Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева

в друга внутренние пространства оставляли прелестные уголки с каминами, старинной мебелью, картинами и вазами. Мягкий ворс шерстяного ковролина цвета топленых сливок сохранил первозданную чистоту, сияли витражи в стеклянных стенах, выходящих в сад, манила к кулинарным подвигам выгородка кухонного мирка, оснащенного всеми премудростями бытовой техники.

Ванную комнату Светлане Рахминской доставили прямо из Греции. Золотисто — розовый, чуть пористый камень облицовывал высокие стены, одна из которых представляла сцену охоты, высеченную из того же камня. Меж двух дорических колонн и уступов, покрытых натуральными зарослями цветущего плюща, находилось овальное углубление ванны со всеми мыслимыми приспособлениями технического комфорта, а потолок матового светящегося стекла с инкрустациями бронзовых зеркал, казалось, был распахнут в южное утреннее небо.

— Такого размаха в городской квартире, конечно, не будет, но мы придумаем нечто совершенно особенное, — пообещала Светлана, несколько смущенная скромными размерами нашей московской жилплощади. На 120 кв. м. особо не разгуляешься.

И все-таки я кинулась в эту авантюру очертя голову. Сергей с сомнением посмотрел на меня, выслушав головокружительный проект глобальной реконструкции жилища.

— Ты уверена, что нам это надо?

— А ты представь, Софка вернется — а у нас здесь Европа.

— Да не просто Европа. А Виндзорский дворец… Ты хоть представляешь, сколько это может стоить?

— Разумеется. Составлена подробная смета. Вместе с коврами, светильниками и растениями — около ста тысяч долларов! Серж, не делай жалкое лицо, я ведь знаю, что мой муж — мафиози и не стеснен в средствах.

— Шутка не из лучших… Мне, если честно, не денег жалко. Наскребем как-нибудь. А вот со всем этим расставаться не хочется… Что-то здесь живет помимо нас, дух истории, наверно.

— Постыдного прошлого! Лицемерная помпезность сталинской империи… Башня на крови… — Завелась я от того, что в глубине души была согласна с Сергеем.

Реорганизационный ажиотаж являлся своеобразной психотерапией, способной вытеснить потребность в иных революционных перестройках. «Ремонтные заботы отвлекут от воспоминаний, а в новом доме и вся жизнь начнется заново», — думала я, уговаривая себя не жалеть приговоренного к разрушению жилища.

Глава 15

Это оказалось, действительно, очень увлекательно! Два месяца мы практически не виделись с переселенным на дачу Сергеем. Весь день я проводила «на объекте», с увлечением погрузившись в строительные проблемы. Ночевать приезжала в нашу «сосновую усадьбу» в Молчановке, уставшая, но довольная, забалтывая Сергея ремонтными проблемами. Тема интимных отношений отошла на второй план — ни о чем, кроме оттенков керамической плитки или деревянных панелей я думать не могла. Да и Серж, кажется, вздохнул с облегчением.

К католическому Рождеству ожидался приезд Сони на каникулы и к этому же моменту мы планировали небольшую вечеринку в честь новоселья. Немногочисленные старые друзья, моя новая приятельница и наставница Светлана Рахминская, пара коллег Сергея и, конечно, Ассоль.

— Ни фига себе! — Оценила с порога мои усилия тринадцатилетняя дочь тоненькая блондинка с прямыми длинными волосами.

Простоватое лицо Сони — облагороженная копия отца — приобрело, однако, за последние месяцы, какую-то европейскую пикантность. Наверно, от круглых очков в черной оправе, которые она стала носить вместо контактных линз. У неё появился легкий акцент, вернее, иная модуляция голоса, и новая манера носить вещи — нарочито небрежно, вроде даже неопрятно. Словно одевалась впопыхах — натягивая без разбора что придется — майку на свитер, а жилет поверх куртки. И даже сарафан могла нацепить, не обращая внимания на то, что уже вполне «упакована» в узенькие шерстяные брючки.

— Детка, только честно, тебе все это нравится? — подступилась я к дочери после экскурсии по квартире.

— Ой, да я там таких хат и не видела… У моей подружки папа помощник мэра. У них целый дом в викторианском стиле, но чтобы так…

Она несколько раз пересекла порог холла, испытывая действие фотоэлементов — с появлением человека пространство оживало — зажигались вделанные в потолок светильники, в керамическом фонтане среди кожаных кресел цвета «фуксия» начинала бить тройная струя, а из полумрака над диваном выступала «как живая» золотая голова Тутанхамона — голографическая картина, доставленная из специальной римской коллекции «Сокровища мировых музеев».

— Вообще-то клево. Особенно ванна и кухня. Только жаль старого дома. Я так по нему скучала… да и теперь все кажется, что просто ошиблась адресом… Все мы ошиблись… И стоит где-то наша старая квартирка с заколоченными окнами, пустая, всеми брошенная…

— Софья, это, в конце концов, жестоко! Что-то не замечала в тебе раньше сентиментальности. — Я даже почувствовала, как вспыхнули от негодования мои щеки. — Сколько денег и нервов на этот дизайн угрохала — и всем все равно! Отец, кажется, вообще, предпочитает засиживаться на работе, тебе жаль старого хлама! Унитаза «компакт»!

Мне очень хотелось зареветь — от того, что Соня была права, и ещё от ужаса — «лекарство» прописанное Галиной, не помогло — в добавок ко всему прочему, теперь меня будет угнетать и надругательство над собственным домом.

Зато гости пришли в восторг — охали, щупали, интересовались ценой, крутили краны, включали подсветки. Но вместо дружеского одобрения или даже зависти я улавливала в их восхищении некий страх.

— Не стоит, друзья, беспокоиться за состояние моей головы Крыша у меня не поехала. Все представленное здесь — вариация на тему стандарта! Стандарт задан мировыми нормами строительной техники, материалов, бытового оборудования. А индивидуальность стиля — от дизайнера Светланы, которая со мной даже подружилась, чтобы «вычислить» компоненты комфортности, соответствующие психологическому климату нашей семьи. — Я старательно изображала хозяйственный энтузиазм, расхваливая всякие заморочки нового интерьера.

— Никогда бы не отважилась предположить, что Славка Лачева (прозвучала моя девичья фамилия) будет лучше засыпать в компании таких будоражащих художественных образов, — моя институтская подруга Алла Ефимова с некоторым опасением рассматривала висящий над огромной кроватью постер в манере Ван Гога и несколько агрессивный рисунок на ткани штор по мотивам розового периода Пикассо.

— А может, это все для нашего Сергея? Чтобы хорошенько встряхнуть и взбудоражить его невозмутимое спокойствие? — Подступился ко мне с игривым выражением глаз ближайший приятель мужа, Анатолий. — Признайся, дизайнер Светлана тестировала твоего мужа на предмет постельных запросов? Я имею в виду, разумеется, интерьер спальни.

— Не надо завидовать, Толик. Я уже не мальчик, чтобы прятать голову в песок перед трудностями. — Выступил в мою защиту Сергей. — Могу заверить совпадение визуальных раздражителей с моими индивидуальными запросами состоялось. — Он с размаху рухнул на постель, изобразив блаженство.

— А где это вы видели мальчиков, зарывающих голову в песок? — осторожно пошутила Алла. — В этой оговорке куча тайных комплексов.

— Да на этих вот шторах! Присмотрись, Алла, — разве это не розовые ягодицы испуганного малыша под песочным