В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

Мы выберемся отсюда! Без вариантов. Ясно? – тот кивнул, размазал по щекам серые от древесной пыли разводы. – Надо только чуть-чуть подумать. В тишине.

Макар хохотнул:

– Дык, этого тут навалом! Наслаждайся.

Пень ощутимо наподдал Сеньке под зад. Девушка скосила глаза на свой природный стул. Тот снова нагло треснул ее по попе. Она вскочила на ноги. Осмотрелась. Землетрясение? Вроде нет. Остальной декор лысой полянки оставался неподвижным. Впрочем, и пенек больше не казался живым. Стоял себе спокойно. Медленно расползался на две части. Стоп, на две?

– Это от чего же тебя так повело, дружок? – изумилась Есения.

Она наклонилась к разлому. На долю секунды ей показалось, что где-то совсем рядом звучит голос Габриэля. Девушка прислушалась. Нет, померещилось. Здоровое любопытство заставило расколупать неровные края трещины. Высунув кончик языка, Сенька самозабвенно отковыривала бордовую чешуйку за чешуйкой, словно облупившийся лак с ногтей, пока не загнала занозу глубоко в подушечку среднего пальца.

– Вот, черт! Сдался же тебе этот пень? – спросила она сама себя, и начала с не меньшим рвением колупать ранку.

Мелкая деревяшка никак не поддавалась. Сенька попробовала подцепить ее зубами. Только зря обслюнявила палец. Аккуратно вытерла его о штанину, зацепила кончик занозы волокнами грубой ткани. Зашипела от боли. Снова принялась ковырять больное место ногтями в надежде разрыть кожу вокруг застрявшего кусочка и все-таки вытянуть вредную опилку. Та успела размокнуть от крови и слюны, растрепаться на конце от усилий Сенькиных коготков. Девушка взвыла уже от досады. Еще яростнее сдавила палец в попытке вытеснить оттуда щепку. Тот побагровел, и из ранки брызнула алая струйка. По вековым кольцам раскатились кровавые клюквинки. Есения со злости выставила вперед кулак, вытянула больной средний палец в недвусмысленном жесте:

– Чтоб ты совсем развалилась, кретинская деревяшка!

Пенек словно живой покряхтел, попыхтел и… рассыпался трухой, окутав полянку густым пыльным облачком. Сенька задохнулась от нагло лезущих в рот и нос серо-коричневых щупальцев. Заслонилась от них локтем. И только через пару минут различила на поляне еще два надрывно кашляющих голоса. Таких родных и долгожданных. Она с трудом разлепила саднившие глаза, вгляделась сквозь марево в центр лужайки. Точно, на месте загадочного пня, сгорбившись в три погибели, отплевывались от мелких опилок Габриэль с Макаром. Сенька аж взвизгнула от радости. Кинулась к ним, но резко передумала. Вспомнила про прокол с пседвоблондином, коротающим теперь время под надзором Багета и Цукера.

Габриэль не только чуть не выплюнул легкие, но и буквально оглох от природной какофонии. После длительного нахождения в полнейшей тишине, даже пролетающая мимо козявка, казалось, тонкими крылышками от души колотит прямо по барабанным перепонкам. Блондин уселся на землю, обхватил голову руками, а сверху еще и коленками придавил. Макар тоже заткнул уши пальцами. Звуковое многообразие взорвалось миллиардами оттенков.

Сенька выпучила глаза. Она не понимала, от чего ведут себя так странно друзья. Но уже точно была уверена, что они это они. Полуэльф витиевато матерился на родном языке. Девушка слышала эти чудеса красноречия во время боя с кошками. И ни с чем бы их точно не перепутала. Макар не так цветасто, но тоже от души поливал какую-то «шаромыжную паутину» и обещал «зачебулдырить дрянному зайцу по самые желуди». Что такое «зачебулдырить» Сенька не знала, но по злой ухмылке паренька догадалась, что косому придется туго. Дошло до нее и, где сейчас приснопамятный. Девушка готова была поделиться с мальчишкой своим прозрением. Но решала пока не трогать шипящих товарищей. Ждать пришлось долго. Есения даже успела за это время все-таки выколупать свою занозку и заскучать.

– Как ты нашла нас? – первым опомнился Габриэль.

– Сама не знаю… Я просто тут с пенечком повздорила, – развела руками Сеня.

– Видимо, он тебя сильно обидел, раз от него остались только щепки да крошки, – присвистнул блондин.

Девушка пожала плечиками. Не удержалась и кинулась ему на шею:

– Я так рада вас обоих видеть! Вы себе даже не представляете, сколько всего мне тут пришлось пережить, пока вы где-то прохлаждались. Кстати, где?

– Ох, тебе бы там не понравилось. Слышала что-нибудь о временной паутине?

– Не-а, – покачала кудрями Сенька.

– Вот в нее мы и попали. Это такая воронка. По сути параллельный миру кармашек. Изнанка. С виду живая, но абсолютно мертвая внутри. Ни существ, ни звуков, ни времени. Одно отражение действительности. Там не происходит ничего. Человек, попавший в паутину, не стареет, не изменяется, хотя может пробыть там и годы. И, когда выберется обратно, будет таким же, какой туда попал.

– Вот это крутая криокамера! И пластику не надо делать, – восхитилась Сеня.

– Если, конечно, вылезет, – остудил ее Макар.

– Она и называется паутиной, потому что из нее сложно выбраться. Есть несколько вариантов. Первый – найти лаз. Это практически нереально. Потому что маг, установивший воронку, стремится спрятать ее поглубже, сделать незаметней. Второй – взорвать паутину изнутри. Можно либо заговором, либо снадобьем. Чародеить я не умею, а травы оставил в чересседельной сумке, не подумал, что они могут понадобиться. Третий – убить создавшего ее колдуна. И, наконец, четвертый способ – уничтожить воронку снаружи. Но это тоже не так-то просто. Надо чтобы совпало несколько моментов – во-первых, это сложная схема заклинания, делается оно на крови мага и частицы зажима воронки – блондин заглянул в растерянные глаза девушки и поспешил пояснить, – Это вещь, на которую колдун накладывает паутинную печать, чтобы создать вакуум. И еще одна обязательная деталь – надо угадать и нанести удар по паутине с двух сторон одновременно. Спряталась наша ловушка как раз под твоим пенечком.

– И, кажется, последним способом мы ее и разрушили, – сделала вывод Сенька, ощупывая свой пораненный палец.

– Похоже на то, – поймал ее взгляд полуэльф, взял руку девушки в свою, осмотрел глубокую дырочку в подушечке.

– Это занозка. Из пня. Острая такая щепочка, которая никак не хотела вытаскиваться. Пришлось раздербанить палец до крови. И вот, когда она попала на обрубыш, я произнесла, хм, заклинание, выплела руны в воздухе. А он и взорвался, – девушка не стала вдаваться в подробности, какие именно слова и жесты она назвала чародейством.

– Сень, а Сень. Я не перестаю удивляться: ты такая талантливая успешно учишься в Высшей школе пламенных чаш, – не выпуская ее задрожавших пальцев, ласково произнес Габриэль. – Но не знаешь элементарных вещей, которые обычно проходят в первых классах?

– Ааа, у меня память как продвинутый сервак, форматирует неиспользуемую информацию, – протараторила Сенька, вырывая ладонь. Блондин, конечно, не понял ни слова, но уже привычно лишь покивал. – А как вы вообще попали в эту ловушку?

– Зайца помнишь? Дык, вот этот поганец