Пылающая для Древнего. Пламя - Лаура Тит

Каждый разрез её платья, каждая прозрачная чертова тряпка, открывающая её притягательные формы, выводила меня из себя до бешенства. До сумасшедшего раздражения. От каждого глубокого выреза на её бедрах, тянувшегося до самого пола, вздергивало член в моих брюках. Она взрывала мои огненные стены самоконтроля на мелкие крошки, шипящие искры. От одного вида стройных ног через разрез её тонкого платья хотел задушить ее. Как посмела в него сама влезть!

Нервно сделал пару наклонов головы в разные стороны. Хруст в позвонках. Свел брови. Как я мог ЭТО выбрать. Скулы свело от напряжения. От одного лишь её вызывающего вида хотелось взять её прямо здесь и сейчас. Раздраженно перевел взгляд за её спину на воинов, что сопровождали ее, пожирая её стройные загорелые ноги голодными взглядами. Дернул головой в сторону, намереваясь вырвать глотки каждому из них прямо сейчас, но вовремя остановился. После обряда.

Движение головы вышло слишком резким.

— Мэрн, — за моей спиной сразу оказался Вашт.

Я только отрицательно мотнул головой.

Сдерживать себя становилось труднее с каждым её шагом ко мне. Взгляд её завораживающих зеленых глаз был опущен вниз, но иногда она робко поднимала голову, чтобы снова опустить. Отдернул рукав золотого камзола. Бесконечно длинный зал храма стал выводить из себя. Кивнул своему главнокомандующему. Вашт предупреждает жреца, чтобы переходил к самому главному. У меня нет больше времени и желания ждать. Уперся руками в белый мраморный алтарь, продолжая рассматривать ее. Усмехнулся.

Она снова будто дразнила. Не поднимала свои ярко-зеленые глаза на меня. Хотя могла это сделать прямо сейчас, но не во время нашего с ней обряда. Скрывала свое лицо под тонкой золотой вуалью. Неторопливо шла вперед, словно с наслаждением оттягивала время.

Резко остановилась. Напрягся. Вдавливаю свои пальцы в жесткий камень. Свел брови, не понимая, почему она застыла. Чертова тишина прервалась недоумевающим перешептыванием. Трэпт ментально стал разрывать мою голову своим раздражением, чувствовал, как он сейчас сносит все на своем пути у границы диких земель.

Она осторожно подняла свой взгляд на меня. Закусила нижнюю губу. Слегка оступившись, качнулась вбок.

Нагнулся вперед, выжидая. Если бы не зрение и слух зверя, я бы не смог разглядеть, как подрагивают её пальцы, что со стороны мирно лежали на ткани её платья, горячие струйки воздуха, что вырывались с её приоткрытого рта, услышать звук бешеных ударов её сердца в груди. У нее не было страха. Втянул шумно воздух.

Жена прожигала меня своим взглядом. Я чувствовал, как она раздражалась, как ревность и злость текла по её венам. Закрылся от нее, перебирая эмоции своей зеленоглазой дикарки. Нетерпение. Вожделение. Неловкость.

Там не было и капли страха. Ненавижу страх. Внимательно слежу за каждым её шагом. Она нервно улыбнулась мне, продолжая двигаться дальше. Расслабился, делая легкий кивок ей.

— Мэрн, — серьезный голос вырвал из мыслей.

— Говори, — остановил жреца ладонью.

— Иштар… — серьезно начал тэрн.

Киваю.

— Он разгромил два увеселительных дома в старом городе и казнил брата Адвина. Адвин требует…

— Разберись, — прерываю его.

Пока я слушал своего тэрна, она покорно склонила голову передо мной и ждала. Начинает свыкаться с нашими традициями. То, что было в порядке вещей, с ней становилось диким. Но я ликовал. Вот чего я жаждал: её подчинения. Сейчас. Всегда. Себе. Моё.

Зверь наслаждался. Я оттягивал момент. Она как порыв бушующего ветра. Разрушающая, ласкающая, неуправляемая.

И в самой заключительной части моего обряда она вздергивает голову. Вуаль из звонких тонких нитей слегка дернулась на её волосах. Она поднимает на меня изумруды глаз, вскидывает голову, расправляя плечи. Мысленно смеюсь, представляя, как будет наказана. Жрец замолчал, не зная, что ему делать. Кивнул ему головой, чтобы продолжал. Жрец дрожащей рукой вырисовывал на моей груди древние символы, проговаривая их вслух. Я продолжаю неотрывно смотреть на нее, следить за каждым её вздохом. Чувствую её возбуждение, вижу, как блестят её глаза. Знаю, о чем думает. Чувствую. Улыбаюсь. Хочет маленькая, чтобы покрыл её тело своими поцелуями, коснулся там, где никто и никогда не касался до меня. Моя!

Храм продолжал наполняться людьми и эрнами, чтобы потом отметить день подношений богам.

Наблюдаю за ней, повторяя за жрецом отрывок из писания Древних:

— ….связываю с собой, телом и душой, — повторяю за жрецом, а сам смотрю, как она замирает, как забывает дышать, впитывая каждое мое слово, как подрагивали её пухлые розовые губы и блестели её глаза, становясь еще ярче изумрудов на свету.

Жрец, одобрительно кивнул, захотел перейти к ней. Не позволяю. Зверь захотел большего, прорываясь ментально впервые за долгое время, я не смог его удержать, словно неопытный и слабый мальчишка. Зверь хочет видеть её своей самкой. Слова сами слетают с моих губ:

— Только с последним ударом твоего сердца разрушится наша связь, если сердце отдашь другому…

Останавливаюсь, жду реакцию. Замирает, смотрит широко распахнутыми глазами, будто боится чего-то. Зверь недовольно ворочается где-то глубоко внутри. Настораживается.

— …я предам тебя истинному огню, выжигая его сердце в твоем!

Облегченно выдыхает.

— Но это из брачного ритуала, — пропищал жрец за моей спиной. Мне хватило лишь взгляда на него, чтобы просто заткнулся и делал свою работу.

— Согласны ли вы стать его женщиной, дарить наслаждение в постели… — жрец запнулся, а её щеки вспыхнули жаром. — Амара Арх, — прошелестел жрец.

Она медленно перевела на меня взгляд, её накрыло возбуждением, таким манящим для зверя, она поедала меня своим голодным взглядом.

Кадык дернулся. В глотке пересохло. Если сейчас сорвусь, то совершу с ней самый древний венчальный обряд прямо на этом алтаре, и уже будет неважен смысл самого ритуала, только то, что я получу от него наивысшее удовольствие… Взять здесь и сейчас и доказать каждому находящемуся здесь, что это моя женщина. Только у меня на нее есть право.

Надменно смотрю позади нее на голодных до женского тела воинов. Делаю шаг к ней.

Жрец снова повторил свой вопрос ей, а она словно застыла, не могла шевелить своими влажными губами. Мокрая дорожка от слез появились на её щеке, затем на другой. Глаза словно потухли. Нахмурился, опережая её тонкую кисть, приближающуюся к лицу, бережно вытираю её слезы рукой. Наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать. Мягкие влажные губы коснулись моих, углубляю поцелуй, теряюсь в шелке её языка, зверь взревел в груди. Начинает вырываться, сильнее вжимаю в себя, раздражаясь. Как смеет при всех! Она начинает оседать. Успеваю поймать, подхватывая на руки.

— Амара?! Ты меня слышишь?! — Провожу ладонью по её щеке.

Смотрит на меня, но будто не видит.

— Камаль, — шепчет, а потом