Шипы и розы - Лана Каминская

– ...выглядеть вульгарно одетым пугалом, – закончил за мачеху Тим. – Знаю. Но всё равно поеду. Мне претит, когда меня считают больным на голову, а на этой неделе таких людей стало на двое больше: эта ваша старая карга и этот ваш усач дворецкий. Поэтому прошу меня не останавливать. Хотите – можете поехать со мной, и я даже обещаю на время перестать язвить. – Тим хмыкнул. – А не хотите – возвращайтесь к отцу, а я всё равно сделаю по-своему.

– Я бы поехала с вами, – неожиданно ответила Малеста, – ведь миссис Мерит считает, что и я болтаю то, чего быть не может, вот только платье зацепилось за деревяшку так крепко, что, потяни я сильнее, кружево порвётся.

– Прям так и порвётся? – Тим бросил взгляд на юбку, отвёл руку мачехи в сторону, чуть приподнял ткань и высвободил ту из плена. – Вот и всё. И не благодарите, – опередил он Малесту, с губ которой вот-вот собирались сорваться слова.

Перекинув трость из левой руки в правую, Тим быстрым шагом направился к выходу, но у дверей был бесцеремонно остановлен помощницей миссис Кроу. Румяная от робости, та протягивала Тиму коробку, обвязанную алой лентой, и мило улыбалась.

– Что это? – вздрогнул Тим.

– Шляпка для леди Андервуд, сэр, – пролепетала девчонка.

– Ах, да, – опомнился Тим, принимая коробку.

– Миссис Андервуд будет в ней бесподобна. – Девчонка не уходила, наивно крутила носом башмака и глядела в пол.

– Сколько с меня?

– Вам незачем беспокоиться, мы всё записали на счёт мистера Андервуда, как миссис Андервуд и просила.

– Тогда... Хотя я, кажется, понял.

Тим повесил трость на левую руку, которой держал коробку со шляпкой, а правой рукой нырнул в карман жилета, в котором всегда валялось несколько пенни. Девчонка вроде ничего – такой можно и два пенни на чай дать. Пусть купит себе бусы. Или брошь. Или заколку. Да хоть простенькую ленточку повязать волосы, лишь бы... Лишь бы хоть один пенни нашёлся в кармане. А в кармане было пусто.

«Чёрт бы побрал эту Еву», вспомнил Тим о горничной Девонсайда, на подкуп которой истратил всю мелочь. Теперь юной швее было дать нечего.

– Держи!

В руку девчонки лег целый шиллинг.

– Благодарю, миссис, – помощница шляпницы кокетливо присела и, прыснув со смеха в сторону Тима, убежала за шторку, где пряталась её напарница.

– Не стоило, – бросил Тим мачехе и отвёл взгляд. Впервые в жизни ему было не по себе: за дам он привык расплачиваться сам, шла ли речь о дорогих румянах или дешёвой шпильке для волос. – Я бы обязательно нашёл, чем её отблагодарить.

– Очередным братским поцелуем? – уколола пасынка Малеста и, подобрав юбки, вышла из шляпного магазина. Тим переложил коробку в другую руку и направился следом.

Две юные помощницы тут же вынырнули из тесной каморки и прилипли к окну. Проводя взглядами оба экипажа, та, что отхватила шиллинг, поводила носом и с укоризной в голосе вздохнула:

– А произвёл такое приятное впечатление...

– Вот уж точно, – поддакнула её приятельница. – Бедная миссис Андервуд. Иметь такого жлоба-любовника, который даже шляпку ей купить не может, а всё записывает на счёт её влиятельного мужа!

– Да что там шляпка?! У него даже на чай** в карманах ничего не было! Я получила монетку от миссис Андервуд.

– Какой стыд!

– И не говори.

– Это ж надо было так в него влюбиться!

– А что будет, если её муж обо всём узнает?

– Зуб даю – застрелит обоих.

– Типун тебе на язык. Миссис Андервуд такая милая!

– Тогда хотя бы любовничка.

– А вот насчёт того петуха я согласна. Но лучше бы миссис Андервуд одумалась раньше, чем до её мужа дойдут сплетни.

– Конечно-конечно, – снова поддакнула приятельница, и обе швеи ещё долго вились у окна, обсуждая то молодого человека, спешившего в аптекарскую лавку, то престарелую леди, зонтик которой никак не хотел открываться, а солнце палило так сильно, что у дамы вот-вот мог случиться солнечный удар.

Обсуждали они ещё много чего, но о миссис Андервуд больше не вспоминали, однако девчонка, получившая шиллинг, про себя время от времени да вспоминала высокого зеленоглазого молодого человека и втайне от подруги мечтала о том, чтобы тот, наконец, бросил женщину, годившуюся ему в матери, и нашёл себе кого-то по возрасту. Например, её. И пусть денег у него нет даже, чтобы подбросить слугам пенни-другой, это не главное. Главное – любовь.

К месту сказать, подруга той девчонки думала точно так же, но только в отношении самой себя... 

*Crow – ворона (англ.)

**Точная дата появления такого понятия, как чаевые, не известна. Одни исследователи предполагают, что традиция появилась вместе с развитием сферы обслуживания. Другие называют местом появления чаевых Британию XVI века. Тогда у англичан появилась традиция пить чай, а гости, которые останавливались на ночлег в доме хозяина, давали его слугам деньги. 

Буки в «Золотых буках» действительно отливали желтизной даже летом. Листья с лимонными крапинками были повсюду: на аллее, ведущей к дому, у крыльца и даже на поверхности пруда, небольшого, овального, окружённого камышами. Рядом с прудом стояла крохотная, декоративная мельница, обложенная камнями, которую птицы давно облюбовали под гнездо и под кормушку. Ютились пернатые и под крышей старой деревянной постройки, окна в которой не открывались даже в жаркие дни. По заросшей травой тропинке давно никто не ходил, кусты никто не подрезал, и от всего вокруг веяло такой унылой заброшенностью, что непонятно было, заболел ли хозяин и потому не приглядывал за садом или просто уехал и не сказал, когда возвратится.

Но сонная тишина была безобразным образом нарушена, когда послышался топот копыт и по мелкому камню зашуршали колёса двух экипажей. Пение птиц и шелест листвы тут же отступили на второй план, а на первый вышли громкие голоса, среди которых особенно выделялось неугомонное верещание миссис Мерит. 

– Смотрите, – надрывалась она. – Вот та пристройка, о которой я говорила. Именно здесь я и поселила Элизабет, когда начала выделять её среди прочих работниц. Окна заперты изнутри. Можете подёргать – ни одно не откроется. А вот дверь. Тоже на замке. И ключ только у меня. Всегда прикреплён к поясу, к другим ключам.

Миссис Мерит дотронулась пальцами до шатлена и проверила, на месте ли увесистая связка.

Следовавшие за хозяйкой «Буков» Тим и Малеста каждый думали о своём. Леди Андервуд всё происходящее жутко не нравилось: с одной стороны, она никак не считала, что её престарелая знакомая от неё что-то утаивает; с другой стороны, чувство, что кто-то смотрит на тебя и про себя вертит у виска пальцем, было не из приятных. Оставалось надеяться, что правда не окажется слишком болезненной для миссис Мерит, и та смиренно согласится признаться в своей забывчивости, списав недуг на особенности возраста.