Радость моих серых дней - Екатерина Дибривская

– Здесь жена моя сидела. Не видели, куда пошла? Может, в уборную дорогу у вас спрашивала?

– А как она выглядит? – уточняет одна.

– Маленькая, худая блондинка. Живот большой. – закипаю я. – Коричневое платье ниже колен. Платок на шее. Яркий. Слегка затылок покрывает.

– Она на улице, – белеет лицом другая.

Удивлённо вскидываю брови и пересекаю холл. Вижу, стоит за стеклянными дверями. Спиной ко входу.

– Ты зачем вышла? – спрашиваю. – Тебе плохо?

– Тихон, – шепчет она. – Поехали в обычную больницу. Я не хочу в эту.

– Что за чёрт? – хватаю её плечи и грубовато разворачиваю.

Глаза её мокрые от слёз. Стискиваю зубы. Понимание озаряет. Недоброе такое понимание.

– Они меня попросили уйти, – выдыхает она. – Конечно, видно же, что у меня нет таких денег. Поехали, прошу тебя. В любую больницу рядом с твоим домом.

– Эта – лучшая во всей Москве. – отрезаю. – И она рядом с домом. Сейчас они тебя примут, как подобает в таких заведениях принимать таких важных пациентов.

Она краснеет, отнекивается. Беру её за руку и веду обратно.

– Администратора мне, – кричу на куриц с ресепшн. – Живо!

Тут же передо мной вырастает ухоженная дама лет пятидесяти.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?

– Эти ваши девки выставили мою жену за дверь. Нарядом не вышла для вашего лощённого заведения. – рявкаю на неё. – Вы тут одурели совсем? Мне рекомендовали вашу клинику как лучшую в своей специализации во всей столице! Что за хамское отношение к клиентам? Мой юрист, Глеб Борисович Живнов, лично поручился, что нас примут и окажут все необходимые услуги. Что мне теперь, в поликлинику по месту прописки идти, если даже рекомендациям столь уважаемого человека нельзя верить?

Администратор меняется в лице и бросает убийственный взгляд на регистраторов.

– Приносим свои глубочайшие извинения… Как я могу к вам обращаться?

– Тихон Александрович Евстратов, – бросаю ей хмуро и вывожу вперёд девушку. – Это моя супруга, Севиндж Васильевна.

– Севиндж Васильевна, приносим вам извинения за случившееся недоразумение и доставленные неудобства, – лебезит женщина. – Меня зовут Татьяна Львовна Максимова, отныне я буду вас везде сопровождать. Вы хотели бы пройти полное обследование? Или вы хотели бы уточнить что-то конкретное? У какого врача вы хотели бы наблюдаться?

– Мы хотим пройти полное обследование и наблюдаться у Касьянова, – нетерпеливо перебиваю. – Он сегодня на месте?

– Да, конечно, – она улыбается. – Вы можете подождать супругу в нашем кафе.

– Я буду сопровождать её, – качаю головой. – Уже имел глупость оставить её одну в вашем заведении.

Женщина покрывается красными пятнами.

– Начнём с анализов, – нервно улыбается она. – Нам туда.

Она.

Мне выдают баночку для сбора анализа мочи и показывают, где туалет. Тихон подпирает стену напротив двери и смотрит мне вслед.

Поначалу мне было стыдно. Когда эти красивые стройные девушки попросили меня уйти. От того, как смотрели на меня. Осуждающе. Словно на нищенку, что поглазеть пришла.

Знаю, я не подхожу для этого места. Моё платье стоило триста рублей на распродаже. Оно не для беременных, но большего размера, чем необходимо. И тянется хорошо. На ногах дешёвая обувь. Сумка из фикс-прайса. Я из другого мира.

Но Тихон нет. Он держится гордо и знает, чего стоит. И щедро даёт то же своему ребёнку. И мне – потому что пока мы единое целое.

Мне страшно представить сколько стоят услуги в этой клинике. Здесь совсем не похоже на больницу. Скорее – на отель. Курорт.

Произвожу необходимые манипуляции. Плотно закрываю крышку на пластиковом контейнере. Выхожу за дверь.

– Давай, я отнесу, – Тихон тянет руку, смущая меня.

Его самого не смущает ничего. Если бы не Татьяна Львовна, я бы воспротивилась. Но при ней не могу. Не хочу. Ставлю баночку в его раскрытую ладонь и отвожу взгляд.

– Спасибо, Тихон. Очень любезно с твоей стороны.

Меня ведут в лабораторию. Сдаю кровь на общий и клинический анализы, на паразитов, венерические заболевания, вирусы и ещё что-то. Не запоминаю.

После забора крови мне дают чашку сладкого ароматного чая и сахарную булочку.

– Хорошая клиника? – спрашивает Тихон и поддразнивает: – Всё ещё хочешь в обычную поликлинику поближе к дому?

– Пока мне нравится, – улыбаюсь. – Но главное – врач. Если мне будет с ним комфортно…

– Это самый лучший специалист, – говорит мне Тихон. – Будь умницей, дай ему шанс.

– Хорошо, – я опускаю взгляд.

Всё правильно. Кто девочку платит, тот её и танцует.

– Послушай, – медленно выдыхает Тихон. – Если тебе будет некомфортно с этим врачом, пообщаемся с другим. Но Герман Олегович Касьянов действительно лучший. Я бы хотел, чтобы ты наблюдалась у него. Только если тебе будет с ним комфортно. Обещаю.

Я вздрагиваю от его слов. Обещание. Он так много мне обещал. Всегда. Хорошего. Сказочного. Прекрасного. Или напротив. Как в последнюю нашу встречу. Он много чего тогда обещал. Что это последний раз, когда я его вижу. Что лучше мне не искать с ним встречи.

Болезненные воспоминания о разрыве заставляют меня сжаться. Глаза мужчины темнеют, и он поджимает губы в тонкую нить. Помнит. Ненавидит как прежде?

– Тихон, – шепчу я. – Не нужно обещать, просто выполни одну мою просьбу…

– Постараюсь, – кивает в ответ.

– Если со мной что-то случится, если ты не захочешь больше находиться рядом со мной, не бросай ребёнка и не отдавай его дядюшке. Пожалуйста.

Он смотрит на меня. Внимательно. В душу вглядывается. Вызывает костёр чувств. Пламя эмоций. Пожар страсти. Огонь желания разгорается внутри.

Все вокруг правы. Я наивная дура. Несмотря на то, что мне пришлось пережить, я не держу на мужчину зла. Я не обижена. Я люблю его. Как прежде. Ничего не изменилось. И я… хочу его.

– Тебе никогда не придётся возвращаться к этим людям, – он отводит взгляд. – Если это то, что ты имеешь в виду.

– Спасибо, – я касаюсь его руки, и он вздрагивает. – Спасибо, Тихон.

К нам подходит Татьяна Львовна, и мы замолкаем.

– Большинство анализов готовы, Герман Олегович ожидает вас.

– Спасибо, – бросает Тихон и ведёт меня в кабинет.

Я думаю, что он останется ждать меня в коридоре, но он заходит внутрь. Я теряюсь. Не хочу, чтобы он был тут. Чтобы смотрел. Чтобы слушал. Но выбора у меня нет.