Нескромные желания - Тия Дивайн

Франческа выпрямилась, когда карета подъехала к железным воротам, которые волшебным образом открылись, пропуская их во внутренний дворик.

Повсюду горели факелы, свечи, стояли грумы, готовые принять лошадей, и встречавший гостей дворецкий.

Лакей установил лесенку у дверцы кареты, и Франческа, ступив на нее, ухватилась за предложенную ей руку.

– Вас ожидают, – церемонно произнес дворецкий и пошел вперед, пригласив их следовать за ним, к величественному приемному залу. Он был широк и просторен, с каменными стенами, уходящими ввысь, каменными лестницами по обеим сторонам, тремя деревянными дверями, обитыми кованым железом. Две из них располагались под лестницами, одна – прямо перед ними, и все три были закрыты, храня какие-то свои тайны.

Прикрепленные к стенам пылающие факелы отбрасывали зловещие тени на мраморный пол.

Дворецкий жестом указал на центральную дверь и открыл ее.

Шестеро мужчин стояли полукругом у массивного камина, с бокалами шерри в руках и вели между собой тихий разговор. При ее появлении они сразу оживились.

О Боже! Ни внешняя пристойность момента, ни элегантная обстановка не могли скрыть того факта, что главным событием вечера, главным блюдом была она.

Кардстон, раскрыв объятия, устремился к ней.

– Миледи!

Что делать? Как себя держать? Франческа не нашлась, что сказать и наклонила голову. Кардстон принял это как должное, и она подумала, что, несмотря ни на что, они склонны относиться к ней с уважением.

Держись по-королевски, и тебя будут встречать, как королеву.

Франческа с изумлением поняла, что может диктовать правила, устанавливать нормы поведения. Они, словно дети, хотели этого; хотели, чтобы кто-то сдерживал их неуемные мужские натуры.

Кардстон представил ей гостей. Помимо Крукендена, которого она уже знала, здесь были Джеймисон, Хэнском, Шефферс и Фогг.

Спустя минуту Франческа уже не могла отличить одного от другого. Все они были высокие, внушительного вида, в вечерних костюмах. У одного из них – Хэнскома – были пронзительно голубые глаза, у Шефферса – борода. Фогг оглядел ее с ног до головы с уверенностью человека, который может купить все. Про Кардстона можно было сказать то же самое; правда, в Миэршеме он показался ей добрым и милым.

Но здесь благодушия не было и в помине. Сам воздух, казалось, дрожал от похоти, подогреваемой вином и соперничеством. Слишком много было сосредоточено мужской энергии в одной комнате.

Они хотели ее. Они не были друзьями – соперниками, сражающимися за нее. И от них можно было ждать любой непристойности.

А Алекса рядом не будет.

– Немного шерри, миледи? – любезно осведомился Кардстон. На самом деле это был просто предлог приблизиться к ней, коснуться ее руки, продемонстрировать свою власть по праву хозяина дома. – Что-нибудь перекусить?

Казалось, он сам готов ее съесть. Франческа растерянно взглянула на Алекса, Кардстон между тем продолжал говорить:

– Музыканты устроились на галерее. Вам стоит только сказать – и все будет сделано. – И чуть тише добавил: – Я не перестаю о вас думать.

Алекс расслышал его слова и вспыхнул. Франческа отняла у Кардстона руку, возмущенная тем, что Алекс ей не приходит на помощь. Кардстон явно ожидал, что Сара растает перед ним.

Ей придется самой разбираться с этими напыщенными болванами при помощи главного своего оружия – молчания и пренебрежения и контролировать ситуацию, чтобы не стать жертвой их сумасбродных фантазий.

– Очень сожалею, милорд, но я о вас ни разу не вспомнила.

Кардстон сник.

– Вспомните, – пообещал он каким-то зловещим тоном, видимо оскорбленный ее отпором, да еще в присутствии соперников.

Она приподняла брови, что еще больше разозлило его.

– По-моему, вы просили начать ровно в девять, милорд? – Чем быстрее все это закончится, тем лучше. – Нельзя ли пройти на галерею?

Кардстон предложил ей руку и многозначительно посмотрел на собравшихся, словно говоря: «Ну разве не аппетитная штучка?»

Алекс хмыкнул. Кардстон проводил Франческу на первый этаж, где находились комнаты для приемов.

Все они были довольно скромно обставлены. В последней, с низким потолком, находилась сцена, а перед ней обитые бархатом кресла. На балконе скрипач и виолончелист настраивали инструменты.

Франческа тяжело вздохнула. Расстояние между креслами оказалось слишком маленьким.

– Можете переодеться вон там, – холодно сказал Кардстон, указывая на дверь позади сцены. – Если захотите переговорить с музыкантами, поднимитесь по лестнице. Мы вас ждем.

– Замечательно. – Она направилась к двери, но Алекс удержал ее за локоть.

– Мне нужно двадцать минут.

– Для чего, милорд?

– Эти двадцать минут они должны быть полностью поглощены сексом и греховными мыслями.

– Как скажете, – ответила Франческа с вызовом. – А пока вы могли бы разложить на сцене мои священные предметы.

– Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь это сделал.

– Прекрасно. – Она исчезла за дверью. Ее холодность и безразличие вновь вывели Алекса из себя.

У него нет выбора. Чтобы осуществить свой план, он вынужден оставить Сару один на один с компанией похотливых мужчин.

Впрочем, все они хорошо знают, что представляет собой Сара, а он – лучше всех.

Он должен найти то, ради чего приехал сюда. Он станет позади кресел и выскользнет из комнаты, как только появится Сара.

Нечего за нее волноваться.

Сара Тэва сама может позаботиться о себе.

Стоя на холодном мраморном полу, Франческа озябла и, завернувшись, в черную накидку, застыла в ожидании.

В какое-то мгновение ей казалось, что она совершенно одна и может уйти. Но за зловещей дверью ее ожидала горничная, чтобы помочь подготовиться к выступлению.

Интересно, чья это была идея – Кардстона или Алекса? Но разве это важно? Важно то, что у нее нет ни единого шанса ускользнуть.

«Да и куда я могу убежать?» – размышляла Франческа, когда горничная расстегивала ей платье. Она просто заблудится в этом замке. И ни Кардстон, ни Крукенден ей не помогут.

Кардстон, вполне возможно, поступит с ней так же, как Алекс: запрет, накажет за непокорность, а потом использует.

Что бы ни случилось, этот сценарий все же лучше. Она постарается их сдерживать до возвращения Алекса. Ей это удастся. Она заставит их ждать. Алекс ненавидел каждое мгновение такого ожидания.

Это было еще одно мощное оружие в ее арсенале.

Виолончелист провел смычком по струнам. Служанка открыла дверь в комнату, где было совсем темно и только на импровизированной сцене горели свечи.