Смертельно влюбленный - Сандра Браун

После того как над городом пронесся ураган «Катрина», некоторые районы стали ареной гангстерских войн. Диего был независимым бойцом, который старался держаться подальше от столкновений, но оставаться целиком в нейтралитете оказалось невозможно, и в конце концов он стал врагом всех банд.

Создавалось впечатление, будто этот парень внимательно смотрит себе под ноги, под грубые резиновые подошвы своих ботинок. На самом же деле Диего шарил глазами по сторонам, подозревая опасность в каждой тени, в любую секунду ожидая нападения.

Он не особенно боялся копов. Они были просто шуткой. Иногда дурной шуткой, но все равно смешной. И беспокоиться на их счет не считал нужным.

С обманчиво пришибленным видом Диего прошел один квартал и свернул в первый же переулок налево, вспугнув тараканов и двух притаившихся в ожидании добычи котов. Следующие пять минут путь его лежал между заброшенными зданиями, заполненными ржавым промышленным оборудованием или мусором, оставленным бродягами, использовавшими эти здания для временного ночлега.

Диего отлично ориентировался в лабиринте переулков, он знал здесь каждый дюйм. Каждый раз он шел разными путями, внимательно следя за тем, чтобы никто не следовал за ним. Никто не мог найти его, если он не хотел быть найденным.

После многих лет житья там, где удавалось найти пристанище, сейчас у Диего имелось постоянное жилище, хотя в маршруте почтальона оно и не значилось. Он дважды обошел вокруг заброшенного здания, прежде чем подойти к запертой на большой висячий замок двери, единственный ключ от которого находился у него. Оказавшись внутри, он запер металлическую дверь.

Его охватила полная темнота. Но это не могло послужить препятствием. Диего легко ориентировался в коридорах, влажные стены которых покрывала плесень. Стены были мокрыми все время. Дождевая вода стекала через три этажа и собиралась на неровном полу в небольшие лужицы.

Здесь, в глубине того, что называлось раньше фабрикой по упаковке консервных банок с фасолью, Диего устроил свой дом. Он отпер дверь, бесшумно проскользнул внутрь и запер за собой замок.

Внутри воздух был прохладнее и суше благодаря системе вентиляции, которую он сам смастерил из той, что имелась в здании, собрав потихоньку недостающие материалы. На полу лежал дорогой персидский ковер, который Диего лично украл с грузовика, припаркованного во французском квартале. Диего притворился одним из сотрудников службы доставки, и никто не стал возражать, когда он взвалил ковер на плечо и ушел вместе с ним. Остальные предметы обстановки он добыл похожим образом. Две одинаковые лампы гостеприимно освещали жилище.

Она сидела на краешке кровати и расчесывала волосы щеткой, которую Диего вынес вчера из супермаркета. А вот за золотую рыбку Диего заплатил. Проходил мимо зоомагазина, на который никогда раньше не обращал внимания, и увидел рыбок в аквариуме. Следующее, что помнил Диего, это как он принес домой одну из них. А улыбка девушки, когда он вручил ей подарок, стоила в три раза дороже.

У Диего никогда не было домашних питомцев. А теперь вдруг появилось сразу два. Рыбка и девушка.

Ее звали Изабель. Она была на год младше Диего. Волосы ее были такими гладкими и черными, что, казалось, отливали всеми цветами радуги. Они падали на плечи, образуя блестящий занавес вокруг ее щек.

Она была очень миниатюрной. Такой маленькой, что ее талию Диего смог бы обхватить пальцами. Диего казалось иногда, что он мог бы разорвать ее пополам, не прилагая особых усилий. Ее маленькая грудь едва вздымала ткань футболки, которую Диего для нее украл. И хотя в жизни он перепробовал много женщин всех размеров и цветов, именно хрупкая красота тела Изабель заставляла его чувствовать озноб, задыхаться и сгорать от желания.

Но Диего ни разу не прикоснулся к ней. И не собирался.

Хрупкое телосложение, почти как у девочки, сделало ее необыкновенно популярной у клиентов массажного салона. Мужчины любили, чтобы их плоть ласкали ее крохотные ручки. Многие заказывали Изабель. Были и постоянные клиенты. Ее хрупкость возбуждала, давая тем, кто потел над ней, возможность чувствовать себя сильнее, мужественнее, крупнее.

Как и многим другим, Изабель и ее семье пообещали лучшую жизнь в Соединенных Штатах. Девушке гарантировали работу в шикарном отеле или дорогом ресторане, где она за неделю могла бы зарабатывать больше денег, чем ее отец за год.

А когда она отдаст долг за свое перемещение в США и как следует устроится — это займет немного времени, всего пару лет, — то начнет посылать день семье. Может быть, денег будет достаточно, чтобы оплатить приезд в США ее брата. Все это звучало как сказка, как сбывшаяся мечта. Простившись со слезами, но в то же время с надеждой со своей семьей, Изабель залезла в грузовик, направляющийся в сторону границы.

Чудовищная, адская дорога длилась пять дней. Ее и еще восьмерых поместили в кузов пикапа и заложил сверху фанерой. Во время поездки им почти не давали есть и пить, так как не хотели часто останавливаться, чтобы дать пассажирам возможность облегчиться.

Одна из девушек, не старше самой Изабель, заболела и тряслась в лихорадке. Изабель постаралась скрыть ее болезнь, но шофер и другой мужчина, весь обвешанный оружием, который ехал в кабине, обнаружили состояние несчастной во время одной из кратких стоянок. Грузовик поехал дальше без девушки. Ее оставили на обочине дороги. Остальных предупредили, что их тоже высадят, если они будут вмешиваться и скандалить. Изабель много раз задавала себе вопрос: успел ли девушку кто-нибудь найти или она так и умерла в канаве?

Для Изабель же дорога стала лишь началом кошмара.

Когда грузовик наконец прибыл на место, ее заставили надеть сексуальный наряд, стоимость которого вычли из жалованья, и отправили работать в бордель.

Она никого вокруг не знала. Даже тех, с кем она ехала в одном грузовике и успела немного сблизиться благодаря общим мучениям и страхам, развезли по другим местам. Изабель понятия не имела, в каком она городе, в каком штате. Она не понимала языка, на котором пытался ворковать с ней первый глумливо ухмылявшийся мужчина, лишивший Изабель невинности.

Но, хотя девушка не понимала слов, она отлично сознавала, что значит для нее все происходящее.

Она была испорчена. Жизнь ее разбита. Никакой добрый и заботливый мужчина не захочет теперь на ней жениться. Она была опозорена. Семья откажется принять ее обратно. У нее оставалось теперь два пути — продолжать развлекать клиентов или покончить с собой. Но самоубийство являлось смертным грехом, билетом в ад.

Так что теперь она могла только выбирать, в каком аду страдать и мучиться.

Вот почему ее глаза, темные и влажные, как чернила, были полны такой боли и отчаяния, когда Диего увидел ее первый раз. Он пришел в бордель, чтобы передать его хозяину предупреждение Бухгалтера, до которого дошли слухи, будто бы тот придержал плату за охрану во время транспортировки последней партии девушек.

Диего заметил Изабель, когда она вышла в коридор из одной из спален, стискивая на груди тонкий шелковый халатик. По щекам девушки катились слезы. Увидев, что Диего наблюдает за ней, девушка стыдливо вспыхнула и отвернулась.