Самоучитель Игры - Алексей Синицын

– Бумажки Ся Бо у меня, и я готов передать их Вам тотчас. А зонта Вашего, мистер Кроуз, я, извините, не находил, – вежливо пояснил голос, став обычным тихим баритоном.

«Если он убийца и вор, то почему ведёт себя столь уверенно, да ещё предлагает мне возвратить рукопись Ся Бо? – прикидывал Кроуз. – С момента предполагаемого убийства не прошло ещё и суток. Если он был даже только помощником Ляо, то по Британским законам он всё равно считается убийцей. И вообще, откуда ему столько известно о Самоучителе?»

– Кто Вы? – холодно спросил Кроуз.

– Я же говорю, моя личность вряд ли Вас заинтересует, – не унимался вкрадчивый голос, – у меня просто есть то, что, как мне кажется, Вам нужно.

– Ну, заинтересует или не заинтересует – это уж мне решать.

Полицейский, почувствовав, что ему ничто не угрожает, вальяжно повернулся, облокотившись на своё кресло. Немногочисленные зрители в зале, привлечённые их диалогом забегали в темноте огоньками глаз. «Точно тараканы», – подумал Кроуз.

Перед собой он увидел белого человека средних лет с вытянутым лошадиным лицом, на котором жизнь оставила глубокие продольные морщины. Человек имел бакенбарды, большие серые глаза, широкий рот и был чуть залысоват, хотя и носил довольно длинные прямые волосы. «Лошадь, страдающая язвой желудка», – пронеслось в голове у Кроуза. Можно было биться об заклад, что повидал он на Белом Свете немало. Но мог ли убить? Вряд ли… Скорее – мошенник, авантюрист, нечистый на руку бухгалтер, что-то вроде того.

Человек, встретившись взглядом с Кроузом, стал невозмутимо рыться в своём саквояже, что-то бормоча себе под нос.

– Да, вот это – то самое.

Он протянул Кроузу знакомую бухгалтерскую книгу. Полицейский узнал её даже в темном зале кантонской оперы. Это действительно был Самоучитель Игры Ся Бо.

– Откуда, милейший, это у Вас?

Поинтересовался Кроуз, быстро выхватывая Самоучитель из рук незнакомца и пряча его за полой своего партикулярного сюртука. При этом он не отрывал взгляда от собеседника, всем видом давая понять, кто здесь отныне будет задавать вопросы.

– Пересядьте-ка ко мне, – инспектор настоятельным жестом пригласил человека с саквояжем сесть с ним рядом.

В этот момент немногочисленная публика оперы была увлечена сценой соблазнения одним из пустынных демонов юной дочери могущественного императора.

– Я простой коммивояжер, – начал собеседник, как только осторожно и как будто чуть виновато присел на стул, слева от Кроуза, – меня попросила передать это Вам одна девушка, которая…

– Которая была убита сегодня ночью, – закончил за незнакомца Кроуз.

Он с детства хорошо усвоил от отца, учившего его английскому боксу, что лучший удар – это неожиданный удар.

Большие серые глаза мускусного коммивояжера стали ещё больше.

– Но я, я… ничего не знаю об этом… она просто отдала мне эту бухгалтерскую книгу и сказала, чтобы я передал её лейтенанту Джозефу Кроузу лично в руки.

– То есть вы были настолько хорошо знакомы с ней, что она доверила именно Вам передать мне, офицеру полиции, столь важный следственный документ? – Кроуз напирал всё сильнее. – Почему же она не сделала этого сама?

Сыпать вопросами, прижимая к стенке, Кроуз умел, и он с удовлетворением отметил, что этот его профессиональный коповский приём, так же доставшийся ему в наследство от отца, явно поставил бывалого плутишку в тупик.

– Я не знаю, почему она этого не сделала сама. Я, я просто ухаживал за ней, мистер Кроуз, – наконец кое-как вывернулся тот. – У неё никого больше не было в Гонконге. Она ведь была сиротой и, должно быть, поэтому она выбрала в качестве курьера меня, – на последнем слове незнакомец даже гулко стукнул кулаком себя в грудь.

– Вас видели вместе? Кто-то может это подтвердить?

– Я даже не знаю. Мы встречались наедине, гуляли по городу…

Кроуз пропустил его последние слова мимо ушей.

