В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

– А разве сейчас вы не туда идете? – удивился Всемил.

– Нет, есть тут по пути еще одно небольшое дельце. Завернем ненадолго к одному дружку к пику Смеральдо, и сразу – на Флоренту.

– Дракон что ли? Так он же беззубый. Прилетал к нам на сенокос, брюхо о траву почесал, похохотал, да и упорхнул восвояси.

– Так-то оно, может, и так, да разоряет княжеские селения, люди бунтуют, на правителя прут. Да и недруги вроде как хотят использовать его в своих целях. Вот и послал меня княже разведать, а если получится, перехватить ящерку, чтоб дел не натворил.

– Тоже слухи?

– Они самые. Языки донесли князю Доброславу.

– А девицу пошто с собой поволок? Не бабское это дело, – укоризненно поджал губы Всемил, – Я своей вообще про походы ратные не говорю. За товаром – и вся недолга.

– Ха, этой попробуй не скажи! Еще и спорить будет, кто за кем увязался.

– Амазонка что ли?

– Хуже! Княжеская дочка.

– Эк тебя угораздило! – смачно сплюнул табак, высыпавшийся на губу из самокрутки, хозяин.

– Ага. Всемил, слушай, я надеюсь мы оба понимаем, что разговор этот должен остаться между нами. Во всяком случае пока. Я должен проверить информацию о заговорщиках.

– Ясен пень, – подобиделся богатырь.

– За нами тащится отряд, – Габриэль оставил без внимания ремарку Всемила, продолжил. – Тоже на дракона охотятся. Вот они ничего вообще не должны знать. Ни что мы к вам заезжали, ни, тем более, про слухи. Я могу на тебя рассчитывать?

– Договорились, – хлопнул по протянутой ладони мужик. – Можешь. И здесь сейчас, и потом на поле боя. Чую, что встретимся там. И, похоже, уже скоро.

– Надеюсь, на одной стороне?

– Сомневаешься? – хохотнул мужик.

– Нет, проверяю.

– Вот и не сомневайся. Ты мне там в Медовице жизнь спас, хоть и не помнишь, наверное. Вытащил стрелу вот отсюда, – он похлопал по выпуклому шраму под левой ключицей, – Древко ядом было натерто, все меня уже списали. А ты напоил какой-то травкой. Меня и отпустило на следующий день, а потом и вовсе на поправку пошел, на ноги встал. И в последнем бою рядом с отрядом твоего деда уже сражался.

Габриэль нахмурился.

– Точно, вспомнил. Вот же, как интересно свиделись.

– Так что не сомневайся во мне никогда. Помогу всегда. Ладно, пойдем, там, наверняка, уже заждались. Глафира не любит, когда стол стынет, – Всемил допил пиво, вытряхнул последние капли на землю, ковш повесил на крючок у двери.

Из Запустынного троица вышла на рассвете. Сонные солнечные лучи только выкидывали лапки из-за сопок на востоке. В серо-голубом небе еще догорали последние звездочки. Село только просыпалось. В стайках мычали коровы в ожидании доярок, те спешили, позвякивали алюминиевыми ведрами. В курятниках петухи продирали горло, чтобы ознаменовать о начале нового дня. Глафира собрала путникам с собой полную торбу еды, обновила запас овса для коней, подарила Сеньке пару рубах на смену и амулет в виде янтарной рыбки на память. Вместе с Всемилом они вышли проводить гостей до самой окраины поселения. А потом еще долго стояли, обнявшись, в предрассветном тумане, махали удаляющейся коннице.

– Хорошие они, – Есении было немного грустно прощаться с хлебосольными хозяевами.

– Ага, – отозвался после небольшой паузы Габриэль.

– О чем задумался?

– Да так. Нам по сути остался всего один переход. Если, конечно, ничего не случится.

– Надеюсь, – девушка пришпорила Багета, направила его с тонкой утоптанной селянами тропинки на раскатистый Южный тракт.

Природа здесь была настолько красивая, что дух захватывало, прямо как и говорила Глафира. Невысокие пологие сопки отливали всеми цветами зеленого и коричневого. Небо на контрасте казалось лазурно-лиловым, а местами даже розово-оранжевым. Пару раз пролетала стайка разноцветных птиц, из густых лесов, не стесняясь двуногих, выбегали на дорогу дикие животные. Пепельный заяц с длинными обвислыми ушами выпрыгнул из высокой остролистой травы прямо перед Мист. Сиганул кобыле между копыт. Лошадь поджала больную ногу, испуганно заржала. Припухлость с сустава уже сошла, но ступать коняга все равно старалась мягче, а Макар не заезжал животное. Остальные кони сбили шаг. Цукер фыркнул в самую забавно вытянутую мордашку косого. От этого глаза зайца еще больше съехали к переносице. Он подтянул верхнюю губу к розовому носу, обнажил желтые длинные зубы. Багет попытался ткнуть серого в пушистый бок, чтобы тот освободил дорогу. Но косой еще сильнее поджал уши, засучил лапкой по пыльному тракту. Макар спрыгнул с лошади. Наклонился к ушастому. Зайчишка резко отпрыгнул в сторону, снова остановился.

– Кажись, зовет куда-то, – почесал мальчишка затылок.

Сенька тоже соскользнула с блестящего крупа Багета. Габриэль страдальчески закатил глаза, но ему ничего другого не оставалось, только последовать примеру товарищей. Заяц «довел» троицу до кромки леса. Мист наотрез отказалась лезть в незнакомую чащу. Видимо, прошлый опыт предупреждал кобылу о коварстве необдуманных решений. Макар несколько раз дернул ее, пошептал ласково на ухо, погладил по короткой серой с проседью шерстке. Тщетно. Лошадь как будто приросла к земле. Паренек сплюнул в кусты и намотал поводья на сук ближайшего дерева. Двинулся за зайцем уже без копытного сопровождения. Настороженность Мист подхватил и Багет. Вороной начал прясть ушами и упираться. Но Сенька сунула ему кулак под нос, конь выпустил в него недовольный вздох и поплелся за хозяйкой.

Ушастый запрыгал быстрее, прибавил шагу и Макар. Есения запуталась каблуком сапога во вьюнке и чуть не упала в колючий терновый куст. Габриэль успел подхватить девушку под локоть.

– Сень, давай ты нас тут подождешь, за конями посмотришь, а?

– Ну, а вдруг вам понадобится магическое сопровождение? – зацепилась за последний шанс девушка.

Блондин приподнял бровь. Есения сдалась, протянула руку за поводьями Цукера.

Зайчишка вывел Габриэля с Макаром на лысоватую полянку. Дождался, пока они дойдут до корявого пня и… просто растворился в воздухе.

– Что за?! – чертыхнулся полуэльф.

Макар выхватил короткий ножичек и приготовился к нападению. Но на лужайке ровным счетом ничего не происходило. Не шуршала трава, не щебетали птицы, не стрекотали насекомые. Как будто полянка вымерла. Застыла. Габриэль вытянул меч из ножен, чиркнул пару раз в воздухе. Ничего. Даже никакого самого тихого звучка. Тишина казалась такой густой, что ее можно было мазать на хлеб вместо масла. Она обволакивала, лезла в глаза, нос, уши. Мешала дышать. Оглушала. Собственный пульс, казалось, бьется в голове так звонко, как камень о стенки пустого ведра.

– Временная паутина? – протянул Макар. И тут же зажмурился. Настолько неестественно громким и ослепляющим казался его голос.

– Ага, – заметно тише согласился Габриэль.

– Что будем делать?

– Искать выход. Не помнишь,