Перелом во времени - Джули МакЭлвен

Мисс Купер, видимо, серьезно задумалась над этим вопросом.

– Что ж. Мистер Хардинг тогда поделился бы вашими наблюдениями с его светлостью.

– Уверена, мисс Донован будет вести себя впредь осторожнее, мисс Купер, – вмешалась Ребекка, явно заметив недобрый огонек в темных глазах американки. Она уговорила свою мать разрешить ей сопровождать Кендру и леди Этвуд во время их утреннего визита к леди Сент-Джеймс. Теперь же она широко улыбалась, не обращая внимания на сердитый вид Кендры. – Выглядите прелестно, мисс Донован.

– Нужно поправить ее волосы. Я все-таки буду рада, если вы передумали насчет накладных волос, мисс Донован, – сказала мисс Купер.

– Нет, – твердо ответила Кендра. Но она позволила служанке подвести себя к обитому бархатом стулу перед туалетным столиком. Она поймала веселый взгляд Ребекки в зеркале, пока служанка вытаскивала шпильки из коробочки. Хоть Кендра и не могла сказать, что ей нравилась мисс Купер, она все же не могла не восхищаться тем, как она обращалась со щеткой и расческой. У горничной ушло менее минуты на то, чтобы совладать с мягкими прядями и собрать их в аккуратный шиньон.

Мисс Купер окинула прическу критическим взглядом.

– Может, пару ленточек… нет, розочек, думаю.

Кендра сдержала нетерпеливый вздох. В двадцать первом веке, до того как ее ранили, она всегда носила волосы распущенными или делала хвостик и быстро разбиралась со своим гардеробом, содержимое которого было скорее функциональным, нежели модным. Она не привыкла к такому уровню увлеченности своим внешним видом, к внимательному изучению каждой детали.

Она наклонилась вперед, загребая розочки из открытого серебряного ящичка на столе. Но когда она попыталась передать их мисс Купер, та от нее отмахнулась.

– Они же красные, мисс Донован, – мягко упрекнула она. – Мне нужны зеленые. Светло-зеленые, чтобы подходили к вашему платью. – Она не стала дожидаться Кендру и сама потянулась за украшениями. Еще пара минут возни, и наконец служанка отошла назад. – Готово, мисс Донован, – произнесла она, явно довольная результатом. – Пойду принесу вашу накидку.

Кендра подождала, пока мисс Купер достала бархатную зеленую накидку с капюшоном. Она была рада наконец скрыться от придирчивого взгляда служанки.

– Не сердитесь так на нее, – прошептала Ребекка, пока они шли по коридору. – Она заботится о ваших интересах.

– Думаю, она заботится об интересах леди Этвуд.

– Ну да. Но она же не виновата. Графиня наняла ее, а положение мисс Купер в этом доме заставляет ее следить за тем, чтобы ваш внешний вид и поведение были безупречны.

Кендра хотела подчеркнуть Ребекке, что ей не десять лет и что она сама заботилась о себе довольно продолжительное время. Но тогда ей пришлось бы объяснять многое о своей семье и происхождении.

Она выдохнула, ее неприязнь в отношении служанки начинала частично исчезать. К сожалению, из-за этого она начинала стыдиться. Мисс Купер не виновата в том, что правила, определяющие поведение женщин в эту эпоху, были иррациональны и архаичны.

О Боже.

Все внутри нее перевернулось, когда она представила себе будущее с подобными правилами и ограничениями. Она, по сути, не была по-настоящему свободна и в свою эпоху – черт, она работала на ФБР. В этот бюрократический ад не проникнуть, минуя формализм. Но по крайней мере ей не нужно было разрешение на то, чтобы одной прогуляться по улице.

«Как я могу жить в таких условиях? – задавала она себе вопрос. – Как я могу жить, постоянно ощущая, что со мной обращаются как с ребенком?»

Затем наступила очередь такой же мрачной мысли: «А у меня есть выбор?»

