Скользящий - Джозеф Дилейни

Первым делом я разрезал путы на младшей сестре, Бриони. Но когда приблизился к столбу, к которому была привязана Сюзан, то с ужасом увидел, что произошло.

Когда я перехватил третье тело хаггенбруда, то не заметил, как он когтем царапнул Сюзан руку. Это решило ее судьбу. Ее кожа стала желто-коричневой и сухой, как древний пергамент. Лицо исказила страдальческая гримаса, из горла вырывался невнятный клекот. Было видно, что она испытывает страшные муки. Когда я подбежал к ней, она сделала последний, предсмертный судорожный вздох. Увы, я был бессилен ей чем-то помочь. Противоядия против кирроса нет.

Младшая сестра издала крик ужаса и горя. В следующее мгновение глаза Сюзан запали глубоко в глазницы, кожа пошла трещинами и начала опадать с тела. Под этой хрупкой коркой плоть пурры расплавилась, став похожей на топленое масло, и, стекая вниз по костям, начала просачиваться сквозь трещины в коже, образуя у ее ног зловонную лужу.

Так Сюзан погибла от рыжей смерти.

Несса

Я была одна в доме Скользящего. Одолеваемая тяжкими мыслями, я беспрестанно расхаживала из угла в угол отведенной мне каморки. Дверь была заперта, и мне оставалось лишь ждать их возвращения.

Вспомнив арену, я представила, что на ней произойдет: Скользящий описал мне это в мельчайших подробностях. Мысленным взором я увидела, как когтистая лапа хаггенбруда цепляется за решетку. Скользящий встал на нее ногой, демонстрируя свое презрение к чудовищу. Увы, оно еще никогда не знало поражений. Удастся ли магу справиться сразу с тремя его телами?

И что же Грималкин, ведьма-убийца? Свирепая воительница, она владела искусством черной магии. А еще она была уверена в себе и ничуть не сомневалась в победе. Но что, если все-таки победит хаггенбруд и мои сестры умрут?

Вскоре я услышала шаги и возбужденные голоса. К дому приближались Скользящий и ведьма. А потом я услышала детский плач. Кажется, это была Бриони. Младшая сестра явно еще не отошла от кровавого зрелища. Несмотря ни на что, мое сердце затрепетало от радости. Они возвращаются! Значит, они победили!.. Ведь иначе они были бы мертвы. Но они одолели чудовище, и вскоре мы сможем покинуть этот проклятый город!

Затем в замке повернулся ключ, и дверь в мою комнату распахнулась настежь. Я сделала шаг им навстречу. Увы, в следующий миг во мне словно что-то оборвалось. Где же Сюзан?

– Я сделал все, что мог, малышка Несса, – сказал Скользящий, впервые не осмеливаясь посмотреть мне в глаза, – но твоя бедная сестра стала жертвой рыжей смерти. Ее мозг расплавился, глаза запали в глазницы, а плоть превратилась в жижу и стекла с костей. Ей выпали страшные муки, но теперь они закончились. И мы должны быть благодарны за это.

– Что?! – вскрикнула я. – Что ты хочешь сказать? Где Сюзан?!

– Она мертва, что я и пытаюсь тебе объяснить. Одна жертва – не слишком высокая цена за столь доблестную победу. Согласись, это лучше, чем если бы погибли мы все.

– Но ведь ты обещал! – возразила я, чувствуя, как сжимается горло и я задыхаюсь. – Ты ведь обещал моему отцу, что с нами ничего не случится!

– Я сделал все, что мог. Но наши шансы на победу были слишком малы. На большее нельзя было даже рассчитывать.

К моим глазам подступили слезы. Я упала на колени рядом с плачущей Бриони и прижала ее к себе. Я чувствовала себя преданной. Я пожертвовала собой, как мне завещал отец, – но ради чего?

– Больше ничего не говори, – велела Скользящему Грималкин. – Словами горю не поможешь.

Я смутно слышала, как они отошли в дальний конец большой комнаты, оставив меня наедине с младшей сестрой и нашим горем. Я словно одновременно находилась в двух разных местах. Воображение беспрестанно рисовало смертные муки бедняжки Сюзан, в то время как вторая половина сознания прислушивалась к разговору Скользящего и ведьмы, который едва доносился до моего слуха.

– Обе девушки заслуживают того, чтобы жить в мире и спокойствии у своих родственников, – сказала Грималкин. Она хоть и ведьма, но была на нашей стороне.

– Я сдержу свое слово в том, что касается младшей пурры, – возразил Скользящий. – Но я намерен продать Нессу на невольничьем рынке. Это мое право. В конце концов, она моя законная собственность. Я должен подчиниться закону Биндоса, если не хочу стать изгоем. Ведутся записи, и после моей блестящей победы на арене ко мне будет приковано внимание. За мной будут следить. Верховные маги под любым предлогом попытаются уничтожить меня. Или ты намерена мне воспрепятствовать?

Я подняла глаза и увидела, как ведьма покачала головой:

– Мы заключили договор, и я его выполню. Я всегда держу слово. Так где тот невольничий рынок, о котором ты говоришь?

– Он внутри стен большого кулада под названием Карпота, в семидесяти лигах на юго-запад отсюда, в предгорьях хребта Дендар.

– И много там содержится рабынь?

– Это самый крупный рынок пурр, но их число колеблется в зависимости от времени года. В конце зимы объявляют первые аукционы. Примерно через неделю там откроется крупный весенний рынок. На нем будут проданы и куплены сотни пурр, после чего их в цепях вновь доставят в Валькарку.

Грималкин умолкла, погруженная в свои мысли. Помолчав минуту, она заговорила снова.

– А где живут ваши женщины? – спросила она. – В стенах этого города я почему-то не заметила ни одной.

По лицу Скользящего промелькнуло недовольное выражение. Он даже отпрянул, словно этот вопрос оскорбил его до глубины души.

– Кобалы не говорят о таких вещах, – гневно произнес он. – Задать такой вопрос – значит грубо нарушить благопристойность.

– Но ведь я чужестранка, – в свою очередь возразила Грималкин. – Я незнакома с вашими верованиями и обычаями. Поэтому я и спрашиваю тебя, чтобы больше узнать о твоем племени.

– Мне тоже хотелось бы знать ответ! – крикнула я из другого угла комнаты. – Готова спорить, что ты что-то скрываешь!

Скользящий быстро посмотрел в мою сторону, но ответ его предназначался Грималкин:

– Мы называем наших женщин слариндами. Но их нет вот уже более трех тысяч лет.

– Их нет? Что же с ними стряслось? И как вы без них продолжаете свой род? – удивилась Грималкин.

Скользящий ответил на ее последний вопрос:

– Кобалы рождаются от пурр – человеческих самок, которых мы содержим в загонах-скличах.

Грималкин кивнула.

– А почему сларинды вымерли? – не унималась она.

– Это история одного безумия. Однажды у кобалов помутился разум. И мы казнили всех наших женщин на огромной арене. Если плотно закрыть выходы, арену можно залить водой. В тот день всеобщего помешательства она была залита кровью.