Мареновая Роза - Стивен Кинг

«А если повезет, — подумала она и слабо улыбнулась, — мненикогда не придется узнать правильный ответ на все вопросы».

— Сколько стоит квартплата, Анна? Смогу ли я осилить ее?

— Триста двадцать долларов в месяц. Хватит ли у вас денегхотя бы на первые два месяца?

— Да. — Анна могла и не спрашивать; не будь у Розидостаточно денег, чтобы обеспечить свое существование в первое время, разговорпросто не состоялся бы. — По-моему, не очень дорого. Во всяком случае, дляначала неплохо.

— Для начала, — повторила Анна. Она ущипнула пальцамиподбородок и бросила проницательный взгляд через стол на Рози. — Из чегоследует логический вопрос о вашей новой работе. На первый взгляд, звучитсоблазнительно, но при всем при том…

— Сомнительно? Ненадежно? — Эти слова пришли ей на ум подороге домой… и тот факт, что, несмотря на весь энтузиазм Робби Леффертса, она,собственно, не знала, способна ли исполнять такую работу, и не узнает до самогоутра в понедельник. Анна кивнула.

— Я бы, наверное, подобрала другие слова — какие именно,сказать не могу, — но эти тоже подойдут. Сложность состоит в следующем: если выуйдете из «Уайтстоуна», я не в состоянии дать стопроцентную гарантию того, чтовас возьмут обратно, особенно если все нужно будет сделать быстро. В «Дочерях исестрах», как вам прекрасно известно, постоянно появляются новые женщины, и я,естественно, в первую очередь должна заботиться о них.

— Конечно. Я понимаю.

— Разумеется, я постараюсь сделать все, что в моих силах,но…

— Если с работой, которую предлагает мне мистер Леффертс, невыгорит, я поищу где-нибудь место горничной или официантки, — тихо сказалаРози. — Спина сейчас беспокоит меня гораздо меньше, так что, думаю, справлюсь.Благодаря Дон я, надеюсь, смогу получить место кассира в какой-нибудьработающей допоздна лавке. — Дон Верекер обучала обитательниц «Дочерей исестер» основам работы на кассовом аппарате, который хранился в одном изподсобных помещений. Анна по-прежнему внимательно смотрела на Рози.

— Но не думаю, что до этого дойдет, как вы считаете?

— Нет. — Она искоса бросила еще один взгляд на картину. —Надеюсь, все образуется. Между тем я многим вам обязана…

— И знаете, что нужно делать со своими чувствами, не так ли?

— Передать их дальше.

— Верно, — кивнула Анна. — Если когда-нибудь вы встретите наулице женщину, похожую на вас недавнюю — женщину, которая выглядит растеряннойи шарахается от собственной тени, — постарайтесь помочь ей. — Могу я задатьодин вопрос, Анна? — Пожалуйста, сколько хотите. — Вы как-то проговорились, что«Дочерей и сестер» основали ваши родители. Почему? И почему вы до сих порпродолжаете их дело?

Анна выдвинула ящик письменного стола, порылась в нем иизвлекла на свет толстую книгу в мягкой обложке. Она положила ее на край столаперед Рози. Та взяла книгу, посмотрела на нее, и на секунду ощутила потрясающейясности вспышку памяти, яркую, как кошмарные отчетливые воспоминания тех, ктопрошел через ужасы войны. В тот миг она не просто вспомнила влажностьвнутренней части бедер, ощущение маленьких зловещих поцелуев; она, казалось,пережила все заново. Она увидела тень Нормана, разговаривающего на кухне потелефону. Она увидела, как тени от его пальцев без устали перебирают похожий наспираль телефонный шнур. Она услышала, как он сообщает собеседнику на другомконце линии о том, что это, конечно же, срочно, что его жена беременна. Потомона увидела, как он возвращается в комнату, подбирает куски разорванной книги,которую выхватил у нее из рук перед тем, как ударить. На книге, которуюпоказала ей Анна, она увидела ту же самую рыжеволосую девушку. В этот раз онабыла одета в бальное платье и ее сжимал в объятиях красивый цыган со сверкающимвзглядом.

