Отдаю свое сердце миру - Деб Калетти

– Ну, тогда можем пожарить сегодня вечером, если ему повезет. Мы ужинаем поздно. Надеюсь, ты не возражаешь? Мы тут как европейцы стали.

– Наверное, мне стоит позвонить дедушке. Я думаю, он вернется раньше, чтобы забрать меня.

– Он звонил, пока ты спала. Покрышка полетела к черту, и, похоже, ни у кого в Хелене нет новой подходящего размера. Можешь в это поверить? Конечно, туристы сюда носа не кажут до самого июля.

– И что он сказал конкретно?

– Это займет день или около того. Ты не против остаться с нами, милая? Эд подумал, что это лучший вариант, чтобы ты могла продолжать бег.

– О, хорошо. То есть я хочу сказать, может, я просто… – Она взмахивает рукой. Здесь ничего не может быть просто, если только они не отвезут ее обратно в Хелену.

– Мы можем отвезти тебя в Хелену, если хочешь. – Доун Селеста как будто читает ее мысли. – Но Эд подумал, что ты можешь стартовать отсюда, а он встретит нас, как только управится.

– Наверное, ни к чему. Я имею в виду… наверняка есть места, которые вам хотелось бы посетить.

– Дорогая, Монтана, – говорит Дон Селеста, как будто это и есть ответ. – Разве похоже на то, что нам нужно успеть на поезд? У нас нет никакого плана действий. Мы едем туда, куда нам интересно. Надеюсь, тебя это успокоит и ты расслабишься. Будь как дома. Книги, еда – все в твоем распоряжении.

Аннабель теперь нигде не может расслабиться, даже в собственном доме. А здесь так и вовсе нарастает паника. Цунами ужаса, обязательств и неловкости пользования ванной комнатой в маленьком помещении. Во сне она иногда храпит. Даже сама просыпается от своего хрюканья. Хотя это укладывается в общую картину: она уже воняла мокрой псиной, делала лужи на полу, а теперь ходит в чужих шмотках, ненакрашенная, с шухером на голове.

– Я должна… – начинает она.

Доун Селеста ждет.

– Вернуться.

– Вернуться?

– На… м-м-м…

– М-м-м… это что?

– Место.

– На место? Место, где мы тебя подобрали? – Доун Селеста переходит на скороговорку, ее глаза сияют. Те же взволнованные модуляции голоса появляются у них, когда они пытаются расшифровать, чего хочет Бит, который просто сидит и лупит глаза. – Туда около полутора миль, – говорит Аннабель. – Я, получается, жульничаю. Ну, то, что я здесь. И если побегу отсюда.

– Ты хочешь вернуться сейчас? Мы можем начать оттуда, но завтра. У тебя был тот еще денек.

– Я просто хочу это сделать…

Доун Селеста ждет.

– Сделать это прямо сейчас, понимаете? Просто…

– Делай так, как считаешь нужным. На родине моего кемпера каждый сам решает за себя. Мы будем здесь, когда ты закончишь. Давай я найду тебе какие-нибудь шорты и футболку.

* * *

Она планирует бежать трусцой, пока не исчезнет из поля зрения, а потом припустить во весь опор. Что дальше – пока в тумане.

Полторы мили она преодолевает играючи. Для верности даже вырывается чуть вперед от того места, где, как думает, ее подобрали вчера. Ей и без того есть в чем себя винить; она подвела немало людей, обманув их в лучших чувствах, так что хитрить с пропущенными милями – это мелко.

Шелковые баскетбольные шорты, которые ей выдали, сидят на ней мешком; на футболке шелкография с восходящим солнцем. Футболка, должно быть, принадлежит Доун Селесте, потому что пахнет корицей и ванилью, а шорты наверняка от Люка, потому что даже с туго затянутым шнурком они настолько большие, что ей приходится придерживать их, чтобы не свалились. К тому же они такие длинные, что трутся о голени, как подол юбки.

Дорога пустынна, и этот этап пробега официально закончен, поэтому она сворачивает с шоссе в желтую траву, еще влажную от дождя, и устраивается на островке гальки. Она являет собой странное зрелище – маленькое восходящее солнце посреди поля. Аннабель роняет голову на руки. Как ее жизнь докатилась до этого? Воздух пахнет мокрым асфальтом и набухшей от дождевой влаги землей. Этот запах напоминает ей о декабрьском вечере, как раз перед Рождеством. Зимний бал.

Они собираются туда компанией. Кэт говорит, что гурьбой всегда веселее, чем парочками. Сначала идут ужинать в «Бенихану». Садятся полукругом возле гриля, где шеф с остервенением отбивает мясо, обжаривает говядину и овощи на решетке, отпуская дежурные шуточки. Зандер Хан пытается заказать спиртное и выглядит как идиот. Зак надел розовый галстук в тон платью Оливии. Все слегка разгоряченные, громко разговаривают, так что в их сторону косятся другие посетители, и Аннабель, пай-девочка, пытается угомонить ребят. Хищник сидит рядом с Джози Грин, тоже новенькой в этом году. Ее семья переехала в дом по соседству с Джеффом. Кстати, они были бы хорошей парой – Хищник и Джози, жгучая крашеная брюнетка с застенчивой улыбкой, в клетчатой юбке на подтяжках.

На десерт у них мороженое с зеленым чаем, которое все притворно нахваливают, а потом они набиваются обратно в свои машины. Расчеты с официантом затянулись, поскольку платили вскладчину, и теперь они опаздывают. Приходится парковать машины за воротами и тащиться пешком до спортзала. Вот тогда Аннабель и улавливает этот запах – мокрого асфальта и сырой земли. Пока они сидели в ресторане, прошел дождь. Она в новых туфлях на шпильках и зеленом атласном платье, обтягивающем бедра, с глубоким декольте. Зеленый цвет подходит к ее глазам. В этом платье она чувствует себя красавицей. Накопленных ею денег хватило только на полплатья, остальное добавила Джина. До этого у нее было одно такое же эффектное платье, которое она надевала на свадьбу тети Энджи и дяди Пэта, но то было платье маленькой девочки, а это – платье молодой женщины, и она осторожно ступает по мокрой мостовой, чтобы не поскользнуться и не испортить его.

Вот такая она, прежняя Аннабель: беспокойная, осторожная, ответственная, но с проблесками уверенности и огоньками флирта. С любовью к жизни, яркой улыбкой, звонким смехом, чувством принадлежности к компании друзей. Она осознает, что Хищник идет рядом. То и дело он как будто случайно натыкается на ее локоть или плечо. Он в темном костюме с алым галстуком. Волосы слегка приглажены гелем по бокам.

Двери открыты, и оттуда вырываются звуки музыки. Мистер Маккензи, учитель труда, проверяет билеты. В зале они стоят группкой, неловко переминаясь, пока к ним не присоединяется Шон Гиллиам. Он сыплет шутками, а потом приглашает Сьерру на танец.

– Дестини, – говорит Джефф, загибая палец, и они с Дестини тоже уходят на танцпол. Музыканты исполняют старую песню группы Coldplay, «Yellow». И безбожно ее уродуют. И все же эти слова… «Сиянье звезды льют. Лишь для тебя».

Хищник сжимает ее пальцы.

– Пойдем, – говорит он.

Это одна из тех неловких композиций, в которых медляк чередуется с забоем. И что прикажете делать: раскачиваться или дергаться? Но Хищник обнимает ее за талию, и она обвивает его шею руками. Они не совпадают по росту, поэтому он горбится.