Меч королей - Бернард Корнуэлл

В каменной кладке имелась узкая лестница, чтобы при отливе можно было подняться на стену.

— Ждите! — бросил я команде и пассажирам.

Потом мы с Финаном спрыгнули на ступеньки и взобрались на широкую террасу над рекой, где мы с Гизелой любили сиживать вечерами, когда северный ветер сносил прочь городской смрад. Ночь опускалась быстро, и тусклый свет стал заметен из-под одной ставни моего бывшего дома, еще мелькали отблески пламени в центральном дворе.

— Кто-то здесь живет, — проворчал Финан.

— Дом принадлежит королю, — отозвался я. — Альфред всегда отдавал его командиру гарнизона, хотя большинство из них тут никогда не жили. А я жил.

— Вот только какому королю?

— Сейчас Этельстану, — сказал я. — Но западные саксы захотят вернуть город себе.

Лунден был очень ценен, одни торговые пошлины могли составить казну небольшого королевства, и мне было любопытно, определил ли Эдуард в своем завещании, какому именно из сыновей, Эльфверду или Этельстану, достанется город. В конечном счете, разумеется, это будет тот из сводных братьев, которому удастся собрать больше копий.

Дверь дома открылась.

Из нее вышел Ваормунд.

Я не сразу узнал его, а он не узнал меня. Проход за его спиной вел в освещенный факелами дворик, так что лицо у него оказалось в тени, а я был, надо полагать, последним человеком на свете, кого он ожидал встретить в Лундене. Сперва мне бросились в глаза размеры этого человека: здоровенный детина, на голову выше меня, широкоплечий, косматый, обутые в сапоги ноги толстые, как бревна. Отблески факелов играли на звеньях кольчуги, опускающейся до бедер. Он ел, отрывая зубами мясо от кости.

— Убирай отсюда свой поганый корабль! — прорычал он, потом вдруг замер. Затем, выругавшись, отшвырнул кость, выхватил сакс и прыгнул на меня с неожиданным для такого верзилы проворством.

Вздох Змея я оставил на корабле, а вот Осиное Жало, мой сакс, висело на поясе. Я шагнул вправо от Финана, чтобы мы могли наседать на Ваормунда с двух сторон, и потянул короткий меч из ножен. Первый удар разминулся со мной на ширину пальца, под второй, нацеленный мне в голову, я поднырнул, а третий остановил Осиным Жалом, приняв его на клинок у самого перекрестья. У меня онемела рука. Силища у этого детины была просто невообразимая. Как и я, Финан имел при себе только сакс, но он зашел противнику со спины. Ваормунд каким-то чутьем уловил приближение ирландца, развернулся и взмахнул мечом, заставив Финана отпрянуть. Я ушел вправо, огибая противника, и рубанул ему по левой ноге. Я намеревался подрезать ему сухожилия, но Осиное Жало представляло собой колющее оружие, не предназначенное рубить, и короткое лезвие только вспороло толстую кожу высокого сапога. Враг с ревом обратился против меня. Я шагнул назад, нанеся укол ему в бедро, потом упал набок, избегая яростного ответа. Осиное Жало его достало — я почувствовал, как лезвие вошло в плоть, но Ваормунд словно и не заметил раны. Он с рыком повернулся, когда Финан атаковал, чтобы отвлечь его. Но мы были как терьеры, нападающие на вепря, и я знал, что вскоре одного из нас непременно достанут. Отогнав Финана, Ваормунд бросился на меня, пнув ножищей так, что у меня ребра затрещали. Пытаясь подняться на ноги, я вскинул Осиное Жало. По удаче или по милости богов сакс оказался на пути у летящего на меня клинка Ваормунда. И снова от сильного удара у меня отнялась рука. Финан сделал выпад, и тому вновь пришлось оставить меня. Верзила рубанул мечом с неудобной руки, но Финан, быстрый как молния, отскочил.

— Сюда! — крикнул он мне.

Я с трудом поднялся на ноги. Финан все еще призывал вернуться на «Сперхафок», но Ваормунд помешал нашим планам, устремившись на меня. Он ревел. Без слов, просто дикий рык и смердящее элем дыхание. Я шагнул вправо, в сторону Финана. Ваормунд выбросил вперед ручищу, ухватил меня за ворот кольчуги и притянул к себе. Я видел, как растянулся в ухмылке его щербатый рот, и понял, что вот-вот умру. А еще ощущал неимоверную силу, с какой он тащил меня. Видел, как его сакс движется ко мне справа с острием, нацеленным под ребра. Я пытался вырваться, но не смог. Финан, не уступавший врагу проворством, ткнул Ваормунда в спину. И видимо, ранил, потому что детина снова взревел и извернулся, чтобы отогнать ирландца. Меня он по-прежнему держал за ворот кольчуги, и я рубанул ему по руке Осиным Жалом. Доспеха клинок не пробил, однако удар заставил гиганта выпустить меня, и я попытался достать его шею. Лезвие коснулось его у основания черепа, но сакс все еще был в движении, что лишило удар почти всей его силы, так что я с равным успехом мог погладить его по шее пером. Ваормунд вновь развернулся, покрытое шрамами лицо перекосила ярость. Внезапно справа от меня блеснул в свете факелов наконечник копья, ударил о клинок Ваормунда и отлетел. Мои люди высадились со «Сперхафока». Около дюжины парней бежали к нам, а все новые спрыгивали на узкие каменные ступени.

Голову Ваормунда могли туманить гнев и чрезмерное количество выпитого эля, но, когда дело доходило до битвы, она работала хорошо. Он слишком много раз стоял в «стене щитов», слишком часто видел тень поражения и ощущал страх неминуемой смерти, потому знал, когда нужно отступить. Верзила развернулся в сторону дома, из двери которого как раз в тот миг, когда подоспели наши с корабля, появились трое его соратников с мечами наголо.

— Назад! — взревел Ваормунд.

Внезапно оказавшись в меньшинстве, он со своими людьми скрылся за дверью и запер ее за собой. Я слышал, как упал на скобы брус.

— Господь милосердный, ну и бык! — простонал Финан. — Ты не ранен?

— Слегка зашиблен, — ответил я. Глупо было приближаться к дому так легковооруженными. — Все в порядке. — Я взял у Берга Вздох Змея. — А ты?

— Жив, — процедил мой друг.

Мы уцелели, но были сбиты с толку. Все наперечет твердили нам, что войско Этельстана заняло Лунден, и тут мы в самом центре города натыкаемся на одного из самых ужасных воинов Этельхельма. Я подошел к двери, зная, что та не откроется. И она не открылась. Где-то внутри здания вскрикнула женщина.

— Принесите топор, — приказал я.

Я слишком хорошо знал дом и помнил, что со стороны речной террасы нет иного способа попасть в него, как через эту дверь. Каменные стены доходили до самых краев платформы, поэтому возможность зайти с других сторон дома исключалась, а окна забрали железными решетками.

Беорнот принес топор, и от могучего удара крепкая дверь вздрогнула. Снова закричала женщина. Из дома слышались и другие звуки: шаги и приглушенные голоса. Потом очередной удар сотряс дверь, и звуки за ней стихли.

— Они ушли, — сказал Финан.

— Или ждут, устроив на нас засаду, — предположил я.

Топор Беорнота проломил толстую доску. Я заглянул в дыру и увидел, что коридор пуст. Дальний его конец освещали горящие во внутреннем дворе факелы.

— Продолжай, — велел я Беорноту.

Еще двух ударов ему хватило, чтобы просунуть через пролом в двери руку и поднять запорный брус.