Любовное проклятие - Анна Велес

– Прости нас юродивых, – наигранно покаялся Женька. – Мы тут бездеятельные со своим левым трепом, к вам, серьезным…

– Так как юродивые, потому и прощаю, – спокойно отпарировала Юля.

– Да…

У Алека не было слов. В принципе он знал, что, когда дело касается чего-то серьезного, Юля вполне адекватна. Но не привык он к такому молчанию. К тому же у него мелькала мысль, что любимая подруга Елены просто придумала себе очередную роль, которую сейчас так трепетно исполняет.

Интересоваться дальше ее поведением не было времени. Они прибыли. Очередная типовая пятиэтажка. Как они все выбирают себе квартиры в одних и тех же стандартных домах? Хотя… Было в этих пятиэтажках, в этих старых патриархальных двориках с толпой голых ныне деревьев, с палисадниками и даже кустами крыжовника под окнами некое особое очарование. Как в большой деревне. Когда все друг друга знают, когда каждый второй – добрый сосед, всегда готовый прийти на помощь, когда, выйдя на балкон, ты можешь спокойно вести беседы с приятелем из дома напротив. И старушки в шлепанцах у подъезда, их вечные пересуды, споры и сплетни. Это в целом и есть домашнее очарование их города. На это сейчас они с Женькой и рассчитывали.

Старый козел, которого они приехали допросить, и правда был старым козлом. У Алека он вызывал стойкое чувство презрения и брезгливости. Вот есть же такие типы, будто никогда не знавшие благ цивилизации. Вид у них вечно грязный. Весь волосатый. Пузо навыкат, глазки масленые, улыбка гадостная, полупьяная.

Алек и Женька ткнули ему в нос свои корочки, прекрасно зная, что он в документы всматриваться не будет. Еще одно странное наследие канувшего в Лету НКВД. Сунь любому человеку в нос любые корочки, и он тут же забудет, что в них написано. Для него ты уже представитель конторы. Даже если он что-то и прочитает, то забудет тут же, как только ты корочки захлопнешь. Ничего не поделаешь. Устойчивый архетип. Как сказали бы психоаналитики.

– Бюро магических услуг, – с легкой угрозой представился Женька. Выражение лица у демонолога было каменным, ничего не выражающим, как раз подходящим к случаю.

– Ага, я так и понял. – «Козел» метнул взгляд в окно кухни, где восседал за грязным кухонным столом в компании самогона. На улице, как раз в сфере его обзора, красовался удачно припаркованный «воронок». – И что вы желаете?

– Нам необходимо задать вам несколько вопросов. – Алек с трудом заставил себя обращаться к нему на «вы», но тон был все равно презрительным. Маг ничего с собой поделать не мог. Однако в образ «конторского парня» такой тон вписывался идеально.

– О художнике убитом, что ли? – Пьяная скотина злорадно улыбнулась. Будто весть о чужой смерти его по каким-то причинам радовала. Или радовала всего-навсего собственная догадливость?

– Да, – подтвердил Женька. – Вам уже известен факт его смерти. Нам хотелось бы знать, кто посещал потерпевшего Вадима Яковлевича Шведова в последнее время?

– Бабы, кто же еще? – пожал плечами сосед все с той же гаденькой улыбочкой на губах. – Эта его корова приходила. Жена бывшая или кто она там ему? И девка какая-то. Такая деваха, ничего. Есть за что подержаться. Ну, еще гомик какой-то был. Щуплый такой, в очках, ветер подует и снесет. Да, в общем-то, и не велика потеря будет. Вот эти художники народ! Что баба, что мужик! Без разницы, главное, всадить…

– Подробнее, пожалуйста, о той молодой женщине, что приходила, – заставил себя попросить Алек, которому больше всего на самом деле хотелось дать этому придурку в морду. Маг, как и его дорогая подруга, терпеть не мог хамов. Таких вот – библейских. Хотя не хотелось бы осквернять понятия Святого Писания подобными сравнениями. – Вы можете ее описать?

– А что же нет? – Он от удовольствия аж потер живот.

«Как бы не перевозбудился», – с отвращением подумал Женька. У него тоже руки чесались гаду морду расквасить.

– Значит, так, ростом небольшая. Эдак метр шестьдесят. Для нормального мужика маловата будет. Но, я ж говорю, за что подержаться есть. Сиськи навыкат. Вечно чем-нибудь темненьким их обтянет и вперед, а они так и прыгают. Задница тоже ничего, аппетитная…

– Цвет волос? Какие-то другие особые приметы? – нетерпеливо перебил Алек. Его кидало в дрожь отвращения от мысли, что сейчас надо будет этому кретину показать фотографию Елены.

– Рыжая она. А какие такие особые приметы? Я же начал называть…

– Это она? – Алек сунул ему под нос фотографию.

– Нет. Но эта цыпочка здесь тоже бывала. И на ту похожа. – Мужик захапал фотку своими загребущими лапами. Пожирал изображение масленым и плотоядным взглядом. – Так вас эта интересует?

– Мы, по-моему, четко спрашивали то, что нас интересует, – ответил Женька совсем недобро. – Опиши ту, о которой начал говорить. Ну, хоть с этой сравни, если мозгов не хватает.

– Повежливее, – ощерился «козел». – Я свои права знаю.

– Тогда должен знать, что за отказ от дачи показаний пойдешь на нары париться. – Алек начал зло улыбаться. Припугнуть хама – великое дело.

– Попробуй, упеки, – рыкнул тот. – Я тоже могу позвонить кому надо.

– Руки отобью, – ласково пообещал Алек.

– Мы можем арестовать тебя как подозреваемого, – порадовал «козла» Женька, тоже нехорошо улыбаясь. – Из твоих же слов вытекает, что особо добрых соседских чувств к господину Шведову ты не питал. Мог грохнуть его из ревности. Ему бабы давали, а тебе нет.

– Не докажешь! – гадко ухмыльнулся хам. – Мне регулярно дают. Не то что ему. Вот эта цыпа к нему редко забегала. А вторая… Вообще недавно появилась. А у меня все постоянно.

– Да как бабы тебя вообще к себе подпускают? – изумился Алек. – Ты себя в зеркало-то видел?

– Да уж почаще, чем тебя, – обиделся «козел».

– А может, съездить ему пару раз по физии, а? – предложил Женька с надеждой. – Сразу все выложит. Посодействуем его разговорчивости.

Они сделали шаг вперед синхронно. Руки чесались, как никогда.

– Но-но, – испугался мужик. – Я помогаю следствию. Что вам надо? Баба та? Чего тут говорить-то? Волосы потемнее будут, чем у этой. И красные такие. Яркие. Стрижка короче. Как у лесбиянок, знаете? Ну, совсем короткие. Что еще? Пониже этой ростом. Потолще. И… это. – Он вгляделся в фотографию. – Эта-то телка левша. Вон, вишь, сигарету в левой руке держит. А та в правой. И сигарки подороже курит. «Парламент». А вот колечки-то у них одинаковые.

Алек выхватил фотографию. Елена и правда держала сигарету в левой руке. И на среднем пальце у нее ясно был виден перстень с прямоугольным черным камнем. Алек тут же вспомнил, что его подруга носила это украшение постоянно. Оно стало таким привычным, что никто уже не обращал на него внимания.

– Уверен насчет цацки? – переспросил он.

– А то! Видел, и не раз, – довольно ощерился «козел». – А че?

– Не твое собачье дело, – ласково осадил Женька. – Пойдем? – спросил он у Алека.