Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин

— И объясните, каким образом у обер-лейтенанта оказалась продырявлена спина, а не грудь! — продолжал вопить Ридмерц. — Вы, наверное, удирали, спасая свои шкуры!

— Никак нет, господин майор! — не выносивший хамства и оскорблений, Нотбек сжал кулаки и едва не послал командира куда подальше, но вовремя сдержался. — Мы попали под перекрестный огонь, стараясь добраться до бронетранспортера лейтенанта Берхоппа, чтобы сообщить в батальон координаты противника! Обер-лейтенант вел себя мужественно и погиб, как настоящий офицер вермахта! Когда я вывел мотоцикл из устроенной русскими ловушки, он был уже мертв!

— А почему Берхопп сам не передал донесение? — взяв себя в руки, уже более спокойным тоном спросил Ридмерц.

Как известно, майор слыл наблюдательным человеком. Поэтому, увидев, что Нотбек может «взорваться», он решил палку не перегибать и до конфликта, в котором мог пострадать его командирский авторитет, не доводить.

— Он не успел этого сделать, господин майор! Я видел, как лейтенанта разорвало снарядом на куски, а затем через некоторое время был уничтожен и его «Ганомаг»!

Нотбек не стал говорить, что Берхопп в самый ответственный момент элементарно утратил контроль над собой и, возможно, стал, пусть и косвенным, виновником гибели обер-лейтенанта Прольтера. Унтер-офицер понимал, что мертвых уже не вернуть, и не хотел вдаваться в детали.

— А кроме вас еще кто-нибудь уцелел?

— Боюсь, что нет! Мы угодили в настоящую бойню, и я до сих пор не понимаю, как спасся!

— Ладно, Нотбек, покажите мне место, где это произошло, и можете идти отдыхать! До завтра вы свободны!

Ридмерц открыл полевую сумку, извлек оттуда сложенную вчетверо карту и, придерживая за края, расстелил ее на сиденье мотоцикла. Майора нисколько не смущало, что рядом в коляске все еще находился труп обер-лейтенанта Прольтера…

— Вы были правы, товарищ майор, ничего не видно, глядишь, как в молоко! — Сергей Буренков опустил бинокль и протер ладонями глаза, словно это могло помочь разогнать окутавший реку и ее берега плотный густой туман.

— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением прошептал Кочергин, выбивая пальцами на примятой траве одному ему понятную дробь.

Разведчики лежали на пологой вершине холма, который плавно переходил в открытую равнину, простиравшуюся до самой реки. Как и предсказывал днем Артем, видимость была практически нулевая, поэтому ни освещенного причала, ни стоящих возле него судов разглядеть не представлялось никакой возможности. Но советским диверсантам этого и не требовалось, поскольку предусмотрительный Кочергин еще засветло отправил в данный район группу наблюдателей во главе со старшим лейтенантом Емельяном Булаковым, скрупулезно изучивших подходы к причалу, расположение судов и постов немецкой охраны и вплоть до мельчайших подробностей передавших всю собранную информацию присоединившимся к ним около двух часов ночи боевым товарищам.

— Вы что-то сказали, товарищ майор? — удобно устроившийся на плащ-палатке слева от Артема старший лейтенант повернул к командиру свое умное худощавое лицо.

— Это я сам с собой беседую, с ума схожу потихоньку, не обращай внимания! — отшутился Кочергин и посмотрел на часы. — Однако бежит время. Ты вот что, Емельян, заканчивай подкожный жир наращивать, хватай своих ребят, и чешите домой! Километрах в трех отсюда стоит расщепленный дуб, он крестиком обозначен на карте. Идете прямо к нему, понял? Там неподалеку укрылся старшина Ермишин с двумя бойцами и семью мотоциклами. На них все вместе и поедете. Когда вернетесь в расположение, сразу разыщи командира бригады полковника Думинина и доложи ему, что и как. В общем, разберешься!

— А может, все-таки подстраховать вас, Артем Тимофеевич? Вдруг замысел сорвется и придется отходить под вражеским огнем? Мы бы с горочки прикрыли.

— Ни в коем случае! — покачал головой Кочергин. — В таком сплошном тумане фашисты вряд ли в нас попадут, если дойдет до стрельбы. Но и вы будете палить в белый свет, как в копейку! Согласись, обидно шальную пулю от своих получить!

— Как скажете, товарищ майор, — судя по изменившейся интонации голоса, Булаков немного обиделся, — желаю удачи!

— Не дуйся, Емельян! — слегка потрепал его по плечу Кочергин. — Войны хватит на всех!

Старший лейтенант вместо ответа что-то тихо пробурчал себе под нос, резко встал на ноги и, инстинктивно пригнувшись, направился к ожидавшим его неподалеку красноармейцам, неразличимым за похожей на вату белой дымкой. Через несколько секунд с каждым шагом теряющая свои очертания фигура Булакова окончательно исчезла в густой пелене.

— Все стали такими обидчивыми, куда деваться, — обращаясь к слышавшему весь разговор и терпеливо молчавшему Буренкову, «пожаловался» Артем, — распустил я вас, Серега, как пить дать!

— Есть маленько, товарищ майор, добрый вы слишком! — незаметно для командира ухмыльнулся Буренков. — А насчет Емели не переживайте! Он парень отходчивый, поворчит чуток и забудет!

— Ну, спасибо, родимый, утешил! — беззвучно рассмеялся Кочергин. — Ничего, вот наступит затишье, и сразу начнем заниматься строевой подготовкой, будем подтягивать, так сказать, дисциплину! Между прочим, нас командир бригады Думинин, правда, по другому поводу и, очевидно, в шутку, но уже пиратами называет, понятно? Надо положить этому конец!

— Батальон майора Флинта, — отвернувшись, прошептал Сергей и прыснул в кулак, — а что, неплохо звучит!

— Я не расслышал, лейтенант, повтори! — сощурил глаза Кочергин.

— Я говорю, что полностью вас поддерживаю, Артем Тимофеевич, но мне строевая подготовка категорически противопоказана!

— А это еще почему, сачок? Только не втирай, что у тебя ревматизм и суставы болят!

— Никак нет, товарищ майор, здесь как раз все в полном порядке!

— За чем же дело стало, мой друг?

— Артем Тимофеевич, вы помните, что я по специальности профессиональный водитель!

— Рад бы забыть, да ты не даешь!

— Вот, — расплылся в улыбке Сергей, — а где вы, товарищ майор, видели марширующего шофера! Это же нонсенс!

— Пожалуй, ты прав, строем ходить не будешь, — задумчиво произнес Кочергин, уловил торжествующую искру, промелькнувшую в глазах Буренкова, и неожиданно для того продолжил скороговоркой: — вместо этого мы с Петькой Каминским тебя пострижем и укоротим знаменитый чуб!

— Никогда! — лейтенант обхватил голову руками, словно уже чувствовал, как прикасаются ко лбу страшные ножницы, коварно блестящие в руках его лучшего друга. — Согласен маршировать строем и в одиночку, Артем Тимофеевич, хоть каждый день, даже картошку чистить готов, но чуб не отдам!

— Ловлю на слове, Серега! — улыбнулся майор и снова взглянул на часы. — Четверть третьего ночи. Ладно, похохмили и будет. Давай за ребятами, кавалер, пора заняться делом!..