Тарантул - Сергей Валяев

Происходящее было настолько молниеносным, что юнец в джипе остался сидеть без движения.

Пистолетом я привлек внимание:

— Собирай, дружочек, урожай в закрома родины.

— Чччего?

— Падаль убери…

— Пппадаль? — но понял, когда пистолетный ствол уткнулся в юный лоб. Я… да… да…

Двоим не повезло — они были бездыханны, и розоватая пена лопалась на губах. С помощью ещё двух подельников юнец затащил полутрупы в джип. Тот, кто получил оздоровительный удар по своему производственному комплексу, скулил:

— Ты — центральный, знаю. Мы уделаем тебя, суку.

— Пока делаю я вас, и молите Бога, что сегодня добрый, — ответил не без патетики. — На память от Чеченца, — и выстрелил в лодыжку недруга. Опять же исключительно в профилактических целях. Да, и не люблю, когда мне угрожают. Даже ради веселой шутки.

Когда катафалк отъехал, я склонился над мужичком, у которого сегодня был плохой день. Настолько плохой, что это был последний день для бедняги. Не повезло — удар ломиком раздробил череп и ещё живая, теплая и кипящая кровь истекала из раны. Мозговая кашица походила на пористый кусок ржаного хлебушка.

Я осмотрелся — мертвая зона обитания, где нет ни одной живой души, лишь похрипывала чужая кинутая на произвол судьбы малолитражка.

Может, это и к лучшему. Не надо никому, ничего объяснять. И я пошел прочь вдоль бетонного бесконечного забора с вьющейся поверху, как виноградник, колючей проволокой.

А городок по-прежнему жил первым днем теплой осени и казалось, что в нем ничего не изменилось. Хотя незначительное изменение случилось — в городке появилась тень по прозвищу Чеченец.

По возвращению домой принял душ. Потоки воды обрушились на меня и сквозь них как бы увидел: приходит в движение механизм карательной системы «марсиан». Очевидно, я совершил ошибку: надо было уничтожить всю производственную бригаду. Увы, отвык от решительных действий. И теперь эту промашку необходимо исправлять.

Я знал, в организации «марсиан» было несколько бригад общей численностью около двадцати-тридцати «боингов», то бишь бойцов; основа группа из пяти-шести человек, выполнивших когда-то свой интернациональный долг в Афганистане. Ими всеми руководил некто Михеев, он же Михей. Видимо, бригады подняты по тревоги для зачистки Ветрово. Раньше или позже они вычислят Чеченца, и поэтому у меня единственный выход — нанести упреждающий удар. Хотя ещё не поздно бежать. Но куда и почему надо отступать на своей родине?

Помнится, мой погибший друг Сашка Серов тоже мучился этим вопросом. И, возможно, не получив ответа на него, погиб.

Я проверил ТТ. У оружия был сбит номер, что, впрочем, не имело никакого значения. Переоделся в свободный цивильный костюм, пистолет — во внутренний карман. Из тайника в подоконнике извлек дедовскую финку из отличной крупповской стали. Таким холодным оружием приятно владеть и работать. Я нашел его в дачном хламе и спрятал до лучших времен. И вот эти лучшие времена наступили.

Защелкнул браслет часов — начался новый отсчет времени. За окном сгущались сумерки. Приближался вечер, чтобы после превратиться в ночь, под защитой которой можно чувствовать себя вполне уверенно и спокойно.

Я прогулялся по городку, по улицам и переулкам которого куражился северный ветерок. Он начинал свою работу в первых числах осени и мог продолжать её неделями с короткими перерывами. Такая вот была особенность этого милого и родного местечка. Деревья уже облетали и листья в свете фонарей кружились в прощальном танго лета. Прохожие торопились домой, пряча лица от порывов ветра. Люди без лиц.

По обыкновению, «марсиане» гужевали в пивном баре с одноименным названием «Марс»; там находилась их материальная база, где они отдыхали душой и телом. Подвальное помещение — бар, кабинет для избранных, десяток столов, убойная музыка и пивная разливанная река. Во всяком случае, так было раньше.

Туда я и направился. Значительных изменений не наблюдалось — лишь праздничнее пламенел шар, изображающий воинственную планету, да на стоянке прибавилось лакированных импортных отсеков для полетов в звездную вечность.

Я присел у штормящего кроной дерева — все-таки некая нервозность у питейного заведения просматривалась: слишком часто подъезжали и уезжали машины. Попискивали ручники — сотовые телефончики. У одного из любителей пива за полой плаща мелькнул ствол АКМ.

Наконец на новеньком БМВ прибыл сам Михеев с ближайшим окружением. Был в клубном, дорогом костюме; волосы на голове — зализанные и блестящие. Походил на гангстера из фильмов не про нашу жизнь. Со смехом указал спутникам на ночное небо. Я вздернул голову — сквозь колышущиеся ветки увидел мглистые перистые облака. Звезд не было.

Моя тень по имени Чеченец проникла во двор, наполненный детскими криками, стуком костяшек домино, посудным звоном в открытых окнах. Запасной ход пивного заведения был наглухо прикрыт дверью, обитой цинковой жестью.

На мою удачу скоро подкатил пикапчик, водитель которого весело просигналил, вызвав гневные вопли бабок, сидящих по соседству на лавочках. Дверь открылась, выпустив из нутра световое пятно и крупногабаритного человека. Вместе с водителем он начал разгружать из машины ящики с пивом, поругиваясь с бдительными, как пограничники, бабками.

Скользнув в дверь, я по винтовой лесенке бесшумно сбежал вниз. Потянуло характерным запахом прокисшей хмельной гнили, сигаретным дымом, музыкальным боем и напряженным гулом голосов. В небольшой кухоньке колдовали два повара — над металлическими бачками курился пар. Рядом с кухней пребывала кладовочка, где дверь была открыта. Туда и поднырнула моя тень.

Мои действия были безрассудны. С точки зрения любителя липких пельменей, разваренных в мерзкую склизь. Я же действовал по наитию, научившись испытывать опасность на клеточном уровне.

В кладовой был запах муки, картона, мышей и провинциальности. И, таясь в этом запахе, моя тень анализировала ситуацию. Для последующих действий.

На кухню таскались два человечка, выполняющих функции официантов-подавальщиков. Были одеты в фирменные пиджаки; на головах нечто, похожее на пилотки.

Из трепа обслуги узнал: Михей больно не в духе, говорят, «центровые» объявили войну, завалив его двух бойцов; если опять пальба и бомбы, надо хозяйство прикрывать; и вообще, нынче жизнь — копейка…

Потом я услышал крик:

— Раки для Михея!.. Чтобы с пылу да жару!

— Ай, момент! Ай! Цвай! Драй!!! — ответили из кухоньки.

И я понял — надо действовать нагло и стремительно. Судьбе было угодно предоставить шанс Чеченцу, следовательно, необходимо им воспользоваться.

Через минуту моя телесная тень, вооруженная ТТ, предстала перед пораженным взором обслуги. Повара обвисли щеками, похожими на оладушки, подавальщики сникли, понимая, что копейка слишком высокая цена за их ничтожные лакейские жизни.

— Жизнь — рубль, — сказал я им. — И поэтому надо её беречь.