Прыжок - Сергей Лукьяненко

– Очевиден… – Соколовский вздохнул. – Если бы мы допросили её…

– У нас осталась Лючия. Детей допрашивать гораздо проще, чем взрослых, они ещё не научились лгать.

Соколовский махнул рукой, и Марк, поняв намёк, отключился.

Валентин и Лев молча посмотрели на пленницу.

Лючия Д’Амико выглядела сейчас очень похожей на Тедди – всё лицо вымазано биогелем, только у неё он был целиком алым. Из сломанного и небрежно вправленного носа торчали две трубочки. Она лежала на последней оставшейся кушетке, автодоктора к ней не подключили, только из сгиба локтя тянулась трубочка капельницы.

Руки и ноги, разумеется, были крепко стянуты пластиковыми лентами.

– Она сможет говорить? – спросил Валентин.

– Что с ней сделается? – Лев пожал плечами. – Сотрясение, переломы… череп цел. Рана в плече ерундовая. Она в медикаментозном сне, но я могу разбудить её в любую минуту.

– Лючия не виновата… – тихо сказал Тедди.

– Мальчик, никто не говорит о вине! – отрезал доктор. – Только она теперь не Лючия. Она… чёрт знает, кто она такая!

– Вначале я подумал, что они как экипаж неварского корабля… – сказал Валентин. – Но там экипаж совершенно обезумел. А наши сохранили разум. Как это могло произойти?

Соколовский пожал плечами.

– Точно так же, вероятно. Но более тонко. Когда «Стиратель» нанёс удар по кораблю и мы медленно умирали, он ухитрился переписать часть их сознания. Внедрить иные личности.

– Дистанционно. Через корпус… – Горчаков покачал головой. – Доктор, меня это пугает. Вдруг кто-то из нас тоже…

– Вряд ли. Не зря их память оказалась наиболее повреждённой, – хладнокровно ответил Соколовский. – Может, и нас тоже пытались взломать, но не успели. Да и действовали они синхронно, будь среди нас третий – раскрылся бы и он.

– По моему мнению, – вступил в разговор Марк, – Анна и Лючия обменивались информацией в реальном времени. Я наблюдал признаки синхронизации действий.

– Но как? – спросил Валентин. – Телепатия – это антинаучный бред.

Марк промолчал. Валентин вздохнул и спросил:

– Что с остальными?

– Матиас будет неделю отращивать новые зубы, – сообщил Соколовский. – У него прекрасная крепкая немецкая челюсть, ей можно орехи колоть. У меня два полных комплекта зубов, на мужскую и на женскую челюсть, вечером я пересажу ему зачатки. Тедди выглядит ужасно, но на самом деле все повреждения лёгкие. Алекса подлатали, к счастью, миокард не пострадал, была подострая тампонада перикарда, но мы всё починили… Дней пять на полное выздоровление. Бэзилу я наложил шины, вколол стимуляторы и обезболивающее, дня три будет восстанавливаться. Кот вообще отказался от осмотра. Синяки и шишки экипажа вряд ли стоят внимания…

– Гюнтер?

Соколовский вздохнул.

– Я почти уверен, что мозг не пострадал. Марк очень быстро запустил кровообращение по виллизиеву кругу и каротидному бассейну. Хуже другое, пуля перебила позвоночный столб. Ниже пояса Гюнтер парализован.

– Лев, ты можешь что-то сделать? – спросил Валентин.

– Тебе так нужен оружейник?

Командир молчал. Доктор поморщился:

– Я бы держал его в медикаментозном сне до возвращения на Землю. Это всё-таки позвоночник. Пусть бы на Земле аккуратно починили… нет?

Горчаков продолжал ждать.

– У меня есть набор его стволовых клеток, разумеется! – резко сказал Соколовский. – Но это довольно сложная операция, это не сердце починить!

– Если вы позволите ассистировать вам, доктор… – подал голос Марк.

– Ты хочешь меня куска хлеба лишить на старости лет? – сварливо спросил Лев. – Позволю. Куда мне деваться… А теперь скажи, Валентин, мои действия вообще имеют хоть какой-то смысл?

– Любые действия имеют смысл, – ответил Горчаков. – Смысла лишено лишь бездействие.

– Вот только не надо подражать Марку, который подражает великому писателю! У нас накрылись генераторы?

Горчаков кивнул.

– Что можно сделать? – спросил Лев.

– Сейчас будем решать, – ответил Валентин. – Не волнуйтесь, Лев, мы обязательно что-нибудь придумаем.

Соколовский кивнул.

– Хорошо. Тогда делайте своё дело, а я займусь своей работой.

Горчаков молча налил в мензурку спирт, выпил залпом и удивлённо посмотрел на доктора.

– Витамины, таурин, кофеин, – сказал Соколовский. – Бодрит. Нет, вы что, серьёзно думали, что я буду глушить чистый спирт на работе?

Почтительно кивнув, командир вышел из медотсека.

Лев искоса посмотрел на Тедди, убедился, что гель закрывает тому всё лицо, включая глаза, и достал из кармана маленькую фляжку.

Как-то само собой получилось, что учёные вместе с жителями Соргоса и Невара собрались вместе в кают-компании. От них сейчас мало что зависело, острая фаза ситуации миновала, Матиас с Ксенией были в рубке, кадеты с доктором, оружейником и командиром в медотсеке.

О судьбе Анны Мегер все уже знали.

Про поломку генераторов – тоже, хотя никто толком не мог сообразить, откуда просочилась эта информация.

– Корабль может попытаться выйти из червоточины без генераторов силового поля, – Уолр с видимым удовольствием взял на себя роль главного умника. – Проблема исключительно во всплеске вторичной радиации и гравитационных флюктуациях на границе обычного пространства и подпространства. Наши учёные называют этот эффект очень поэтично: «Грозное рычание потревоженной пустоты».

Он замолчал. Кивнул:

– Да. На аудио-ксено это звучит не столь красиво. Но суть в том, что с вероятностью в девяносто процентов корабль разорвёт приливными эффектами, словно он падает в чёрную дыру. Хороший пилот может минимизировать риск, но у нас больше нет хорошего пилота… И с вероятностью в сто процентов вторичное излучение поразит корабль.

– Нельзя ли укрыться? – спросил Бэзил. Он сидел в кресле на колёсах, в рубашке с коротким рукавом и шортах: на правой ноге был лубок, на правой руке решетчатая шина. Боли он явно не испытывал и выглядел непривычно воинственным и взбудораженным. – В центре корабля, в каких-либо защищённых зонах?

– Пожалуй, возможно, – сказал Уолр. – Это всего лишь радиация. Но вся электроника выйдет из строя.

– Включая меня, – заметил из динамиков незримо присутствующий Марк.

– Конечно! – Уолр помахал рукой. – А если корабль лишится искина и управляющих цепей в момент выхода – его почти наверняка разорвёт. Но даже если нет, и даже если мы выживем – мы окажемся на мёртвом, заражённом радиацией корабле в чужой враждебной звездной системе! Кошмар!

– Как-то вы очень весело это говорите, – пробормотал Бэзил. Почесал забинтованную руку сквозь шину.