Дочь для волка - Ханна Уиттен

Нив глянула вслед жрице.

– Куда ты идешь?! – крикнула она, не обвиняя, но разрываясь от любопытства.

Кири оглянулась через плечо, свет пламени выхватил из темноты край легкой, загадочной улыбки.

– Идемте, – повторила она и двинулась к двери в сады.

К Святилищу.

Жрицы уже собрались снаружи. Они прятали огоньки свечей в ладонях, чтобы те не задуло ночным ветром. Нив, покачиваясь на разъезжающихся ногах, присоединилась к ним.

– Короли на сраных лошадях, – пробормотала она и нырнула во мрак вслед за жрицами.

Те проделали путь через сад в молчании, бесшумные, как призраки. Никто из них даже не посмотрел в ее сторону. Луна только что народилась, тонкий месяц не мог осветить все закоулки сада, превратив живую изгородь в толпу затаившихся во мраке чудовищ, а каждую увитую зеленью арку – в ужасную тварь, уже подобравшуюся для прыжка.

Странная процессия достигла входа в Святилище. Кири первой нырнула за полупрозрачный темный занавес, но отбрасывать его не стала, чтобы не открывать внутреннюю обстановку Святилища случайному любопытному взгляду. Жрицы по очереди скрывались за занавесом. Нив уже знала, что ждет ее там, но все равно у нее по спине побежали мурашки. И вот в Святилище вошла последняя из жриц. Нив глубоко вздохнула и последовала за ней.

Маленькая копия Диколесья. Жрицы вокруг, с этими их странными серыми свечами. Но кое-что изменилось. На белых ветвях темнели какие-то пятна. Кровь? Вряд ли. Черные разводы перечеркивали чистый алый цвет. О Короли! У Нив все-таки разболелась голова.

– Нив?

Она обернулась на голос и увидела Арика. Рука его была перевязана, на повязке алели пятна крови. В центре ладони красовалось самое большое. Края его расплылись, и оно напоминало детский рисунок солнца, только темного.

Искренняя улыбка осветила его усталое лицо.

– Я нашел способ.

На составление плана у нее ушло четыре дня – если Рэд научилась верно отсчитывать время в вечных сумерках, окутывающих Диколесье. В основном она сидела в своей комнате, с головой погрузившись в книги. Это был ее маленький побег из окружающей девушку странной реальности, и уж что-что, а убегать в вымышленный мир Рэд хорошо умела.

Несмотря на всю странность и размытость того образа жизни, который она теперь вела, в нем все же обнаружился некий распорядок. Трижды в день она ела в крохотной кухне позади редко используемой столовой. Иногда с Файфом или Лирой, иногда в одиночестве. Буфет всегда был набит продуктами, из которых можно было сообразить что-нибудь на скорую руку, и хотя поварские навыки принцессы были весьма скудными, опасность умереть с голоду ей не грозила. В течение совместных трапез Файф обычно молчал, а Лира была приветливой, но отстраненной.

Если в тот момент, когда небо темнело, становясь фиолетовым, Рэд находилась рядом с холлом, она натыкалась в нем на Эммона.

В первый раз это вышло случайно, на следующий день после того, как Эммон спас ее от теневой твари, прикинувшейся Ариком. Рэд прочитала почти все книги, которые принесла с собой, и отправилась в библиотеку в поисках свежей пищи для ума. Ее поиски увенчались успехом – стеллаж в дальнем углу оказался заставлен романами и сборниками поэзии. Обложки книг были потертыми, уголки многих страниц загнутыми – кто-то в Крепости тоже часто их читал.

Прижимая к груди охапку книг, Рэд осторожно поднималась по лестнице, когда увидела Эммона.