— Вот откуда начинаются все неприятности, — сказал тогдаНорман. — Сколько раз говорил я тебе, что мне такое дерьмо не нравится!

— Рози? — В голосе Анны звучала явная обеспокоенность. И ещеее голос доносился издалека, как голоса, которые слышишь сквозь сон. — Рози,вам плохо?

Она с усилием оторвала взгляд от книги («Несчастная любовь»,— гласило название, сделанное такими же блестящими красными буквами, а нижеутверждалось, что это «самый потрясающий роман Пола Шелдона») и выдавила жалкоеподобие улыбки.

— Все нормально, не волнуйтесь. Какой-то бестселлер?

— Душещипательные романы — одно из моих тайных пристрастий,— призналась Анна. — Лучше шоколада, потому что от них не толстеешь, а мужчиныв них не чета настоящим, они не звонят в четыре часа утра и не завывают спьяными всхлипываниями в трубку, предлагая начать все сначала. Но это дешевка,и знаете почему?

Рози покачала головой.

— Потому что в них объясняется весь мир. В них обязательнонайдется причина для всего. Иногда это такие же вымышленные и искусственныеистории, как в рекламных газетах, которые бесплатно раздаются в супермаркетах,иногда они полностью противоречат тому, что известно разумному человеку оповедении людей в реальном мире, но объяснения всегда при них. В «Несчастнойлюбви» Анна Стивенсон, заправляющая «Дочерями и сестрами», обязательно окажетсяпострадавшей в молодости… или ее мать будет пострадавшей. Но я таковой себя несчитаю, да и маму, насколько помню, никто никогда не обижал. Муж иногдаигнорировал меня — к вашему сведению, я разведена уже двадцать лет, если Пэмили Герт еще не успели сообщить вам, — но он никогда и пальцем меня не тронул.В реальной жизни, Рози, люди подчас совершают поступки, как хорошие, так иплохие, просто потому что. Вы понимаете, о чем я говорю?

Рози медленно кивнула головой. Вспоминала все те дни, когдаНорман бил ее, издевался, доводил до слез… а потом, ни с того ни с сегоприносил вечером дюжину роз и вел на ужин в ресторан. Если она спрашивала, вчем дело, по какому поводу такая честь, почему ему вздумалось вытащить ее издому, он обычно пожимал плечами и говорил: «Захотелось доставить тебеудовольствие». Другими словами, просто потому что. Мама, почему я долженотправляться спать в восемь часов даже летом, когда на дворе светло, как днем?Просто потому что. Папа, почему бабушка умерла? Просто потому что. Очевидно,Норман полагал, что эти редкие выходы в свет и подарки способны компенсироватьто, что он считал, наверное, «приступами несдержанности». Он никогда не узнает(да, пожалуй, и не понял бы, скажи она ему об этом), что внезапная ласка иподарки страшили ее еще сильнее, чем его злость и вспышки ярости. Во всякомслучае, она знала, как вести себя при этом.

— Мне тошно от мысли, будто все, что мы делаем,предопределено заранее чьими-то поступками или иными причинами, — прикрывглаза, произнесла Анна. — Получается, что мы начисто лишены самостоятельности ввыборе линии поведения. Кроме того, откуда тогда берутся немногочисленныесвятые и дьяволы, которые встречаются среди нас? А самое главное, я сердцемчувствую, что такое представление о мире ложно. Правда, в книгах авторов вродетого же Пола Шелдона оно оправданно. Оно дает утешение. Позволяет поверить,пусть даже ненадолго, что Бог — существо разумное, и с теми героями книги,которые нам так нравятся, не случится ничего плохого. Вы не могли бы вернутьмне книгу? Я собираюсь закончить ее сегодня ночью. Буду читать и запиватьгорячим чаем. Галлонами чая.