Эммануэль - Эммануэль Арсан

– Только, ради Бога, не примите Жана за ревнивца, –возбужденно заговорила Эммануэль, спеша рассеять дурное впечатление, какое,казалось, произвела на Марио ее уклончивость. – Он не более ревнив, чем я сама.Ведь это он научил меня показывать ноги. Он любит, когда я надеваю узкиеплатья, чтобы при выходе из машины юбка задиралась как можно выше. И вы можетемне поверить, что даже на самых чопорных приемах я веду себя совсем безстеснения.

Она нервно рассмеялась.

– Не правда ли, это хорошее доказательство, что мы с нимпредрасположены к эротизму?

– Да.

– И потом, он распоряжается моим декольте. Много вы знаетемужей, которые так любят показывать всему свету грудь своей жены?

– А вы сами любите показывать свою грудь?

– Да, – сказала Эммануэль. – Но особенно с тех пор, как Жанстал мне приказывать это. До знакомства с ним мне нравилось, когда ко мнеприкасались. То есть, я хотела сказать, – поправилась она, – когда женщины комне прикасались, мне было все равно, видят мою грудь или нет. Я не испытываланикакого удовольствия от этого. А теперь мне это нравится.

И она отважно добавила:

– Я не родилась эксгибиционисткой. Я ею стала. И это онсделал меня такой.

И еще добавила:

– Вот видите!

– А вы не спрашивали себя, – поинтересовался Марио, – почемувашему мужу нравится выставлять вас напоказ, на публичный осмотр? Если толькодля того, чтобы вы эпатировали публику, это не очень похвально. А еслипопросту, чтобы похвастаться вашей красотой и подразнить ближнего, – это ничутьне лучше.

Эммануэль не могла допустить, чтобы ее мужа осуждали.

– О нет! Это совсем на него не похоже. Если мой мужпоказывает мое тело, это как раз для блага ближних…

– Тогда это как раз то, о чем я говорил, – обрадовался Мариои закончил чуть насмешливым, не допускающим возражения тоном. – Если ваш мужделает это для того, чтобы вызвать у других эрекцию, значит, он хочет, чтобыони с вами занимались любовью.

Такое умозаключение никак не могло прийти в голову Эммануэль,но она не нашла ничего, что могло бы его опровергнуть.

– Но зачем же, – простодушно спросила она, – Жану хотеть,чтобы я ему изменяла? Что за радость для мужчины в том, что другие пользуютсяего женой?

– Смотрите-ка, моя милая, – строго сказал Марио, – куда васзанесло. Говорили мы, говорили, а вам все непонятно, что мужчинаэволюционировавший может хотеть в силу своей утонченности, чтобы его женусоблазнил другой мужчина. Древний мудрец понимал больше вас, когда сказал:«Красота жены радует мужа». Будьте логичны: если муж ваш радуется вашимлюбовным связям с женщинами, почему он должен иначе относиться к мужчинам? Илидействительно разница между гетеросексуальной и гомосексуальной любовью кажетсявам такой уж огромной? Я-то абсолютно уверен, что есть только одна любовь и нетникакой разницы, с кем ты ею занимаешься, – с мужчиной ли, с женщиной, с мужем,любовником, братом, сестрой, ребенком…

– Но Жан всегда знал, что я люблю женщин, даже до того, каклишил меня невинности; я сказала ему об этом в первый день нашего знакомства.

И поспешно добавила:

– Ну, разумеется, если бы у меня был брат, я бы занималась сним любовью, но я была одна у родителей.

– И тогда?..

– И тогда… Я хочу сказать, что, лаская женщину, я не изменяюмужу.

Марио позабавило это утверждение, и он быстро спросил:

– А ваш муж любит мужчин?

– Нет! – Эммануэль не могла даже на мгновенье предположить,что ее Жан окажется гомиком. Марио, казалось, угадал ее чувства.

– Вы несправедливы, – сказал он кротко.

– Но это не одно и то же!

Марио улыбнулся так, что ее уверенность поколебалась тут же.

– Предпочли бы, чтобы он спал с женщинами?

– Я не знаю, – выдавила из себя Эммануэль прерывающимсяголосом. – Подозреваю, что… да.

– Тогда, – торжествовал Марио, – почему не ждать от неготакого же отношения к вашим связям с мужчинами?

«В самом деле», – подумала она.

– Другой пример, – продолжал Марио, не дожидаясь ответа. –Вы обнажаете вашу грудь и ноги просто по привычке к игре или это всерьезвозбуждает вас?

– Конечно, это меня возбуждает…

– А ваше возбуждение усиливается, если рядом с вами муж?

Она задумалась.

– Думаю, что да.

– И вот, когда вы пристойно сидите рядом с мужем, а другоймужчина запускает в это время вам под юбку свой взгляд, не мечтаете ли вы,чтобы следом туда устремились и руки его, не говоря уже обо всем остальном?

– Конечно, – призналась Эммануэль с нервным смешком.

При этом она вовсе не была убеждена, что такая картина можетпонравиться Жану. Марио догадался об этом и вздохнул:

– Вам еще многому надо научиться. Всему тому, что отделяетэлементарную сексуальность от искусства эротизма.

Разговор продолжался. Марио повторил слово, употребленноеЭммануэль, с такой иронией, что ей впору было провалиться сквозь землю.

– Если ваш муж не хочет, чтобы вы ему «изменяли», то как жеон позволил вам прийти сюда одной сегодня вечером? Вы хотите возразить?

– Нет. Но, может быть, он не считает, что пойти поужинать смужчиной значит непременно отдаться ему.

Вот это был ответ! Эммануэль могла радоваться: Мариозадумался. Но в тот момент, когда она решила, что беседа свернет на другиерельсы, он спросил:

– Вы готовы сегодня вечером отдаться, Эммануэль?

В первый раз он назвал ее по имени, она постаралась обуздатьто чувство, которое пробудил в ней этот вопрос, заданный к тому же такимнебрежным тоном. Она ответила так же небрежно:

– Да!

– Почему? – И все очки, набранные Эммануэль, оказалисьпроигранными, прежнее смущение вернулось к ней. Марио поспешил задать следующийвопрос:

– Вы вообще легко уступаете мужчинам?

Она почувствовала себя посрамленной. Неужели все этиразглагольствования были лишь для того, чтобы унизить ее? Но она все-такипопыталась поднять свои акции, – Совсем наоборот, – отрезала она с необычнойдля нее горячностью, – Я вам говорила, что у меня много любовниц, но я несказала, что много любовников. Чтобы совсем вас убедить (тут ее голос дрогнул –Эммануэль не любила лгать и не любила тех, кто вынуждал ее к этому), скажу, чтоу меня вообще не было ни одного любовника. Теперь вы понимаете, что мне нечегобыло рассказывать на этот счет мужу? По крайней мере до сегодняшнего ужина, – добавилаона с нахальной улыбкой.