* * *

Поездка до особняка леди Сент-Джеймс заняла примерно двадцать минут, в основном из-за сильных заторов на улицах, связанных в том числе с несколькими тележками, перевозившими контейнеры с углем, ящики, наполненные соленым мясом, и бочонки с элем. Затем они ждали еще восемь минут, когда леди Этвуд передала свою карточку кучеру, который в свою очередь предоставил ее дворецкому леди Сент-Джеймс. На глянцевой карточке было элегантно выведено имя леди Этвуд и ее титул, вместе с информацией о ее «присутственных» днях с датами и временем, когда леди Этвуд была бы готова принять посетителей в резиденции герцога.

Кендра мысленно проследовала за карточкой, когда дворецкий исчез в доме. Слуга наверняка осторожно положил ее на серебряный поднос, который затем отнес туда, где находилась леди Сент-Джеймс – скорее всего, в гостиную, – она прочтет ее и отправит с ним свой ответ.

Никто не был удивлен, когда им сообщили, что леди Сент-Джеймс дома и будет рада принять их.

Внутри прихожей леди Этвуд остановилась, чтобы взглянуть на хрустальное блюдо, наполненное более чем дюжиной карточек. Она улыбнулась и двинулась вперед.

Кендра вопросительно посмотрела на Ребекку.

– Слуг всегда просят класть сверху карточки самых важных в этот день гостей, чтобы всем было видно, – деликатно объяснила Ребекка. – Для того чтобы впечатлить тех, кто может зайти. Само собой, карточка леди Этвуд на самом верху.

Конечно, это было глупо. Но не менее глупо, чем покупка дорогой машины, бриллиантового кольца или редкой картины, чтобы похвастаться перед соседями, друзьями и родственниками. Люди всегда пытались утереть нос друг другу, с тех пор как начали выцарапывать свои рисунки на стенах пещер.

Дворецкий провел их в гостиную, которую Кендра описала бы одним словом – вычурная. Казалось, будто леди Сент-Джеймс не могла решить, какое из популярных в ее эпоху веяний ей больше нравилось, поэтому она смешала их все: китайские и индийские мотивы с голландским ситцем. Мебель отражала греческое, египетское, римское и опять же китайское влияние.

Утрированный, впадающий в крайности стиль прослеживался и в самой владелице этой комнаты, которая, казалось, никогда не видела кружева, которые ей бы не понравились. Кендра насчитала по меньшей мере четыре тесьмы, окантовывающих подол ее яркой юбки в желтую и оранжевую полоску, два ряда оборок на ее рукавах и еще один – вокруг ее квадратного выреза. Большой кружевной чепчик, который она надела поверх седеющих каштановых локонов, показался Кендре одной гигантской оборкой.

Их представили, затем принесли чай и маленькие кексы, в то время как леди Сент-Джеймс развлекала их рассказом о том, что они с леди Этвуд были бриллиантами чистой воды во время их первого дебютного сезона двадцать пять лет назад. За маленькими глотками чая с кексами аристократка предавалась ностальгии об их удачных партиях. Лорд Сент-Джеймс почил три года назад, но их союз произвел на свет восьмерых детей.

– Все удачно женились, хвала небесам, – подытожила леди Сент-Джеймс, самодовольно улыбнувшись.

Кендра слушала, ошеломленная таким стремлением образовать большую семью. В эту эпоху это было нормой, как и было нормой то, что некоторые дети умирали в младенческие или детские годы. Она знала, что существовали и методы контроля рождаемости. Она читала о раскопках в английском замке Дадли, где обнаружили сточную трубу, наполненную презервативами из мягких тканей животных, которые датировались семнадцатым веком. Скорее всего, мужчины надевали их, чтобы защитить себя от венерических заболеваний, которые в это время без антибиотиков могли привести к сумасшествию или смерти. Она сомневалась, что их надевали для того, чтобы предотвратить беременность у женщин. Ей казалось, что женатые пары вообще не пользовались ими.