Орлиная гора - Инна Живетьева

Но княжич стиснул зубы. Митька не понимал, почему, но был твердо уверен, что так – нечестно.

– Нет, – взгляд скользнул в угол.

Выдохнул с облегчением отец. Княжич медленно повернулся:

– А ты знаешь, когда раскаленным железом к лицу… Запах потом долго чувствуется.

Качнулся огонек свечи – отец шагнул к Митьке. Хотел обнять, но ладонь замерла над напряженным плечом сына.

– Митя, ну так что же теперь… Это война.

Предутренняя синева потушила звезды. Ночь истекла.

Темка плотнее прижался к двери: точно, в гостиной плачет Дарика. Послышался негромкий голос матери, снова сдавленное рыдание. Княжич застыл, не решаясь войти. Можно передать и через слуг, что он уехал к коннетаблю, но Темка продолжал стоять, вслушиваясь.

– …лекарь?

– Заживает хорошо. Княгиня Полина, но вы же сами видите! – вскрик перешел в стон, точно Дарику резали по живому. – Не хочет он так. Совсем не хочет. Как меня только Матерь-заступница надоумила пистолет-то убрать. Спать боюсь, вдруг не услежу. С Шуркой по очереди дежурим. Парень уже с лица спал, ночью отца караулит, а днем входить боится, – сорвался голос. – Видит: мучает нас. Оттого еще больше терзается.

Темка сам чуть не заплакал. Вот чем первый бой для капитана обернулся. Иногда кажется – лучше бы сразу убили! Если бы палач Германа перестарался и Темкины руки остались беспомощными культяпками, видит Создатель, княжич бы тоже подумал о таком выходе. Хочется порой войти к капитану и оставить заряженный пистолет – воин вправе сам решать свою судьбу. Но стоит представить, как ляжет перед статуей Матери-заступницы нож и с именем Александера Демаша просыплется порох на блестящий клинок – так хоть всех покровителей разом проси, чтобы отвели от капитана черные мысли.

Княжич отошел от двери. Проведать Александера? Капитан даже не повернется. Только раз он взглянул на воспитанника: Темка приходил сказать, что меньше чем через месяц уедет со свитой Эдвина. Александер шевельнул губами:

– Обереги тебя Олень-покровитель.

«Я буду осторожен», – мог пообещать Темка, но солгал бы. «Я не боюсь», – хотел сказать он, но и это не было бы правдой. Княжича страшила не смерть, до черноты в глазах пугала возможность стать калекой. Вон, как Александер, – в первом же бою. Но признаться в этом страхе не заставил бы и приказ короля.

Нет, не нужен Темка сейчас Александеру. Да и пора ехать во дворец, велено быть с утра.

* * *

Четырежды посмотрели на герб, у самого входа в дворцовые покои потребовали бумагу от коннетабля – и только потом пропустили. Когда-то геральдические роды имели свои привилегии, но мятеж перечеркнул прежнее доверие короны.

Темка неторопливо прошел бронзовой анфиладой, еще медленнее – серебряной. Он приехал рано и мог не торопиться. Золотая же показалась слишком короткой. Шакал побери, дворец так огромен, а парк вокруг него и вовсе только верхом и объедешь – слишком малы шансы на случайную встречу.

Пробили часы на башне Ларра, когда княжич вошел в зал перед кабинетом коннетабля. Поприветствовал офицеров, вынужден был кивнуть и Марику. Князь Кирилл пока не появлялся, и капитаны переговаривались вполголоса. Темка понял, что приехал гонец, и коннетабль слушает его доклад за закрытыми дверьми. Против воли покосился на Марика: Лесс живет тут же, в Офицерских покоях, и может знать больше. Но поймал лишь усмешку, отвернулся.

Отзвонил четверть брегет у капитана Радана. Темка недвижно застыл у окна, вглядываясь в переплетение тропинок. На перекрестках стояли причудливые статуи; отсюда хорошо была видна одна из них – полуконь-получеловек. Воин со звериным телом смотрел в небо, лук в напряженных руках искал добычу. Казалось, миг – и сорвется стрела. Раньше бы Темке понравились вздувшиеся в усилии мускулы, но сейчас почему-то все время вспоминался Александер, как он неловко придерживал обрубок, прежде чем повернуться и сказать: «Обереги тебя…»

Брегет и башенные часы дуэтом отмерили еще четверть, и вошел князь Кирилл. Сухо поздоровался, едва склонив серебряноволосую голову.

– Карту.

На широком столе развернули лист. Дрогнуло у Темки, как всякий раз, когда видел, сколько земель захвачено мятежниками. Коннетабль отчеркнул ногтем горы, потом коснулся пальцем западнее последней отметки:

– Мятежники продвинулись через всю Теплую выпь. Захвачен город Карель. Могу напомнить, что там в горах неплохие залежи кремния.

Темка уже понимал, что это значит. Есть кремний – есть оружие. Вот дурак был, что раньше совсем не желал разбираться в торговых путях. Следующие слова коннетабля заставили на мгновение спрятать глаза.

– Город брал князь Дин. Казнили всех защитников – хоть в мундирах, хоть тех, кто просто спасал своих родных и свои дома. Оружейников и кузнецов хватало, а они с оружием обращаться умеют. Те, кому удалось вырваться из города, рассказывали о резне и погромах. Князь Дин утихомирил своих солдат только после того, как глава оружейников пообещал, что все мастерские будут работать день и ночь на мятежников.

Создатель, а где в это время был Митька? О пропавшем княжиче до сих пор нет достоверных сведений. Жесткие методы у его отца: погубить целый город, лишь бы вооружить армию.

– Вот такие новости. А сейчас – работать. Княжич Торн, князь Лесс, возьмете карты западной части Иллара. Капитан Радан, вечером проверите – порученцы должны знать все дороги и все болота в местах ведения боев.

Положа руку на сердце, Темка признавал: если бы не Марик, вряд ли бы он успевал столько за день. Неизвестно, выучился ли бывший побратим командовать гарнизоном, но карты он читал и запоминал информацию великолепно. Мало того – знал больше, чем можно было почерпнуть из условных значков. В ответ на невольные вопросительные Темкины взгляды кидал высокомерно, слегка растягивая гласные:

– Читать надо, Торн. И не только легенды про рыцарей. Да что ты за порученец будешь, если даже по карте умудряешься заплутать? Куда ты попер? Не видишь, меж лесов пусто, ни деревень рядом нет, ни дороги – все тропы в обход ведут. Низинка тут, Торн. Наверняка, либо развозит во время дождей, либо вовсе не просыхает. А простреливается еще лучше.

Ох, как бесился Темка! Только чтобы не отстать от Марика, княжич готов был просиживать часами над картами и старыми документами из тех мест. Хотя много больше хотелось тренироваться в фехтовании и стрельбе. Никогда еще не приходилось так долго вглядываться в рукописные строчки, под вечер даже под закрытыми веками водили хороводы буквы. А Марик словно бы и не уставал. Поглядывал насмешливо, прикрывал карту рукой и рассказывал так, словно сам изъездил все перелески и холмы.

Ничего, пусть только отстанут лекари. Не отвертится Марик от дуэли. Помнится, когда-то силы были равны. А разве потом Темка не тренировался в Северном Зубе? Собьет он спесь с Марика, обязательно!