Цивилизация. Новая история Западного мира - Роджер Осборн

Рим находился в состоянии войны почти непрерывно на протяжении 900 лет, и пока ему сопутствовала удача на поле боя, сенат и императоры держали власть в своих руках, а о демократии не возникало и речи. Римская армия покорила Карфаген и эллинистические державы, жестоко подавляла любую силу, решившую встать на ее пути, строила дороги и акведуки прямо по территории враждебных стран, не считаясь с неудобствами естественного ландшафта. — она неуклонно навязывала свою волю народам, географии и культуре соседей. Что же произошло с этой самоуверенной милитаристской, полугородской цивилизацией, имевшей письменность и феноменально отлаженное административное устройство, когда она вплотную столкнулась с мелкими и разрозненными, занятыми сельским хозяйством, рыболовством и торговлей общинами Западной Европы?

Завоевание, торговля и дороги превратили почти всю Европу, включая непокоренные Римом земли, в единую экономическую систему, а что касается покоренных территорий, то на них дополнительным унифицирующим фактором служил единый свод законов, соблюдение которых регулировалось из одной властной инстанции. Оккупация запада шларука об руку с урбанизацией. Хотя в западных кельтских со обществах к тому времени уже существовали оппидумы — крупные ремесленные, производственные и торговые поселения, — римляне принесли с собой городскую жизнь иного типа. Римские города либо строились с самого начала, либо категоризировались постфактум в рамках иерархической структуры. Важнейшими из них были «колонии» (colortiae) — Лугдунум (Лион), Камулодун (Колчестер), Линдум (Линкольн) и другие, — создаваемые для римских граждан, преимущественно отставных легионеров, которые женились на женщинах из местных племен. Вторыми по рангу были «муниципии» (munfcfpia) — к примеру, Веруламий (Сент–Олбанс), — жители которых пользовались определенными привилегиями, небудучи полноправными гражданами. В обмен на уплату налогов, самоуправление и общее сотрудничество с римскими властями они получали средства на публичное строительство и отправление других муниципальных функций. Местные лидеры выбирались на руководящие должности (получая при вступлении в них римское гражданство) и брали на себя ответственность за разбор всех мелких криминальных и гражданских дел. а также за поддержание в порядке общественных зданий. Любой спор, затрагивающий двух римских граждан, а также серьезные преступления передавались в римские суды, заседающие в колониях. Ниже прочих городов стояли «цивитас» (civitas), которые являлись центрами племен, полностью признававших власть Рима. Несмотря на некоторую степень местной автономии, муниципии и цивитас часто строились на новых местах— римляне находили прежние оппидумы непригодными для своих целей. Вокруг многих городов воздвигались защитные стены, однако местному населению всегда отводилось определенное место внутри.

Как можно было внедрить подобную городскую систему на преимущественно сельскохозяйственной территории? Понять это позволяет изучение функций римских городов и особенностей их экономики. Во–первых, города были административными, военными и жилыми центрами. Во–вторых, римские чиновники и особенно римские легионеры (как служащие, так и отслужившие) создавали огромный спрос на местные услуги и обладали исключительной платежеспособностью. Многие города кормились за счет легионерского жалованья и пенсий, а их жители привлекались как поставщики продовольствия, предметов быта, наемного труда и развлечений — всего, что требовалось мужчинам, получавшим хорошие деньги и имевшим возможность их потратить.

Как бы то ни было, внутри этой унифицированной системы существовали местные отличия, которые обуславливались степенью принятия и усвоения римской культуры, — опираясь на результаты раскопок на территории Иберии, Гоплии и Британии, сегодня мы понимаем сложные и многое объясняющие закономерности этого процесса. Так, если римляне и латиняне, поселявшиеся на плодородном юге и востоке Иберии. строили или переустраивали города по собственному вкусу, то на неприветливом севере и западе, где было сильно сопротивление природной среды и населения, города и социальные структуры остались преимущественно незатронутыми римской оккупацией.

