Утешный мир - Екатерина Мурашова

– А за что же выгоняют? Не тянешь программу? Двойки? Прогулы? Хулиганишь?

– Да ничего подобного! – не выдержала мать. – Школа у нас сильная, но он вполне мог бы там учиться, это все учителя говорят: голова у него нормальная, соображает. Просто достал он там всех! И меня тоже достал! И бабушку! И отца! И сестру!

– И кошку, и вагоновожатого в трамвае, и даже тараканов на кухне, – подхватила я (парень улыбнулся в пол, мать осталась серьезной). – Ага. Что ж, результаты выдающиеся. Всего четырнадцать с половиной лет, а уже всех достал. Нельзя ли теперь поподробнее о технике доставания?

– Понимаете, что бы ни случилось, у него всегда все виноваты, – сказала мать. – Но никогда не он сам. Кто-то его толкнул, кто-то не так понял, кто-то к нему пристрастен, кто-то хочет выслужиться, кто-то глупый… Да, вот это любимое, всё объясняющее выражение последние два или даже три года: да они же все придурки!

– Давайте с самого начала, – решила я. – Начиная с перинатального анамнеза.

Анамнез, как я и предположила, был. Сразу из роддома – в другую больницу, потом долгое выхаживание, массажи-электрофорезы. Диатез, отдельная диета, о яслях даже не думайте, может быть, детский садик, когда-нибудь потом… Старшая беспроблемная сестра беспроблемно училась в четвертом классе и охотно играла с забавным младшим братиком, вполне снисходительно (он же маленький!) перенося его капризы. «Внимательно следите за интеллектуальным развитием, чтобы не пропустить чего, – сказали врачи семье, в которой был один профессор и два доцента. – Старайтесь работать на опережение». Работали. В три с половиной года Саша начал читать. В пять – решал несложные уравнения. Очень любил играть на барабанах (вообще оказался очень ритмичным). С четырех лет ходил на фигурное катание (полезно для здоровья), бросил, когда стало нужно не просто кататься, а напрягаться на результат. Сочинял забавный детский рэп, даже однажды дошкольником выступил с ним в «Гигант-холле». При этом не слышал никого, кроме себя, почти не общался с детьми и совершенно не умел проигрывать в игры с правилами – сразу бросал все и уходил в слезах. Ходили к психологу. Психолог сказал: нужна социализация. Здоровье сейчас вполне в пределах, так что все в сад. Садик взяли частный (в государственных не было места), пошли в подготовительную группу. На занятиях Саше нравилось поражать всех (и детей, и воспитателей) своими знаниями и умениями, но за пределами занятий отношения с одногруппниками не ладились – Саша предлагал им сложно-сюжетные ролевые игры и требовал, чтобы они ему во всем подчинялись (так играли в семье). Дети, разумеется, отказывались. «Почему бы тебе не поиграть в их игры?» – спросил отец. «Мне неинтересно», – ответил Саша. Расспросив сына подробнее, отец признал, что предлагаемые одногруппниками игры действительно «какие-то дебильноватые». В саду Саша не был агрессивным, не дрался, общался в основном с выбранной им воспитательницей, которая готова была его благодушно слушать, так что в общем год прошел без особых эксцессов.

По совету невролога, наблюдающего мальчика с рождения, со спецшколами в начальной школе экспериментировать не стали. Выбрали спокойную добрую учительницу в школе в соседнем дворе. В первом классе Саше делать было просто нечего. «Что ж, раз читать-писать он уже умеет, пусть теперь учится общаться с детками, – сказала родителям учительница. – Этого он не умеет совсем».

В середине второго класса Саше устроили «темную». Во время «разбора полетов» – никаких объяснений от детей, кроме «он противный». Учительница сказала родителям: «Вы знаете, с ним действительно бывает неприятно общаться. Он не хамит напрямую, но как будто бы тебя презирает и даже не очень старается это скрыть. Я не знаю, откуда это в нем, но обычно такое все-таки из семьи. Вы можете забрать его из класса, но в этом нет особого смысла, пока не разобрались, в чем дело… ведь все свои проблемы он унесет с собой». В тот же день родители перевели Сашу в параллельный класс. И там неожиданно всё наладилось. Учительница ставила его всем в пример, он учился на одни пятерки, и у него даже появились два не то приятеля, не то друга, которые смотрели ему в рот и безоговорочно признавали его первенство.

В конце начальной школы учительница сказала: такому ребенку, как Саша, нечего делать в нашей дворовой школе. Я разговариваю с ним, как со взрослым человеком. Ему надо идти в гимназию.

Сначала родители не решились – до гимназии надо было ехать полчаса на маршрутке, возить, да и Саше снова приспосабливаться… Но в пятом классе все сразу стало так плохо! «Он перебивает на уроках, не желает выполнять указания учителя, он всегда, по любому поводу лучше знает как, в ответ на замечания ссылается на параграфы из кодекса о правах ребенка и даже чем-то нам угрожает… Объясните ему наконец, что так вести себя непозволительно!» «Заткнись и слушай! – велел Саше отец. – Надо приспосабливаться к людям!» «Не буду я к ним приспосабливаться, – сказал Саша. – Потому что они говорят сплошные глупости. И я не должен…»

Пятый класс кое-как дотянули и пошли-таки в гимназию. Вступительный тест Саша сдал хорошо, и первые два месяца в гимназии тоже все было нормально. Потом началось снова-здорово. При этом, если в прошлой школе Саша действительно усваивал программу и учился почти лучше всех, то здесь, в гимназии, он оказался в середняках. «Он считает возможным перебить учителя на уроке, он неуважительно относится к товарищам, он отказывается выполнять указания учителей… И вообще… Вы не хотите показать его… ну хотя бы психоневрологу?»

Старый заслуженный психиатр из Военно-медицинской академии сказал матери Саши: «Да не волнуйтесь вы, дамочка, никакой психиатрии у вашего сына нет. Нормальный он у вас. Просто противный». Мать разрыдалась в кабинете и потом еще месяц пила новопассит, чтобы успокоиться. Семейный совет наконец-то взглянул правде в глаза и признал правоту психиатра: с умным, развитым Сашей действительно неприятно общаться. «Он все время, каждым словом как будто ущипнуть тебя хочет», – сказала сестра. «Я почему-то с ним все время чувствую себя старой дурой», – заметила бабушка (доктор исторических наук). «Он со мной явно конкурирует, хочет уесть, но я думал, это нормально, по Фрейду», – пожал плечами отец.

– Саша, а ты сам-то понимаешь, что это с тобой, а не с миром что-то не так? – подступили к подростку родственники.

– Ну что ж, – пожал плечами Саша. – Значит, вы меня как-то не так с самого начала воспитывали. Вот теперь и расхлебывайте…

– Мы в тупике, – признала мать. – С ним говорила я, говорил отец, говорил директор школы и классный руководитель. Он то ли не хочет, то ли не может понять. Поведения своего не меняет. Ну вот, из гимназии нас выгонят – и что? Куда он пойдет? Получается, что права та первая учительница… все проблемы он унесет с собой. И разложит на новом месте.

– Конечно, – кивнула я. – Спасибо вам за рассказ. Следующий раз вы мне не нужны. Я буду говорить с Сашей.

* * *

– Какие предметы тебе нравятся в гимназии? – спросила я.

– Литература и геометрия, – сразу ответил Саша.

– Ага. А ты можешь доказать эти геометрические теоремы другими способами, не как в учебнике?