Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Да как я смею? Я же сказал, поражаюсь хитроумности.Потому что хоть мандрагора вопреки всеобщему мнению не способна ни порчунавести, ни ругаться, однако в природном виде это растение настолько токсично,что ядовита даже почва вокруг корней. Попадание свежего сока на лицо илиповрежденную руку, да что там, даже вдыхание запаха может привести к печальнымпоследствиям. Я пользуюсь маской и перчатками, хоть и ничего не имею против"метода хвоста и веревки".

– Хммм, – задумался краснолюд. – А насчет крикастрашнейшего, который издает вырываемый поскрип, это-то правда?

– У мандрагоры нет голосовых связок, – спокойно пояснилалхимик. – Это в принципе довольно типично для растений, не правда ли? Однаковыделяемый клубнями токсин обладает сильным галлюциногенным действием. Голоса,крики, шепоты и иные звуки – все это не что иное, как галлюцинации, вызываемыепоражением нервного центра.

– Ха, совсем было запамятовал. – Лютик, который толькочто опрокинул очередную мензурку, громко отрыгнул. – Мандрагора сильно ядовита!А я брал ее в руку! А сейчас мы хлебаем этот отвар, не задумываясь...

– Токсичен лишь свежий корень растения, – успокоил егоРегис. – Мой выдержан целый сезон и приготовлен соответствующим образом, адистиллят профильтрован. Опасаться нечего.

– Это уж точно, нечего, – согласился Золтан. – Самогонзавсегда самогон, гнать его можно даже из цикуты, крапивы, рыбьей чешуи истарой шнуровки от сапог. Давай посуду. Лютик, народ ждет!

Последовательно наполняемая мензурка снова пошла по кругу.Все удобно расположились на глинобитном полу. Ведьмак зашипел и выругался –боль в колене снова дала о себе знать. Он заметил, что Регис внимательноприсматривается к нему.

– Свежая рана?

– Не совсем. Но докучает. У тебя нет каких-нибудь трав,чтобы боль унять?

– Смотря что за боль, – едва заметно улыбнулсяцирюльник. – И по какой причине. В твоем поте, ведьмак, я ощущаю странныйзапах. Магией лечили? Давали магические энзимы и гормоны?

– Всякие лекарства давали. Понятия не имею, что ещеможно вынюхать в моем поту. У тебя чертовски тонкое обоняние, Регис.

– У каждого свои достоинства. Для нейтрализациинедостатков. Что тебе лечили волшебством?

– Рука была сломана и бедренная кость.

– И давно?

– Месяц с небольшим.

– И уже ходишь? Невероятно. Брокилонские дриады, верно?

– Как ты угадал?

– Только дриады знают лекарства, способные так быстровосстановить костную ткань. На твоих руках я вижу темные точки, места, вкоторые проникали корешки конинхаэли и симбиотические побеги пурпурногоокопника. Коиинхаэлью умеют пользоваться только дриады, а пурпурный окопник нерастет нигде, кроме Брокилона.

– Браво! Безошибочный вывод! Однако меня интересуетдругое. Мне сломали бедренную кость и предплечье. А сильные боли я почему-точувствую в колене и локте.

– Типично, – покачал головой цирюльник. – Магия дриадвосстановила тебе поврежденные кости, но одновременно произвела небольшуюреволюцию в нервных стволах. Побочный эффект, который сильнее всего ощущается всуставах.

– Что можешь посоветовать?

– К сожалению, ничего. Ты еще долго будешьпредчувствовать ненастье. Зимой боли усилятся. Однако я не рекомендовал бы тебепользоваться сильными обезболивающими средствами. Особенно наркотиками. Ты –ведьмак. Тебе это абсолютно противопоказано.

– Значит, полечусь твоей мандрагорой. – Ведьмак поднялмензурку, которую ему только что вручила Мильва, выпил до дна и закашлялся так,что опять слезы потекли из глаз. – Мне уже лучше. Дьявольщина!

– Не уверен, – Регис улыбнулся, не разжимая губ, – тули болезнь ты лечишь. И вообще лечить надо причины, а не проявления.

– Это не для ведьмака, – фыркнул уже немногозарумянившийся Лютик, прислушивавшийся к разговору. – Ему-то как раз против егохворобы водяра поможет.

– Хорошо бы тебе тоже. – Геральт остудил поэтавзглядом. – Особенно, если у тебя от нее язык задубеет.

– На это вряд ли можно рассчитывать, – снова улыбнулсяцирюльник. – В состав препарата входит белладонна. Много алкалоидов, в томчисле скополамин. Прежде чем на вас как следует подействует мандрагора, всехвас разберет элоквенция.

– Что разберет? – спросил Персиваль.

– Элоквенция. Красноречие. Простите. Давайтепользоваться простыми словами.

Геральт скривил губы в деланной улыбке.

– Справедливо. Легко впасть в манерность и начатьпользоваться такими словами ежедневно. В таких случаях люди начинают считатьболтуна невежественным шутом.

– Или алхимиком, – добавил Золтан Хивай, зачерпываямензуркой из бадейки.

– Или ведьмаком, – фыркнул Лютик, – который начиталсявсякой муры, чтобы произвести впечатление на некую чародейку. А чародейки,милостивые государи.., и милостивые государыни, ни на что не клюют так охотно,как на изысканный треп.

Я верно говорю, Геральт? Ну, расскажи нам чего-нибудь...

– Пропусти очередь, Лютик, – холодно прервал ведьмак. –Слишком уж быстро на тебя подействовали содержащиеся в этом самогоне алкалоидыи.., скополамин. Ишь, разговорился. Элоквенция разобрала!

– А, перестань, Геральт, – поморщился Золтан. –Секретничаешь-то напрасно. Ничего нового нам Лютик не сказал. Ты давно уж сталходячей легендой. Тут никуда не денешься. Истории о твоих похожденияхразыгрывают в кукольных театриках. В том числе и историю о тебе и чародейке поимени Гвиневера.

– Йеннифэр, – вполголоса поправил Эмиель Регис. – Виделя такой спектакль. История об охоте на джина, если мне память не, изменяет.

– Был я при той охоте, – похвалился Лютик. – Смеху,доложу я вам...

– Расскажи всем, – поднялся Геральт. – Запивая иразукрашивая по возможности. Я прогуляюсь.

– Эй! – встрепенулся краснолюд. – Нечего обижаться – Тыменя не понял, Золтан. Мне надо облегчиться. Что делать, такое случается дажеходячим легендам.

***

Ночь была ужасно холодная. Кони топали и похрапывали, парвалил у них из ноздрей. Залитый лунным светом домик цирюльника выгляделпрямо-таки сказочно. Ну, один к одному – домик лесной волшебницы. Ведьмакзастегнул брюки.

Мильва, вскоре вышедшая за ним, неуверенно кашлянула. Еедлинная тень поравнялась с его тенью.

– Чего ты обратно злишься? – спросила она. – Что ливсерьез на них обозлился?