остановятся ли они сейчас или немедленно пойдут дальше…

— Мы делаем здесь привал! — крикнул старый друид так, чтобы его услышали все. — Снова отправимся в путь перед рассветом.

Морврин отсутствующим взглядом стал наблюдать за тем, как эльфы начали обустраивать временный лагерь. Его внимание привлекли стоны подростка-послушника, который от длительной ходьбы — ходьбы довольно медленной по меркам эльфов — совершенно выбился из сил и рухнул на землю, как сброшенный с плеча мешок. Заметив, что Гвидион ему опять что-то говорит, Морврин сделал над собой усилие, чтобы собраться с мыслями.

— …через час или два после восхода солнца, — договорил старый эльф с самоуверенным видом.

Король Элианда, посомневавшись и затем изобразив на лице едва заметную улыбку, кивнул. Он уже собирался было отойти в сторону, но Гвидион удержал его за рукав.

— Мне это не нравится — так же как и тебе, — прошептал он. — И чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее сможем вернуться к королеве.

Морврин снова в ответ всего лишь кивнул. Арианвен… Отсутствие рядом с ним его супруги стало угнетать его уже с первых часов этого путешествия. А может, даже и с первых мгновений. По какой-то непонятной причине у него появилось предчувствие, что произойдет какое-то несчастье, еще в тот момент, когда королева поручила ему отвести Махеоласа куда-нибудь за пределы леса и убить. Однако отнюдь не предстоящая смерть этого человека взволновала Морврина столь сильно, что он впал в подобное состояние. Не было причиной этого и какое-либо чувство унижения от того, что ему поручили это не очень-то почетное задание, в то время как лучшие лучники Элианда собрались все вместе, чтобы отправиться навстречу надвигающейся на них опасности… Слова старого друида только что внесли в его размышления ясность: несчастье, которое он предчувствовал, было как-то связано с тем, что он сейчас находился далеко от своей супруги. Ему, как ни странно, казалось, что их разлука — пусть даже она продлится лишь несколько дней — будет иметь какие-то ужасные последствия…