Утешный мир - Екатерина Мурашова

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

– Идиотское положение, правда? Вернуть людям эти деньги и уж тем паче этот велосипед я не могу – просто не сумею. Потратить их, отдать велосипед Павлику? Тем самым я признаю нравственную правомерность этого его… предприятия, аферы, эскапады?.. Я даже не знаю, как правильно назвать…

– Но есть же еще Варя… Может быть, отдать велосипед ей? Она сумеет?..

– Да нет у него никакой умственно отсталой сестры Вари!! – голос моей посетительницы опять сорвался на визг. – Нет и не было никогда! Мы с ним вдвоем живем, не считая котов!

– Ого! То есть он эту Варю просто с нуля придумал для оживляжа темы?

– Варя существует, – вздохнула учительница. – Дочка наших соседей по даче. Ей уже шестнадцать, умственный возраст сейчас около семи. Она очень хочет играть с детьми в их игры, но большинство детей (с подачи родителей, конечно) от нее шарахается. Павлик всегда с ней охотно играл, они очень хорошо ладят…

– А как он это свое вранье объяснил?

– А в сущности вот как вы только что сказали: «Соврал для оживляжа». А когда я начала его стыдить, спокойно выслушал, а потом сказал приблизительно так (я своими словами излагаю): «Мам, вот ты же учительница, ты же знаешь, что половина тех, кто к тебе пришел на урок, урок не выучили. Но все делают вид, что выучили. И дальше либо пронесет, либо ты их поймаешь, либо они как-то выкрутятся. Вранье? Конечно. Но таковы условия игры, и все их знают. В интернете все так же. Там редко кто говорит правду о себе, и все это знают. В чем же проблема?..» Что делать теперь – это, конечно, важно. Но, пожалуй, еще важнее для меня: как же мне теперь ко всему этому относиться?!

Я чуть-чуть подумала и сказала:

– Мне кажется, это зависит от того, каким героем вы воспринимаете Остапа Бендера – положительным или отрицательным.

– Вы полагаете, у меня растет великий комбинатор? – усмехнулась она.

– Практически не сомневаюсь…

Они пришли в поликлинику вдвоем – высокий сутулый мужчина с седыми висками и пожилая сухенькая женщина с распухшими лодыжками. О чем-то очень тихо поспорили прямо перед дверями моего кабинета, и в результате женщина осталась сидеть на банкетке в коридоре, а мужчина зашел внутрь.

Долго устраивался в кресле, так и эдак подгибая худые ноги, потом поднял на меня усталый взгляд.

– Я по поводу дочери, Маши. Ей скоро будет пятнадцать.

– Подростковые проблемы? – предположила я.

– Не знаю, – вздохнул он. – Но полгода назад умерла моя жена, мать наших детей.

– Соболезную.

– Спасибо.

Мне было его искренне жаль. Он сказал «детей» – значит, кроме Маши, есть кто-то еще. Полгода – не такой уж большой срок, чтобы пережить серьезную потерю и как-то по-новому устаканить быт. Наверняка им всем, сколько бы ни было оставшихся, сейчас очень тяжело – и духовно, и физически. Однако он сказал именно про дочь. Интересно, она старшая или младшая? Возраст мужчины и бабушки в коридоре допускал разные варианты.

– Маша очень переживает смерть мамы?

– Не знаю, – уныло повторил мужчина.

Ухаживал за женой и потерял контакт с дочерью? Никогда его не имел? Маша закрылась от всех уже после смерти матери?

– От чего скончалась ваша жена? Болезнь? Несчастный случай?

– Она очень давно тяжело болела, много лет. Были ремиссии, но в общем все, в том числе и она сама, знали, к чему идет…

Ситуация нависшей угрозы. Да еще какой угрозы! Дети в семье, конечно же, всё знают и боятся, не могут не бояться. Отец бессилен защитить их от грядущей потери, и это состояние длится годами… Мое сочувствие еще усилилось.

– Ваша супруга скончалась. Что же дети?

– Младшая грустит, конечно. Но это ведь нормально! Иногда плачет по вечерам, спрашивает, хорошо ли маме на небе, правда ли, что у нее там уже ничего не болит и она опять красивая (у нас бабушка как бы верующая, она ее утешает этими христианскими сказками). Как-то сразу за эти полгода повзрослела, старается по дому помогать, гуляет с собакой, предлагает сходить в магазин. Иногда мы с ней вместе смотрим фотографии. Недавно она сказала мне, что боится забыть, как мама выглядела до последнего обострения, – у ее одноклассницы три года назад умерла очень любимая бабушка, и она как-то по случаю, чуть не плача, призналась нашей, что не может вспомнить ее лицо, только руки и запах…

У меня у самой уже защипало в носу, но мужчина явно пришел ко мне не для того, чтобы поплакать вместе с психологом.

– А что же Маша?

– Маша? – на его высоких скулах заходили желваки. – Три дня назад на мой прямой вопрос: чего ты от нас хочешь? – она ответила так: «Я бы хотела, чтобы ты нашел себе любовницу. Или, если тебе порядочность не позволяет, женился бы опять, что ли. Можно на женщине с ребенком, я бы для разнообразия не отказалась от маленького братика, мне маленькие нравятся, а наша Лилька уже корчит из себя большую, с ней стало скучно… И еще я хочу, чтобы тетя Света отвязалась от меня, съездила куда-нибудь надолго (может быть, в Таиланд?) и тоже нашла себе там какую-нибудь личную жизнь или хоть какое-нибудь увлечение».

– Кто такая тетя Света?

– Это моя младшая сестра. Все эти годы она много помогала мне… нам ухаживать за Марией, я ей бесконечно благодарен, и ей, конечно, очень обидно теперь… Когда она приходит, Машка ведет себя просто несносно.

– А еще?

– Еще она слушает на полную мощность какую-то мозгодолбительную музыку («Мамы же теперь нет, ей не мешает, а вы потерпите, в 11 я всё выключу, по закону»), шляется где-то сама или приводит домой целый выводок глупо хихикающих подружек, не желает совершенно ничего делать по дому, курит, хамит бабушке… Иногда мне кажется, что она просто совершенно бесчувственная дура, иногда – что это какая-то демонстрация (но я совершенно не понимаю: демонстрация чего и в чем ее цель?), а иногда – и это меня пугает больше всего – я думаю: а вдруг это уже что-то за гранью нормы? Недавно она заперлась внутри квартиры и ни на что не откликалась, отключила мобильник, Света звонила, стучала руками и ногами, перепугалась до полусмерти (она почему-то решила, что Машка наглоталась таблеток), вызвала меня с работы. Потом она все-таки открыла, спокойно пожала плечами и сказала: ну и чего было с ума сходить? Видишь, у нас никого нет дома, ну и пошла бы себе в кино…

– Почему не зашла в кабинет ваша мама?

– Это мама Марии. Она тоже волнуется за Машку, но уже здесь решила, чтобы я сам все рассказал, потому что вы зададите вопрос, она сразу заплачет и будет только мешать.

– Маша придет ко мне в поликлинику?

– Я думаю, да, она любит общаться. Но я хотел заранее вам все рассказать, потому что она очень демонстративна, вмешивается в разговор и не всегда дает даже договорить…