Тень-на-свету - Анна Платунова

– Зачем? – процедил он сквозь зубы.

Алена что-то почувствовала, вскинула взгляд, торопливо начала объяснять:

– Помнишь, ты уснул в сарайчике у путей? Во сне ты шептал, что чувствуешь запах клубники. Вот я и подумала… Порадовать… Деньги взяла на столике, извини. Вот сдача.

Аленка залезла в карман куртки, выгребла смятые бумажки, протянула на ладони. Да не в деньгах было дело, и даже не в клубнике. Она вышла из дома без спроса. Неужели не понимает, как это опасно?

«Нечисть! – вопило чутье. – Убить нечисть!»

Баньши заметила что-то такое в лице Геора и застыла на секунду, замерла. Доверчивый взгляд сделался испуганным. Отступила на шаг, потом еще.

– Почему ты вышла из дома? – рявкнул охотник. – Как ты посмела подвергать опасности…

Себя. Он хотел сказать «себя».

– Людей… – закончил Геор и сам растерялся.

– Я… – беззвучно прошептала Алена.

– Что – ты? Такая хорошая несмотря на то, что баньши? Это хотела сказать?

Геор услышал свой голос словно со стороны. Неужели это он произносит такие злобные, несправедливые слова? Дать бы себе по морде!

Алена зажала ладонью рот, задавливая в себе слезы, только заморгала часто-часто. И вдруг распрямилась, сделалась будто даже на несколько сантиметров выше, хотя, конечно, все равно девчонка совсем по сравнению с рослым и широкоплечим охотником. Однако смотрела смело.

– Да, ты прав, я баньши, – сказала она тихо. – Не человек. И я знала, что рано или поздно ты об этом вспомнишь и обвинишь меня в том, что я не в силах изменить. Так спроси себя, охотник, кого ты любил? Девушку, которой я когда-то была и которой уже не стану. Или… нечисть…

Клубника алыми брызгами рассыпалась по полу. Следом со звоном упали ключи. Будто цветные фантики, усеяли пол бумажные деньги. А Аленка уже бежала вниз по ступеням, легкая, стремительная, будто лань. Только мелькнула на площадке второго этажа пушистая пепельная коса.

– Алена! – взревел Геор.

Сердце пронзило осознание невосполнимой утраты. Это было страшнее, чем умереть самому. Страшнее, чем бороться с десятком чудовищ.

– Алена!

Он бросился вниз по лестнице. Ноги заплетались, а сознание мутилось: Геор еще не отошел после процедуры. Грохнула дверь подъезда – охотник едва услышал звук сквозь туман в голове. На пару секунд он, кажется, потерял сознание. Пришел в себя на заплеванном полу, поднялся, хватаясь за перила, и бросился из подъезда вон.

– Алена! Аленушка!

Двор был пуст, только соседки, сидящие на лавочке, с неудовольствием смерили буйного жильца острыми взглядами.

– Здесь… девушка… – проговорил он, задыхаясь.

Ему вяло указали направление. Геор оббегал все близлежащие дворы, заглянул во все подъезды. Бесполезно – Алена как в воду канула. Он немного отдохнул, присев на бортик песочницы: ноги уже просто отказывались идти. Мамашки мгновенно расхватали детей, косясь на здоровяка с диким взглядом: то ли обкурился, то ли напился, но Геор не обратил внимания. Все его мысли были об Аленке. Куда она, глупая? Без денег, в одной курточке! Маленькая бестолковка…

Геор едва не застонал, вспомнив, как доверие в ее взгляде сменяется страхом. Он никогда не сделал бы ей больно, не ударил, но ведь она не забыла, конечно, не забыла, как он приставлял нож к ее горлу. Как накрутил на руку ее волосы, заставив выгнуться от боли… Такую хрупкую и нежную… Родную девочку…

Превозмогая тошноту и слабость, Геор побрел в парк. Может быть, она решила укрыться там, где впервые пришла в себя? Бродил среди деревьев до темноты, пугая своим видом прохожих. Прислушивался к чутью: если Аленка здесь, оно подскажет, он ощутит присутствие баньши. «Спроси себя, кого ты любил? – снова слышал он ее голос. – Я не человек… не человек…»

– Тебя, – тихо ответил он в пустоту. – Я любил тебя, моя девочка.

В потемневшем парке пахло травой и дождем. Геору хотелось выть.

Он бы пробыл там до утра, но вдруг подумал, что Аленка могла вернуться домой. И Геор так ясно представил, как она сидит на полу, обняв колени, как тогда, в первый раз…

– Алена!

На площадке никого. На полу несколько раздавленных ягод. Деньги, конечно, уже собрали, зато ключи заботливо повесили на кривой гвоздик, по какой-то неведомой надобности забитый в голую стену.

Геор вошел в пустую квартиру. Он до последнего, вопреки логике, надеялся, что Аленка встретит его в кресле с книгой в руках. Никто его не ждал.

Геор открыл шкаф и начал разбирать Аленкины вещи. Некоторые из них по-прежнему лежали в пакете. Освободил полку, смахнув на пол свои футболки и толстовки, и аккуратно сложил тоненькие кофточки, невесомые юбки. Свитер, в котором Аленка поехала в Черновку, лежал комочком в углу. Геор встряхнул его, собираясь отнести в стиральную машинку, но на него едва ощутимо пахнуло ароматом леса и молодых листьев. На Геора нахлынула слабость. Он присел на край дивана, сжимая свитерок в руках.

«Я найду тебя, – подумал он. – Не знаю как, но найду…»

Сразу стало как-то легче: дав себе обещание, Геор уже не отступал.

То, что после процедуры трансмутации он был вымотан до крайности, тоже пошло на пользу, иначе бы он не уснул до утра, теперь же просто вырубился.

Ему снился запах клубники.

Тринадцатилетний Геор ждал Ташу и таскал ягоды с тарелки одну за другой. «Да остановись уже! – увещевал он себя. – Иначе угощать будет нечем!» Но ароматная и сладкая клубника сама просилась в рот. Он представил, как будут пахнуть губы Татьянки, когда она попробует душистых ягодок. Потом представил, какими окажутся на вкус эти губы… Залился краской по самые уши и отодвинул от себя блюдо.

Звонок в дверь застал Геора врасплох, он едва успел натянуть майку на загорелое тело. На пороге стояла Танька, и за те пару недель, что они не виделись, она, кажется, еще подросла на несколько сантиметров, почти сравнялась с ним ростом.

– Ну ты и дылда, – усмехнулся Геор.

Татьянка качнула головой с упругим гладким пучком на затылке и растянула губы в улыбке.

– Дылда.

В лагере Танька-гроза никогда не лезла за словом в карман, теперь же вошла и притихла. Как пай-девочка, присела на стул, пошевелила указательным пальцем клубничину.

– Ешь, ешь, – радушно предложил хозяин. – Это тебе. И это…

Он, смущаясь, указал на букет, делая вид, что не понимает, как тот вырос посреди стола. Наверное, сам собой.

Таша клубнику так и не попробовала и даже от лимонада отказалась.

– Ты не зажарилась разве, пока шла? – удивился Геор. – Я сегодня пью, как верблюд!

Гостья была молчалива и задумчива, не огрызалась, как обычно, и не подкалывала. Но, удивительно, такая Таня нравилась Геору даже больше. Зато она сосредоточенно слушала, склонив голову набок, внимая каждому слову.