Последние часы. Книга I. Золотая цепь - Кассандра Клэр

Но тут же постарался выбросить из головы очередную мрачную мысль. Мэтью был для него все равно что пища, сон, воздух – продолжать жить без него было просто невозможно.

«Я получил твое послание, – сказал Джем. – То, что ты отправил мне сегодня ночью».

Джеймс вздрогнул.

– Я уже и забыл о нем. – Он видел свое отражение в зеркале в золотой раме, висевшем на стене: в волосах застряли травинки, на щеке – алая царапина. Он выглядел так, словно только что сбежал из Бедлама. – Я не уверен, что сейчас это важно.

«Может быть, как раз наоборот, важно, – возразил Джем. Он показался юноше напряженным, если вообще можно было представить себе Безмолвного Брата напряженным. – Барбара была еще в сознании, когда я прибыл сюда. Она успела прошептать мне насчет тебя…»

– Насчет меня? – Джеймс вздрогнул от неожиданности.

«Она сказала: «Джеймса нужно защитить». Ты превратился в тень там, у озера?»

– Нет, – Джеймс покачал головой. – Я видел царство теней вчера вечером, и сегодня опять, но сам не превращался в тень. Я мог себя контролировать.

Джем, казалось, испытал некоторое облегчение.

«Джеймс, – начал он. – Ты знаешь, что я уже довольно давно пытаюсь выяснить, кто именно из Верховных Демонов приходится тебе дедом. Твоя способность…»

– Это не способность, – перебил его Джеймс. – Это проклятье.

«Это не проклятье. – Голос Джема стал резким. – Не больше, чем магия чародеев или возможности твоей матери».

– Ты же сам всегда говорил, что это опасно, – напомнил Джеймс.

«Некоторые дары действительно несут с собой опасность. А это именно дар, хотя он и передался тебе от падших ангелов».

– Дар, который совершенно бесполезен для меня, – упрямо продолжал Джеймс. – Вчера вечером на балу, провалившись во тьму, я видел, как Барбару похитила тень. А сегодня у озера ее действительно чуть не уволок демон, вцепившийся зубами ей в ногу. – Он стиснул зубы при этом воспоминании. – Я не знаю, что это может означать. Видения не помогли мне, не позволили защитить Барбару и остальных. – Он помолчал. – Может быть, если мы продолжим уроки… мы сумеем узнать больше о царстве теней и поймем… а вдруг оно пытается подать мне какой-то знак?

«Да, лучше всего для тебя будет, если мы возобновим наши занятия, – согласился Джем. – Но мы не можем приступить к ним прямо сейчас. Ни я, ни другие Братья никогда прежде не сталкивались с ядом, подобным тому, что убивает трех молодых людей там, внизу. Сейчас мы должны направить все свои усилия на поиски лекарства».

Дверь музыкальной комнаты отворилась, и Уилл просунул в щель голову. Вид у него был усталый, рукава были закатаны до локтей, на рубашке остались пятна каких-то мазей и настоев. Но он улыбнулся, увидев сына и Джема.

– Все в порядке?

– Дядя Джем волновался за меня, – ответил Джеймс. – Но я цел и невредим.

Уилл подошел к сыну, с неожиданной силой привлек его к себе и сказал:

– Рад слышать это, Джейми bach[15]. Приехали Гидеон и Софи, и как я представлю себе, что они испытывают сейчас при виде Барбары… – Он поцеловал волосы Джеймса. – Невыносимо даже думать об этом.

«Мне нужно возвращаться в лазарет, – сказал Джем. – Меня ждут дела».

Уилл кивнул в знак согласия и отпустил Джеймса.

– Я знаю, что Гидеону и Софи будет легче, если именно ты станешь ухаживать за Барбарой. Только не думай, я ничего плохого не могу сказать о Брате Седрахе; я уверен, что он достойный, искусный и уважаемый член вашего Братства.

Джем покачал головой – это означало, что он улыбается. Все трое покинули музыкальную комнату, и, к удивлению Джеймса, оказалось, что в коридоре их ждал Томас. Выглядел он ужасно.

Уилл и Джеймс обменялись быстрыми взглядами, а затем Уилл ушел, оставив сына наедине с Томасом. Как хорошо, подумал Джеймс, когда твой отец понимает важность дружбы.

Как только взрослые отошли на достаточное расстояние, Томас заговорил.

– Мои родители приехали, – тихо произнес он. – Джеймс, мне нужно что-то сделать. Что-то такое, что поможет спасти мою сестру. Потому что иначе я просто сойду с ума.

– Конечно, мы все должны постараться помочь Барбаре, – ответил Джеймс. – Томас. Там, в парке, Барбара увидела демонов раньше всех. Именно она предупредила меня.

– Она обладала совершенным Зрением еще прежде, чем получила руну Ясновидения, – вздохнул Томас. – Возможно, потому, что моя мать была обычной женщиной, наделенной Зрением, прежде чем стать Сумеречным охотником. Мы никогда не были уверены… Барбару не слишком интересовали собственные возможности… но у нее всегда было исключительно острое чутье.

– Мне даже показалось, что она сумела заглянуть в мое серое царство, – пробормотал Джеймс, вспоминая слова Барбары: она видела бесформенные тени на балу, почувствовала, как ее увлекают куда-то вниз. В мозгу у него начала формироваться идея. Он подумал: может быть, стоит пойти и обсудить ее с Джемом, но нет – Джем никогда не позволит ему это сделать. Он скажет, что это слишком опасно. Даже безрассудно.

Но Джеймс был настроен совершать безрассудные деяния, и Томас, судя по его лицу, тоже.

– Нам нужно отыскать Мэтью и Кристофера, – заговорил Джеймс. – У меня появилась одна мысль.

Краски постепенно возвращались на лицо Томаса.

– Кристофер только что вернулся из Чизвика, – пробормотал он. – Я видел его в холле. Но что касается Мэтью…

Корделия твердо решила помогать в лазарете. Это был единственный способ остаться здесь и помешать старшим выгнать ее вон. В конце концов, никто из раненых не приходился ей ни родственником, ни даже другом. И она понимала, что при нынешнем положении дел ей нескоро удастся обзавестись новыми друзьями.

Люси также привлекли к работе. Из шкафов, расположенных позади мраморного прилавка, за которым Тесса руководила раздачей ингредиентов для тинктур и всяческих снадобий, были извлечены дюжины кувшинов и горшков, снабженных этикетками. Руки Корделии были намазаны толстым слоем бальзама и обмотаны бинтами; они походили на белые медвежьи лапы, но Корделия с грехом пополам ухитрялась справляться с порученным ей делом. Она толкла в ступке целебные травы.

Передняя часть лазарета была отведена тем, кто отделался лишь царапинами, растяжениями и ожогами. Настои и бальзамы предназначались в основном для них: Люси проворно раздавала лекарства, и ее бодрый звонкий голос был хорошо слышен даже в большом зале, наполненном народом. Дальняя часть лазарета была отгорожена ширмой, и Корделия была этому почти рада; она не вынесла бы ни рыданий Софи и Гидеона, ни вида Розамунды, которая молча сидела рядом с братом. Корделия сейчас упрекала себя за злые мысли насчет Уэнтвортов. Как бы эти люди ни вели себя с ней, они не заслуживали подобной участи. Никто не заслуживал.