Зеркало смерти - Анна Малышева

Наташа сделала над собой усилие, и ей удалось выпить воду. Руки как будто переставали прыгать, в глазах прояснилось. Откуда-то явилась совершенно бесполезная, никчемная мысль – она снова не позвонила мужу, а ведь обещала. А теперь уже поздно. Что он подумает? Что ей в самом деле плевать на ребенка? А Людмила мирным голосом рассказывала о том, что ей довелось видеть в начале весны.

– Я как раз шла с работы, было уже темно, и вижу впереди – идет твоя Анютка с каким-то кавалером. Не под ручку, правда, но все равно видно, что вместе. Шли в эту сторону, вроде бы домой…

– Ты уверена?

– А как же! Я их, правда, не догоняла, но все равно, узнала ее со спины. Это ее пальтецо паршивое… А вот его – нет, не разглядела.

– И узнать не можешь?

– Нет, – с сожалением призналась Людмила. – Единственное, я заметила, что парень плотный и блондин. Они как раз вошли под фонарь, а он был без шапки. Уже оттепель была… И еще мне показалось, что…

– Он был в очках, да?

Вопрос вырвался помимо ее воли. Наташа забыла о своем обещании – не помогать Людмиле «вспоминать», чтобы не быть обманутой. Но эффект был сильный – та отодвинулась и пристально посмотрела на собеседницу:

– Погоди. Что же ты меня спрашиваешь, если сама его знаешь?

– Я не знаю, никогда не видела. Так люди сказали.

– Ага… Ну да, вроде он был в очках. Они перешли через дорогу, ну а там дворы и фонарей, сама знаешь, почти нет… Так что, больше я ничего не знаю.

Людмила деловито закурила.

– Я даже расстроилась, что не догнала их тогда. А почему бы и нет? Я Анюте не чужая, поздоровались бы, а заодно бы и парня рассмотрела. – И, выпустив струю дыма, с сожалением добавила: – Не догадалась…

Наташа окончательно пришла в себя. Она отставила пустой стакан в сторону и поинтересовалась, не было ли еще подобных встреч.

– Нет, – грустно ответила Людмила. – Во второй раз я бы их не упустила…

Она раздавила окурок в блюдечке и встала, закрывая сумку.

– И еще я тебе хотела сказать, насчет Таньки. Можешь мне не верить, но все-таки послушай. Она врет – все врет про Анютку.

– Слышала уже, – мрачно ответила Наташа. – Хотелось бы доказательств.

– Доказательств? – остановилась в дверях Людмила. – Ну а что, если я тебе скажу, что Танька их тоже видела?

Женщина встала.

– Быть не может!

– Почему это? Я знаю, что она видела. Точно знаю!

– Она мне ничего не сказала! Она вообще говорит, что никакого парня у Анюты не было! – срывающимся голосом повторяла Наташа. – Это бред какой-то! Почему я должна верить тебе, а не ей?!

Людмила отворила дверь и обернулась. В ее голосе звучала невыразимая ирония, пополам с жалостью, когда она говорила, что Наташа, к сожалению, верит не тем, кому надо.

– Я не хочу на нее наговаривать, – сказала она напоследок. – Может, у Таньки есть причины молчать… Но она врет и не краснеет, и ты, подруга, еще в этом сто раз убедишься!

С этими словами она затворила за собой дверь и пропала в темноте.

Барак иной раз не затихал до глубокой ночи. До слуха случайного прохожего доносились пьяные покрикивания, гул голосов – смутный и вместе с тем агрессивный. Светились почти все окна, завешенные дешевыми занавесками. Темно было только в библиотеке, и еще наверху, в комнате, где обитала с дочерью библиотекарша.

Наташа стояла на обочине дороги и смотрела на эти темные окна. Она никогда не боялась гулять в позднее время, особенно здесь, дома. Фигуры, выходившие на нее из мрака, на поверку оказывались знакомыми. Не боялась она и сейчас – ей только на минуту стало жутковато, когда она спускалась с горы и выходила в город по узенькому проулку, между глухих покосившихся заборов. Через гаражи она не пошла, хотя там и горел фонарь – ей слишком памятен был рассказ Ирины. «В гаражах – маньяк. Отца погубила река, Анюта умерла в доме, Иван погиб внизу, на болотце… Смерть, смерть, везде смерть, как эхо, а ночь такая нежная…»

И вот она стояла под окнами барака, стрелки на часах подходили к полуночи, и женщина совершенно не представляла, что ей теперь делать.

Она не поверила Людмиле. Точнее, не поверила ей до конца. Злой язык чего только не скажет… Но все-таки та говорила так яростно и убежденно, что Наташа была озадачена.

«У нее должны быть веские причины ненавидеть Татьяну. Она говорит так, будто хорошо ее знает, а откуда? Они, конечно, не подруги, даже вряд ли близкие знакомые. Не могу себе представить, что Татьяна ходила к ней в библиотеку. Она ничего, кроме иллюстрированных журналов, не читает. И откуда она знает, что Татьяна тоже видела парочку? Может, Татьяна тоже была на улице, когда Людмила сделала свое открытие? Но библиотекарша могла просто ничего не заметить…»

Из окон первого этажа понеслась нестройная песня, потом раздался женский визг, моментально прервавшийся звоном посуды и градом ругательств. Наташа слегка поежилась. Вертеп. А там, наверху, беззащитная Татьяна с маленькой дочкой. Каково ей жить в такой обстановке? И деваться некуда.

Наверху, в одном из темных окон, мелькнул свет. Потом осветилась вся комната – Наташа разглядела цветочный узор на занавесках. К окну приблизилась тень, затем ушла вглубь. Наверняка хозяйку разбудил шум внизу.

«Никогда еще не чувствовала себя так глупо, – думала Наташа. – Встречаюсь со случайными людьми, расспрашиваю их, выворачиваюсь наизнанку… И вот сейчас стою под чужими окнами и думаю – войти, не войти…» Она никак не могла привыкнуть к подозрительным взглядам, которые бросали на нее в последнее время. Пожалуй, одни сестрички отнеслись к ней тепло и были готовы помочь, но они-то и были самыми бесполезными помощницами. «А прочие? Одни считают меня за дуру, другие – за сумасшедшую. Даже собственный муж держится как-то странно, после того как узнал о часах…»

Окна наверху все еще были освещены. Залихватская песня смолкла. На первом этаже стукнуло отворяемое окно. Наташа решилась.

Дверь в сени была отперта. Женщина впотьмах наступила на какую-то миску, едва не упала и долго стояла с сильно бьющимся сердцем, пока глаза не привыкли к здешнему освещению. Почти все двери в коридор были открыты, из кухни доносился сладкий запах жареного лука. Где-то тихо, скорбно плакал младенец, будто жалуясь на судьбу, забросившую его в такое неприглядное место. Слышался мужской голос – он рассказывал какую-то бесконечную и глупую пьяную историю «про жизнь».

– Я пришел в магазин, а она мне говорит: «Чего ты очередь собрал, решайся давай, что покупать». А я ей говорю: «Я постоянный клиент, имею право». А она мне говорит: «Раз постоянный клиент, должен наизусть все знать, что тебе нужно». Ну я и взял водку и пиво, подумаешь, краля какая… Обидно! Уже и задуматься нельзя!

Наташа с трудом отыскала лестницу и взобралась на второй этаж. Постучала в дверь.