– Да, а главное она сказала, что передать посылку мне нужно, непременно выследив меня в кантонской опере, а не спросив меня в Управлении полиции. Но вот только откуда Вы знаете, как выглядит лейтенант Джозеф Кроуз?

Полицейский с силой притянул к себе незнакомца, за кургузый галстук и заговорил, сыпля горячими углями прямо в его лошадиное лицо:

– Вас видели у неё сегодня ночью, господин коммивояжер, – при этом Кроуз гневно взглянул на саквояж, прижимаемый незнакомцем чуть ли не к груди, – к тому же, Вы изрядно наследили в комнате девушки, и я, поверьте мне, сумею представить доказательства Вашего пребывания там в ночь убийства суду. А сейчас, прямо сейчас, Вы поедете со мной и всё расскажете начистоту, иначе будет только хуже. Может быть, у Вас найдутся какие-то смягчающие обстоятельства, и это облегчит Вашу участь.

Предъявив своё гневное обвинение, Джозеф Кроуз чуть ли не за воротник потащил несчастного из зала. В темноте снова быстро забегали огоньки удивлённых глаз, и зашелестел зловещий шёпот. Похоже, даже грозный Император Ляо на сцене обратил внимание на происходящее движение в зале и слегка помедлил с ниспровержением коварного демона пустыни Гоби.

Выйдя на улицу, Кроуз показал свой жетон дежурившему у Оперы констеблю и приказал ему немедля свистком вызвать экипаж, что тот и не замедлил исполнить. Запихнув коммивояжера в фаэтон, Джозеф Кроуз направил извозчика прямо к Управлению Британской Колониальной полиции.

«А ведь он не убийца, нет, совсем не убийца», – рассуждал инспектор, трясясь на выбоинах булыжной мостовой, и краем глаза приглядывая за своим жалким арестантом (коммивояжер выглядел подавленным и растерянным). И даже на помощника-кайсякунина в ритуальном самоубийстве он явно не тянет, шут гороховый. Но ведь он определённо знал девчонку и был у неё. Ай да сержант Хорн, с его собачим нюхом! Но тогда, кто он? Вор? Человек, который охотился за Самоучителем? Он знал меня в лицо, знал и то, что рукопись Ся Бо попала ко мне, а через меня каким-то образом вышел на девчонку. Втёрся, сукин сын, к ней в доверие, похитил Самоучитель, но предположить не мог, чем всё это обернётся… Вроде бы всё у Кроуза выходило логично, всё за исключением одного! Какого дьявола этот странный человек вернул ему Самоучитель?» Вот это и предстояло выяснить, продолжая запугивать его тем, что он единственный подозреваемый.

За своими мыслями Кроуз не заметил двух вещей. Первой, что мускусный коммивояжер, пока он был погружён в свои размышления, заснул (вот тебе и убийца!), и теперь его «лошадиная» голова безвольно каталась по груди. И второй, что они приехали, и извозчик терпеливо ждал справедливого вознаграждения.

– Послушай, дружище, гони-ка к «Усталому Дракону», на вот тебе, – инспектор достал из бокового кармана несколько мелких центовых монет и протянул ему на козлы.

– В «Дракон» так в «Дракон», – согласился кэбмен, взвешивая на ладони мелочь.

Инспектор внезапно изменил своё решение допросить своего чудаковатого незнакомца официально в полицейском управлении. «Злой» полицейский странным образом, без боя, уступил место «доброму». А может быть, Кроуз просто почувствовал, что угрозами из коммивояжера он вытянет гораздо меньше, чем тот сам расскажет, если захочет, если повести дело с умом. И так ведь ясно, про обстоятельства смерти Ляо он вряд ли добавит что-то новое, а вот про Самоучитель Игры или про Ся Бо… Он отчётливо почувствовал, что незнакомец, на самом деле, интересует его вовсе не в связи со смертью девушки. Нет. Что-то подсказывало ему, что мускусный коммивояжер может знать кое-что именно о причинах, заставивших столь стремительно исчезнуть загадочного автора Самоучителя. «В конце концов, никуда он не денется», – думал Кроуз, вталкивая своего слегка обескураженного арестанта вместо Управления Британской Колониальной полиции в заведение с, мягко говоря, сомнительной репутацией.