Игрок, забравшийся на вершину. Том 11 - Дмитрий Владимирович Михалек

назвать параноиком, но в какой-то момент он действительно стал думать слишком много, стараясь предугадать любые манёвры своих врагов.

Когда это произошло? Когда его беспокойство переросло в более пугающую форму? Может, когда Дорин атаковал Дрикар и угрозой стала смерть тысяч невинных людей? Нет. В момент, когда он узнал о плане Кранча навредить семье?

«Нет, раньше. Ещё раньше».

Ворон бегло просматривал свои воспоминания, пока вдруг не нашёл то, что искал. Всё началось с Абенхриара. А точнее, с их второй встречи.

Бесстрастные ядовитые глаза стража всплыли в памяти вместе с его словами:

«Как ты, жалкий, никчемный посланник, можешь мне помочь, если даже ритуал, который из-за тебя же мне пришлось проводить снова, не помог⁈»

Липкое, доставляющее всей его сути дискомфорт ощущение того, что именно он виноват в смертях невинных жителей, стало ношей, которую Ворон подсознательно трансформировал в желание больше не допустить подобного. Даже понимая, что он не был способен хоть как-то им помешать, парень не мог избавиться от этого чувства. Отсюда и были его попытки предусмотреть и предотвратить любые неожиданности.

― Вот дерьмо… ― Спустя столько времени, когда ему прямо сказали о том, что у него начинается паранойя, Ворон понял, что ступил на опасный путь.

Все его действия указывали на то, что у него начала развиваться психологическая болезнь, известная как «мания контроля».

Глава 562

Защитный механизм

Мания контроля, несмотря на название, не имеет ничего общего с доминирующим и властным характером. Наоборот, её проявление ― это следствие тревоги и неуверенности. Боязни, что ты не управляешь ситуацией.

Ворон и раньше всегда старался быть готовым к неожиданностям, но сейчас он осознавал, что перешёл тонкую грань от «ничего ли я не упустил?», до «всё ли я предусмотрел?».

Казалось бы, небольшая разница, но мышление и в том и в другом случае, всё же сильно меняется.

«Ничего ли я не упустил?». Думая так, парень дорабатывал детали уже принятых решений, иначе говоря дополнял готовый план.

Во втором же случае, Ворон стал искать эти самые решения. Речь шла о всех предполагаемых действиях противника. Он словно играл в шахматные партии с несколькими людьми, в которых одновременно старался рассматривать все возможные действия расположенных на досках фигур. Как своих, так и чужих.

«Ха-х… ― разбойник прикрыл глаза, сосредоточился, и медленно закрепляя в своём сознании, начал, словно мантру, произносить слова: ― Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь мои мысли и мои желания. Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь мои мысли и мои желания. Я не могу контролировать всё…»

Это не было каким-то божественным откровением, это была скорее простая и понятная истина, с восприятием которой у него не было проблем. По крайней мере раньше.

Невозможно контролировать чужие мысли.

Невозможно управлять чужими действиями.

Невозможно управлять чужой волей, как собственной. Но…

Так было на Земле.

В Восхождение, эти незыблемые постулаты, вдруг потеряли основу. И сейчас, когда он произнёс что-то настолько очевидное и проникся сказанным, парень понял, что уже давно идёт против своей же идеологии.

Использование [ кристалла Императора подчинения], которому он постоянно находит оправдания.

Использование [ лжеца], чтобы внушить мысли оппонентам для достижения собственных целей.

[ Голоса правды], чтобы никто не мог ему солгать.

Он буквально порабощал тела, ума и души. Всё то, против чего он всегда выступал, плавно и незаметно вдруг стало шатким и поверхностным. Он начал менять свои принципы, сделав их гибкими и честно верил в то, что это было необходимо. Одним словом ― жалкий лицемер.

«В мире, где всё это возможно я недолго сопротивлялся соблазну контроля. Свобода? Выбор? Смешно».

Ему стало противно от самого себя и открыв глаза, Ворон уставился в пустоту, понимая, что его недавние мысли были ошибочны. Всё начиналось совсем не с Абенхриара.

«Я всё начал. Я сам ступил на этот путь».

Отбросив тени и наконец увидев истинного виновника, Уилл вновь проанализировал свою жизнь и быстро нашёл в своей памяти день, когда именно желание контроля прочно поселилось в его уме.

Девочка, убитая террористом. Из-за него. Из-за того, что он не контролировал ситуацию.

Поэтому, когда перед ним вдруг появилась возможность управлять окружением, возможность изменить людей под себя, он подсознательно пошёл по лёгкому пути, желая избежать своего плохого опыта в роли переговорщика. Мол, правда расставит всё по местам и с ней, он решит, кто перед ним — враг или друг? Стоит ли убивать его или же помиловать? В общем, принял на себя роль судьи, в то же время осуждая всех, кто поступает также.

Он так аккуратно прикрыл чёрное белым, что стал заложником своих решений.

Клубок начал распутываться и пристально разглядывая под призмой «контроля» всё то время, что он провёл в Восхождении, парень понял, что появившаяся у него семья, ради которой он был готов на всё, также была следствием внушения.

Были бы они вместе, не заставь он Нанель жениться на себе?

Да, пускай это было всего лишь раз, в их первую встречу и дальнейшие отношения уже были плодом их бесед, поступков и желаний, но всё же первый шаг к их семейному счастью, начался с вмешательства в разум девушки.

Парень опустил голову, никак не способный выкинуть эти мысли из головы, но затем встряхнувшись, вновь прикрыл глаза.

«Я расскажу ей об этом сразу же как закончу здесь. А сейчас, я должен навсегда запомнить. Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь мои мысли и мои желания».

Ворон вкладывал в каждое слово свою веру и идеалы. Да, он стал отступником, но вновь отыскав себя, больше не собирался идти по этой опасной тропе.

«Я не могу контролировать всё вокруг. Мне подвластны лишь…».

Дзынь!

Выскочившее уведомление вместе с очищающей и освежающей сознание волной, стало неожиданностью, заставив его открыть глаза.

Поздравляем!

Вы смогли