Некрономикон. Аль-Азиф, или Шёпот ночных демонов - Абдул аль Хазред

Я был поражен. Поражен и самим содержанием прочитанного, и тем, что оно полностью подтверждало одну из догадок почтенного Дервиша о целях тех, кто приходит и уходит. А может быть, он, когда был здесь, нашел именно эти письмена. К сожалению, я так и не узнал, что содержал манускрипт, перепись которого я видел когда-то в его хижине. Все это означало, что они изучают наше бытие. Они приходят в наши города и, искусно подражая нам или под личиной чужестранцев, наблюдают за всеми его течениями и вехами, всеми нашими деяниями и стремлениями. Они раскрывают перед нами пути к познанию, чтобы самим познать больше. Причем движет ими не столько стремление изучить нас, сколько то, что через знания о нас они могут получить знания более высокого порядка.

Это было поразительное открытие, не пришедшее в голову даже почтенному Дервишу. Однако куда нужно было войти, чтобы получить обещанные знания?!

– Ты понимаешь то, что здесь написано, без помощи своей чудесной лампы? – раздался вкрадчивый визгливый голос за моей спиной.

Я, очнувшись от раздумий, обернулся и увидел худого и нескладного человека небольшого роста и непонятного возраста. Лицо его было каким-то бесформенным и перекошенным, лишенным всякой растительности. Большие уши широко торчали в стороны, выпученные бегающие глаза были полны хитрости. Голос также был весьма неприятен. Все это отнюдь не вызывало расположения к нему, а в сочетании с вкрадчивой интонацией и пронзительным взглядом даже настораживало.

– Понимаю, – ответил я. – И даже – его смысл.

– Значит, тебе уготована завидная судьба, – загадочно пропищал он и, повернувшись, вприпрыжку и кособоко заковылял прочь.

Недоумевая, я отправился в деревню. Придя к своему шатру, я увидел приколотый у входа клочок папируса, на котором было написано три слова: «Их клинки отравлены». Прочитав эти слова, я скорее почувствовал, чем догадался, что тот, кто написал их, хотел сказать ими гораздо больше. В них было и предупреждение об опасности, и еще что-то, возможно, призыв на помощь. Я огляделся, отметив почти полное отсутствие людей вокруг. Все это удивило и насторожило меня, но я нисколько не испугался, так как на войне я многократно сталкивался не только с храбростью и ловкостью, но и с коварством врага.

Быстро войдя в шатер, я достал из-под тюфяка ятаган и кинжал, в которых до этого момента не было никакой нужды. Также я вынул из хурджуна и сунул в пояс серебряный сосудик с бальзамом, облегчающим действие многих ядов, и, готовый тут же вступить в схватку, вышел наружу. Но врагов поблизости не было, лишь стоящий невдалеке мальчик едва заметно поманил меня рукой. Этого мальчика я видел здесь неоднократно при весьма почтенных людях, и недоверия у меня он не вызывал. Все же я напряг внимание и не спеша, будто ни в чем не бывало, последовал за ним. Он шел быстро, петляя между шатрами и шалашами, и поспеть за ним, скрывая поспешность, было нелегко.

Наконец он вывел меня на площадь сходок, где стояла группа людей во главе со старшим по деревне. Мы приветствовали друг друга, после чего старший взволнованно обратился ко мне:

– Чужеземец! Тебе угрожает опасность. Могильные Черви сегодня забрали семерых почтенных мужей, несущих мудрость, в том числе прибывшего с тобой. Они усыпили их мертвым сном и увезли к реке. Теперь же они хотят прийти за тобой: наши лазутчики подслушали их разговоры. Тебе нужно немедленно уходить. Мы проводим тебя до ближайшего селения и постараемся защитить от них. Возьми лишь самое нужное, лошади уже готовы.

– Зачем я им понадобился? – спросил я, растерявшись от неожиданности.

– Ты читаешь письмена, повествующие о сокровенном. Ты способен разобрать их, твоя чудесная лампа делает их доступными для всех. Ты стремишься к новым познаниям. Они ищут таких, как ты, а также преуспевших в познании мудрости. А найдя, похищают.

– Для чего? – Во мне начали закипать гнев и решимость.

– Не знаю. Мудрые что-то рассказывали об этом, но никто из нас не понял. Однако никто из похищенных больше не возвращался. Все они исчезают бесследно.

– Может быть, их приносят в жертву?! – Я чувствовал, что свирепею.

– Может быть. А может быть, на какую-то службу…

– Службу предлагают добровольно и за вознаграждение, а похищают – в рабство! Как же так могло случиться? Почему вы не уберегли их?

– Это происходит почти каждый год. Это судьба. Мы бессильны. Единственное, что мы можем сделать, это пытаться выслеживать Могильных Червей и предупреждать или прятать мудрых. Но удается это далеко не всегда: они хитры и часто обнаруживают себя, лишь уже осуществив свой замысел.

– Почему вы бессильны? Вы что, немощны или безоружны?

– Мы не умеем сражаться, мы лишь служители мудрости. А они сильны и знают секреты.

У меня лопнуло терпение.

– К Шайтане все секреты! Собирайте всех, вооружайтесь, кто чем лучше владеет, седлайте лошадей! Мы едем в погоню, и я буду не я, если мы не освободим мудрых и не прогоним этих Могильных Червей раз и навсегда!

Старший и его люди были удивлены до крайности, но повторять мне не пришлось. Было похоже, что они только этого и ждали. Получив от старшего короткие распоряжения, все разбежались собирать народ. Сам же он приблизился ко мне и, понизив голос, сказал:

– Будь осторожен. Они могут напасть внезапно, а могут просто подойти с каким-нибудь разговором. У них могут быть иглы, арканы, сети – все что угодно.

Я поблагодарил и как ни в чем не бывало пошел к своему шатру. У входа я остановился, приняв небрежную позу, и незаметно, одними глазами, стал осматриваться. То, что в шатре кто-то есть, я уже понял, так как оставил его полы в другом положении. Невдалеке возник мальчик и указал глазами сначала на шатер, затем – в стороны. Я кивнул ему, и он вновь исчез за шалашами. Я проследил его взгляды и заметил двух людей, стоявших поодаль с двух сторон. Их лица были знакомы мне за последние дни. Тем временем полы шатра зашевелились, и из него высунулся юноша, которого мне также приходилось видеть. Он и те двое ничем в деревне не занимались, лишь шныряли тут и там. Становилось совершенно ясно, что они – лазутчики Могильных Червей. В его руке я заметил лоскут мокрой ткани, одновременно почувствовав резкий запах. Увидев меня, он растерялся.

– Прости, о мудрый… – запинаясь, проговорил он. – Я думал, что ты – там… и позволил себе войти…

– Ты один? – спросил я, сразу поняв по глазам, что нет.

– Конечно, о мудрый… Я хотел спросить…

– Что это у тебя? – спросил я, указав глазами на руку с лоскутом.

– Где? – Он, вконец растерявшись, бросил лоскут на землю и принялся украдкой обтирать руку об одежду.

Бросив взгляд туда-сюда, я увидел, как те двое направились было к шатру, но неожиданно были схвачены множеством рук и повалены на землю.

– Что это за запах?! – громовым голосом крикнул я и, схватив своего «гостя» за халат, подсечкой ног опрокинул его на землю, высвобождая из рукава руку с кинжалом.