Он стоял у распахнутой двери, освещенный скупым светом несгораемых лоз. Голова Волка почти склонилась на грудь, в опущенных плечах, спутанных волосах и глубоких тенях под глазами читалось изнеможение. В одной руке он сжимал кинжал; кровь, больше похожая на густой зеленый сок, медленно сочилась из свежих ран на другой. Вместо кожи ее до самого запястья покрывала кора. Хотя Волк сильно сутулился от усталости, Рэд ясно видела, что сейчас он был выше, чем обычно. Магия плотно опутала его своими невидимыми лозами.

От растерянности Рэд промолчала, но тут взгляд Эммона наткнулся на нее, и атмосфера в холле мгновенно изменилась. Волк выпрямился, прижал раненую руку к груди, убрал кинжал в ножны, непроизвольно оскалившись от боли, которую причинило ему это движение. Глаза его, обведенные темными кругами, блеснули – белки Эммона опять были ярко-зелеными, как изумруд. Похоже, только гордость удерживала его на ногах. Если бы Волк не страшился показать девушке свою слабость, скорее всего, он бы сейчас рухнул на месте.

Наверное, надо было что-то сказать, но Рэд понятия не имела что. Каких действий от нее ожидали? Невинного обмена любезностями? Она что, должна была спросить, хорошо ли он проводит вечер?

Взгляды их скрестились, как два клинка, оба изо всех сил старались казаться невозмутимыми. Затем Эммон вздернул подбородок, как бы приветствуя девушку и отсылая прочь этим коротким движением одновременно, и медленно поднялся по лестнице на второй этаж Крепости.

На следующее утро в коридоре появились три новых юных страж-древа. Они означали три новых разрыва, открывшихся в Диколесье. Три новые возможности для тварей прорваться в мир людей. Три новых места, где Эммону придется истекать кровью в попытках свести обратно воедино разошедшиеся края реальности.

Рэд стояла, смотрела на белые деревья, и именно в этот момент в ее голове начал формироваться план действий.

Теперь, очень ранним утром, Рэд стояла у двери на задний двор Крепости, положив на нее руку и собираясь с духом, чтобы открыть. Принцесса рассматривала возможность провести этот эксперимент с одним из больных деревьев внутри Крепости, но быстро отвергла ее – здесь ее мог кто-нибудь заметить.

А Эммон был так категоричен насчет того, чтобы она ни в коем случае не поливала никакие деревья своей кровью.

Наконец Рэд толкнула дверь и шагнула в клубы тумана. Она двинулась к тому месту, где стена коридора была разрушена и где больные страж-древа тянули к бледно-лиловому небу свои ветви, похожие на костлявые пальцы. В руке девушка сжимала пузырек, который стащила из кладовой на кухне. Стекло стало скользким от пота, так и норовя вырваться из пальцев. На дне пузырька бултыхались три капли – алые, как плащ в ее шкафу.

Немного, что уж говорить. Рэд не нашла в своей комнате ничего острого, поэтому просто оторвала себе заусенец и потом сжимала палец изо всех сил, пока ей не удалось нацедить в пузырек хотя бы несколько капель.

Как раз хватит, чтобы увидеть, оказывает ее кровь какое-либо влияние на все эти чертовы деревья или нет. Как раз хватит, чтобы узнать, имеется ли в ее распоряжении другой способ борьбы с теневыми тварями, кроме магии, которая едва не прикончила ее сестру.

При одном воспоминании о том, как Диколесье набросилось на нее, стоило шипу вонзился в ее щеку, сердце Рэд по-прежнему начинало колотиться как бешеное. Но она приняла во внимание, что тогда кровь шла прямо из раны. А если верить Лире, свежую кровь Диколесье требовало только от Волка. Эммон являлся частью леса, он был связан с ним незримыми узами. Может быть, Диколесье так яростно набросилось на Рэд именно потому, что она применила способ, которым обычно пользовался Волк? Может быть, именно поэтому лес попытался запустить свои лозы прямо в ее тело? Если же она наберет немного крови в пузырек, на ее теле не будет раны, в которую лес может попытаться вонзить свои побеги.