Восьмой грех - Филипп Ванденберг

Вернувшись в гостиную, Мальберг принялся искать улики, благодаря которым можно было приподнять завесу, скрывающую истинные причины смерти Марлены. Между тремя арками, ведущими на террасу, висело множество фотографий в рамках самых разных размеров. На одной — фотография с выпускного, Мальберг даже нашел себя, он стоял в ряду позади Марлены. Как она изменилась!

На других фотографиях Марлена, очевидно, была запечатлена во время отпуска: одна у Эйфелевой башни, на верблюде в пустыне, на борту круизного корабля в Карибском море. Лукас обратил внимание на фотографии, на которых она была в сопровождении мужчины: в гондоле в Венеции, на Эмпайр-Стейт-Билдинг в Нью-Йорке и перед Бранденбургскими воротами в Берлине.

Кто этот человек? — спросила Катерина, которая тоже рассматривала фото.

— Не имею понятия, — честно ответил Лукас.

Мужчина был явно старше Марлены. Высокий, с редкими седыми волосами, он при ближайшем рассмотрении выглядел не очень симпатичным. Количество фотографий, на которых он встречался, позволяло предположить, что это была не случайная встреча и не короткий роман. При Лукасе Марлена никогда о нем не говорила. У Мальберга сложилось впечатление, что она гордится своим одиночеством и ничего не хочет слышать о мужчинах. Нет, фотографии на стенах ничем не помогут ему, понял Лукас, они только пробудили первые сомнения в том, что он слишком одержим поисками улик в квартире Марлены. Необычный порядок и стерильная чистота свидетельствовали о том, что те, кто нес ответственность за смерть Марлены, уничтожили все следы, которые хоть немного могли пролить свет на это дело.

Мальберг разочарованно открыл старый секретер в стиле барокко, который стоял у входа в ванную комнату. Здесь был тот же безупречный порядок, что и везде: бумага для писем и конверты аккуратно сложены, скрепки в прозрачной пластиковой коробочке, липкая лента, канцелярский нож и ножницы. Ни одного личного письма, ни одной записки, ни одного рисунка — ничего.

Мальберг открыл маленький ящичек посередине. Он немного заедал. Лукас потряс ручку, и ящик открылся с тихим металлическим стуком. Он был пуст. Но когда Мальберг хотел закрыть его, он почувствовал, что что-то мешает. Лукас пригляделся и увидел цепочку с простым медальоном. Подошла Катерина и осмотрела находку.

— Что это за странный символ на медальоне?

Мальберг пожал плечами и ответил:

— Кажется, какие-то руны.

Подумав немного, он положил медальон в карман.

Затем Мальберг повернулся к незаметному сейфу, встроенному в стену на уровне глаз. Дверца размером пятьдесят сантиметров на тридцать с кодовым цифровым замком была не заперта. Когда он ее открыл, в нос ударил резкий запах чистящего средства. Как и ожидал Лукас, сейф тоже был пуст.

— Они сделали свое дело, — тихо сказал Лукас. — Здесь работали профессионалы, которые ничего не упустили из виду.

Катерина кивнула и, скользнув взглядом по книжным полкам, задумчиво произнесла:

— И это придает делу еще больше загадочности.

Книги, а их здесь насчитывалось более тысячи, не были достаточно старыми, чтобы пробудить в Мальберге интерес антиквара. В основном это была научная литература, а также книги по искусству и путеводители, составлявшие большую часть библиотеки. Ни одной художественной.

Невольно взгляд Мальберга упал на маленькую книгу с красным кожаным корешком. Он сразу узнал ее. Этот школьный плутовской роман под названием «Feuerzangenbowle» Лукас подарил Марлене на встрече одноклассников. С самого детства это была его любимая книга.

Он взял ее с полки и открыл на первой странице. Лукас сделал тогда дарственную надпись: «На память о нашей первой встрече одноклассников и нашем общем школьном прошлом. Лукас».

Мальберг задумчиво перелистывал страницы книги и вдруг остановился. Между сто шестидесятой и сто шестьдесят первой страницами лежала квитанция «Люфтганзы».[19]Лукас отложил книгу в сторону и взял листочек.

— Что это? — заинтересовалась Катерина, заметив в руках Мальберга квитанцию.

— Рейс во Франкфурт, билет на имя Марлены Аммер. — Мальберг сделал паузу. — Но дата, дата! — невольно вскрикнул он.

Катерина взяла квитанцию и вопросительно посмотрела на Лукаса:

— Двадцать шестое августа?

— В день, когда Марлена должна была лететь во Франкфурт, ее убили. И хотя мы собирались вместе провести пару дней в Риме, она и словом не обмолвилась о своих планах.

— Тогда я ничего не понимаю, — сказала Катерина, внимательно разглядывая квитанцию на свет. — Может, она перекомпостировала билет на другом день?

— Да, наверное, так и было, — покорно согласился Лукас. С минуту он молча смотрел в пустоту. А если Марлена просто хотела сбежать? Мальберг с горечью отметил, что совсем не знал женщину, которая совершенно негаданно стала для него такой важной.

Квитанция была единственной уликой, которая ускользнула от глаз полиции, или преследователей Марлены, или того, кто стоял за всем этим делом. Может, она намеренно спрятала квитанцию в его книгу, чтобы оставить хоть какую-то наводку? Шанс, что он обнаружит квитанцию, был один к тысяче. «Но если она хотела о чем-то сообщить мне, то почему таким стран иым образом? — думал Мальберг. — Почему она не оставила прямых указаний? Что значит весь этот спектакль?»

Мальберг усиленно думал. Но чем больше он ломал голову, тем яснее ему становилось, что квитанция в книге оказалась случайно. Скорее всего, Марлена в это время читала книгу. Тут позвонили в дверь и, чтобы никто не догадался о ее планах, она сунула квитанцию в книгу и поставила ее на полку. Лукас потер виски и вздохнул.

Катерина вернула ему квитанцию. Ей стало жалко Мальберга, который сейчас выглядел беспомощным и каким-то ноте рянным. Катерина, хотя и обладала аналитическим складом ума, не знала, что делать дальше. Она чувствовала себя неуютно в чужой квартире, в которой скрывалась мрачная тайна.

— Паоло, — позвала она брата, стараясь говорить почти шепотом. — Ты еще там?

— Не переживай, — послышался в ответ такой же шепот. — Но я был бы вам благодарен, если бы мы поскорее убрались отсюда. Мы торчим тут уже четыре часа, и батарейки в фонаре вот-вот сядут. Кроме того, я чертовски устал. Года дают о себе знать.

Проигнорировав шутку Паоло, Мальберг сказал:

— Парень прав. Давай закругляться. — Он снова взял книгу и, вложив в нее квитанцию, спрятал ее в карман. — Нам действительно лучше уйти отсюда.

Катерина с облегчением кивнула. Она была рада, что они наконец-то покинут эту странную квартиру.

— Оставь свет включенным! — шепнула она, когда Лукас проходил по галерее.

Под картиной святого Карло Борромео, которого в шестнадцатом столетии назначил государственным секретарем его дядя, Папа Пий IV, встретились шестеро мужчин в черном. Все они имели довольно решительный вид. Монументальная картина в приемной префекта конгрегации была единственным настенным украшением скудно обставленной комнаты. В торце комнаты громоздился письменный стол гигантских размеров. Посередине — трапезный стол с четырьмя угловатыми стульями по бокам. Один стул стоял во главе стола, прямо напротив распятия, висевшего на стене.