В Виспаске (нынешнем Алжуштреле) на юге Португалии особенности организации и работы местных серебряных и медных рудников дошли до нас зафиксированными на бронзовых табличках. Рудники принадлежали римскому государству, однако местные жители могли получить откуп на работу и тем самым не прекращать своих традиционных занятий.

Государство также владело правами на коммерческую деятельность на рудниках и в городе, поэтому те. кто желал содержать термы, торговать или обрабатывать руду, должны были обращаться к властям за лицензией или концессией. Иными словами, хотя римское право и административная система затрагивали почти любой аспект жизни обитателей запада и севера, пока налоги исправно платились, последние были предоставлены сами себе. Если судить по характеру строений и городской планировке, именам гражданских вождей и сохранению древних обычаев, складывается впечатление, что местное население практически избежало какого‑либо культурного влияния со стороны Рима.

Похожую картину можно наблюдать в Британии, которая была завоевана на 200 лет позже Иберии. Юг и восток острова быстро перешли под власть Рима, а север и запад превратились в милитаризованную зону, причем крайний север избежал даже этой участи. На первом отрезке завоевания была оккупирована область южнее Хамбера и восточнее Северна.

Впоследствии, уже в конце I века н. э.. римляне продвинулись в глубь Уэльса, а на севере дошли до долины между Клайдом и Фортом, позже отступив до линии Адрианова вала. Крепост ные и гарнизонные города в Британии строились римлянами с широким разбросом (к примеру, в Честере и Йорке), новые дороги соединяли их с оборонительными рубежами. Там, где эти, а также находившиеся в мирной зоне города пред назначались для расквартирования войск или выполнения административных функций, они планировались по римской модели, однако даже на этих территориях многие поселения аборигенов остались незатронутыми римской оккупацией.

В милитаризованной же зоне к северу от Хамбера и к западу от Северна и Экса романизация или вовсе, или почти не сказалась на местных поселениях и обычаях. Так. археологи отметили разительный контраст между племенем думнонов на юго–востоке Англии и их непосредственными соседями на востоке — дуротригами. Поселения думнонов не несли черт римского влияния, несмотря на присутствие римской крепости в Эксетере, и на их землях почти не обнаружено римских монет. Дуротригов же романизация коснулась сильнее: они взяли у завоевателей строительство прямоугольных в плане зданий вместо прежних круглых, употребляли римские деньги и переняли некоторые культурные привычки. Если, весьма вероятно, такая разница объяснялась сознательным отказом думнонов от римских обычаев, то мы можем сделать законное предположение об устойчивости их собственной культуры, которая, как мы можем предположить, в свою очередь уходила корнями в экономическую и социальную независимость атлантических приморских сообществ, описанных в главе 1.

В областях, более открытых для римского культурного влияния, завоеватели специально стимулировали приобщение местной верхушки к обычаям своих хозяев. О реакции некоторых бриттов Тацит язвительно замечает следующее: «Агрикола частным образом и вместе с тем оказывая поддержку из государственных средств… настойчиво побуждал британцев к сооружению храмов, форумов и домов… те, кому латинский язык совсем недавно внушал откровенную неприязнь, горячо взялись за изучение латинского красноречия. За этим последовало и желание одеться по–нашему, и многие облеклись в тогу. Так мало–помалу наши пороки соблазнили британцев, и они пристрастились к портикам, термам и изысканным пиршествам. И то, что было ступенью к дальнейшему порабощению, именовалось ими, неискушенными и простодушными, образованностью и просвещенностью». [8] Включение местной элиты в римскую систему часто осуществлялось посредством усыновления знатными римскими семьями местных юношей, в дальнейшем отсылавшихся в Рим для получения образования. Сельская местность в мирной зоне быстро покрывалась римскими, или римско–британ- скими, виллами. В отличие от итальянских загородных резиденций, они были функциональными, приносящими прибыль хозяйствами и, как правило, возводились бриттами, подражавшими римскому стилю, включая орнаментальную мозаику и строительство бань. С другой стороны, очевидно, что обитателями этих британских вилл нередко оказывались отставные легионеры и имперские чиновники.