Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни - Тереза Браун

– Сначала пациенты, потом отчеты, – говорю я, с шутливо-серьезным видом подняв вверх указательный палец.

Ее лицо вновь становится озорным.

– Ладно, оставлю тебя с твоей ложкой наедине.

Я улыбаюсь.

– У нас с ложкой все кончено. Мне нужно выписать Дороти. – На этих словах я выбрасываю пластиковую ложку и пустой контейнер из-под йогурта в мусорное ведро.

– Она, наконец, отправляется домой? Это же здорово! Завтра работаешь?

Я ненадолго задумываюсь: «Да. А ты?»

– А где мне еще быть? Взяла дополнительную смену, так что четыре дня по двенадцать часов на этой неделе. Из-за этого меня и отправили на другой этаж.

– Ого. Четыре смены в неделю – мне до тебя далеко.

Она качает головой.

– Увидимся завтра. Кофе в десять? Если, конечно, это не слишком? – смеется она.

– Да-да! Сегодня просто совсем не было времени. – Она удивленно смотрит на меня, но мне не хочется объясняться. – Завтра расскажу. Если вкратце, то: ритуксан, перфорация, Кандас Мур.

– Ну у тебя и смена!

– Думаю, сегодня все немного не в себе. – Немного понизив тембр голоса, я спрашиваю: – Слышала про мистера Кинга?

Она мрачно кивает, и я с удивлением ощущаю в уголках своих глаз слезы. Я моргаю, чтобы их отогнать.

– Может быть, сегодня лучше на другом этаже, чем здесь.

– Может быть, – вздыхает она, и мы обе выходим в коридор. Она идет направо к лифту, чтобы поехать в столовую, в то время как я поворачиваю направо и иду обратно к нам на этаж. Вспомнив про яблоко, я останавливаюсь. Разве я не взяла с собой сегодня яблоко? Ладно, может, потом съем.

На сестринском посту меня ждет Люси. Положив мне на плечо руку, ласково обнимает. Некоторым медсестрам не нравятся такие нежности, однако мне чужие объятия помогают расслабиться. «Прости, что оторвала тебя от обеда». Она всегда разговаривает несколько отвлеченно, словно думает параллельно о чем-то еще, однако это не мешает ей ясно излагать свои мысли.

– Да нет, все в порядке, – говорю я. – Она пробыла тут полтора месяца – конечно же ей не терпится вернуться домой.

Сев за компьютер, я вывожу на экран медкарту Дороти. Перепроверив список лекарств, которые она будет принимать дома, я улыбаюсь, увидев среди них омепразол – дженерик прилосека. Дома Дороти сможет принимать лекарство от изжоги, когда захочет.

Мне нужен кто-то еще, чтобы проверить указания при выписке, так что я распечатываю их и жестом подзываю проходящую мимо Сьюзи, нашу новенькую.

– Найдется минутка проверить указания при выписке?

– Не уверена, – говорит она, запыхавшись. Помимо той дружелюбной пары, что я видела сегодня утром, у нее еще один пациент, которого нужно мыть, одевать, кормить, подтирать, когда он ходит в туалет. Жена этого пациента, сама терзаемая чувством вины и страха, придирается чуть ли не ко всему, что мы делаем. – Сегодня его обед оказался холодным, и она раздражается из-за проблем с Интернетом, потому что не может отправить письмо родственникам. Я все понимаю, ей приходится несладко, однако я уже дважды вызывала техподдержку и они ничего не смогли сделать. – Она показывает мне накрытую тарелку с едой у себя в руках: – Иду разогревать ему обед!

– Ты сама-то пообедала?

– Нет времени, Тереза.

– Иди поешь. Тебе полегчает.

Она смотрит на тарелку.

– Сейчас, только разогрею…

– Не надо, я это сделаю. Дай мне тарелку и сходи поешь.

– Не могу.

– Нет, можешь. Иди. Все будет в порядке. Я умею пользоваться микроволновкой.

Она медленно кивает головой и снова смотрит на часы. «Да пошло оно все», – говорит, наконец, она, протягивая мне тарелку и направляясь обратно в комнату отдыха.

Рядом со мной вырисовывается Бет.

– Новеньким приходится непросто. Сейчас у нас на этаже не расслабишься.

– Пожалуй, ты права. – Я смотрю вслед Сьюзи – ее кудряшки подпрыгивают на ходу. Неужели обязательно должно быть все так непросто? Каждая пятая медсестра увольняется в течение первого года работы. Из Сьюзи получается прекрасная медсестра. Я не хочу, чтобы она попала в эти двадцать процентов.

Бет смотрит на распечатанный листок у меня в руках.

– Вижу, тебе нужно помочь проверить – давай, пока я здесь.

Я улыбаюсь от неожиданности. «Спасибо, я…»

– Давай их сюда, – говорит она, протянув руку. – Дороти пора домой.

– Мне нужно сначала разогреть еду и отнести ее… – говорю я, но меня перебивает Эми с распущенными длинными светлыми волосами.

– Я сделаю. Они мне нравятся.

– Откуда ты взялась? Тебя целый день не видно.

– Я была в переговорной. Я все слышала. У меня тоже дел полно, но я хорошо знаю эту семью. Я позабочусь о его обеде.

– Как скажешь! – говорю я и отдаю ей тарелку. – Спасибо тебе от меня и от Сьюзи. – Пожав плечами, она направляется в сторону нашей кухни.

Повернувшись к Бет, я читаю составленный фельдшером список лекарств, и она сверяет его с официальным списком, приведенным в медкарте. Лечащий врач-онколог обязательно просмотрит список лекарств, но именно фельдшеры и помощники врача, как и резиденты, тщательно составляют эти списки, указывая точную дозировку и график приема. Для Дороти предписано пятнадцать различных препаратов, и мы проверяем у каждого название, дозировку, количество доз в день, а также любые особые указания, вроде такого: «Синтроид – принимать на пустой желудок». Иногда тот, кто составляет список лекарств, может по ошибке поставить в ненужном месте галочку, указать неверную дозировку либо и вовсе забыть ее написать. В таком случае мы связываемся с этим человеком по пейджеру для получения правильной информации, однако может потребоваться время, прежде чем удастся со всем разобраться. К сожалению, ожидающий с нетерпением своей выписки пациент с каждой минутой все больше злится на задерживающую – в его представлении – медсестру.

Фельдшер Дороти оказался аккуратным, и никаких несоответствий между двумя списками препаратов не оказалось. Мы с Бет по очереди подписываем оба экземпляра указаний при выписке, после чего я беру из шкафчика администратора специальный конверт и кладу в него бумаги для выписки. Дороти подпишет второй экземпляр, который мы подошьем к ее медкарте. Чтобы отправить человека домой, нужно заполнить целую кучу всевозможных бумаг, и от такого количества разных таблеток, каждая со своей дозировкой и графиком приема, голова все равно может пойти кругом. Кроме того, нужно запланировать сдачу анализов, приемы в амбулаторной клинике, различные снимки, не говоря уже про дорогу туда и обратно. Онкологические пациенты, как правило, разбираются в этом больше любых других. Так как лечение частенько длится годами, то в их распоряжении оказывается достаточно времени, чтобы подробней узнать про свою болезнь и понять, как все устроено, но даже у них порой складывается впечатление, что от них требуют невозможного. Для пациентов, которые редко бывают в больнице, плохо понимают устройство человеческого организма, у которых мало денег либо которые не умеют читать или говорить по-английски, из-за наших повышенных ожиданий в отношении них как амбулаторных больных, вероятность неудачного исхода значительно возрастает.