Тмутараканский лекарь - Алексей Роговой

с вами войны сейчас, — сказал по-русски половец, возглавлявший поисковой отряд. Приглядевшись, Сергей узнал в нем допрашивавшего его совсем недавно «половецкого следователя» — Сурьбаря. Сопровождали его половцы из орды хана Тарха. — Отдайте нашу добычу — ханскую дочь, беглого раба и двух гнусных предателей — и ступайте своей дорогой.

— Врёшь, не возьмёшь! Нас так-то поболе вашего будет, — дерзко ответил ему русский дружинник. — Так что возвращайся-ка ты, степной волк, восвояси подобру-поздорову.

— Не бросай слов на ветер, чтобы после не жалеть об этом, урус! Если ты не дурак, то знаешь, что вдоль этой реки кочует еще много всяких разбойных племён. Стоит мне посулить им ханскую награду, и пока вы дойдете на своих ладьях до следующих порогов, наша сила будет в несколько раз больше вашей. Вот тогда и посмотрим, как ты заговоришь.

— Русский воин не числом берет, а умением, — продолжал спорить с кочевником дружинник. Его активно поддерживали другие воины.

Несколько минут они соревновались в красноречии. Было понятно, что и русский дружинник пошел на принцип, и Сурьбарь должен был выполнить ханский приказ, а потому не сдавал своих позиций. Из одной ладьи на берег вышел высокий священник в черной рясе, на которой отчетливо выделялся серебряный крест, и подошел к спорщикам. Он был уже немолод, но крепок по телосложению, а его волосы и борода были посеребрены сединой. Взгляд его серых глаз был настолько проницательным, что, казалось, внимательно посмотрев на человека, он проникал в самые потаенные уголки его души.

— Что произошло, дети мои? — спросил священник сурово.

— Рассуди нас, отец Никон, — сказал рыжебородый. — К нам обратились за помощью бывший половецкий пленник, наш русский парень, и его спутники. А этот кочевник хочет их забрать с собой, и ещё нам угрожает.

— Господь говорит: «Просите, и дано будет вам; ищите, и обрящете; стучите, и вам отверзется». Ежели у нас попросил помощи наш православный брат, значит наш долг — помочь ему. А ты, сын мой, — обратился он к Сурьбарю, — слыхал такую русскую пословицу — «Что с воза упало, то пропало»?

При этом он так испытующе посмотрел в глаза половца, что тот на несколько мгновений онемел. Убедившись в том, что победа в этом споре ему не светит, Сурьбарь грязно выругался по-половецки и произнес:

— Пока что ваш Бог на вашей стороне, но ветер не всегда будет дуть вам в спину, урусы. Мне всё равно нужно сказать пару слов ханской дочери. Это важно.

Бике подошла поближе к Сурьбарю и его свите. Кочевник обратился к ней на половецком языке, так что понимать его из русичей мог только Матвеев.

— Твой отец, будучи в походе, тяжело заболел. А по прибытии в Шарукань вообще слёг в постель. Так что если ты хочешь застать его живым, тебе придется вернуться вместе со мной. А заодно и твоим приятелям, кара которых за побег и поджог кыпчакского стана будет страшна. А ты, хатун, можешь не беспокоиться, тебе и твоей служанке ничего не грозит, даю слово Сурьбаря. Хотя по-хорошему, не была бы ты дочерью хана Тарха, высечь надо было бы тебя за строптивость.

Услышав о болезни отца, Бике побледнела и пошатнулась. Гульнара подбежала к ней, чтобы поддержать свою госпожу. Но в этом уже не было необходимости — Бике была истинной дочерью хана и быстро взяла себя в руки.

— Если ты шутишь такими вещами, как здоровье моего отца, только ради того, чтобы вернуть меня обратно, то пусть отсохнет твой лживый язык, Сурьбарь.

— Да будет так, хатун. Только я тебе не лгу. Наш великий хан, и правда, тяжело болен и скоро может отправиться на встречу к предкам. Поэтому давай не будем терять время и поскорее вернемся к нему.

Бике на минуту задумалась и позвала к себе служанку для совета. Русичи переглядывались в недоумении, не понимая слов половца. Желая им помочь, Сергей принялся переводить речь кочевника. А от себя в конце добавил: «Братцы, не отдавайте только нас поганым половцам на погибель».

— Ну вот видишь, урус, всё-таки я победил, — насмешливо обратился Сурьбарь к рыжебородому дружиннику. — Напрасно только ты воздух гневными речами сотрясал.

— А вот давай мы с тобой сразимся в честном поединке, степняк, тогда и посмотрим, кто кого победит, — яростно ответил ему бородач, сжимая кулаки.

Но Сурьбарь уклонился от его вызова, а вместо этого обратился к Бике:

— Что ты решила, хатун, по доброй воле вы пойдете с нами или будем тратить драгоценное время жизни твоего отца на ненужные споры и кровопролитие?

— К сожалению, ты прав, Сурьбарь, мы с Гульнарой возвращаемся с вами в Шарукань, — тяжело вздохнула она. — А монах и Кытан с Ильдеем продолжат свой путь с русичами.

— Так не пойдёт, Бике-хатун. Мы должны наказать поджигателей ханских конюшен, чтобы другим впредь не повадно было. Кытан, Ильдей — вы жалкие трусы, раз прячетесь за женским подолом.

— Я приняла решение, Сурьбарь. Не пытайся спорить со мной или мы будем тратить драгоценное время жизни моего отца теперь уже по твоей вине.

— Я бы с превеликим удовольствием лично покарал этих предателей. Как по мне, смерть воина лучше жизни труса. Пусть сохранят пока свои ничтожные жизни, но в Орду им теперь нет возврата.

Пристыженные братья-половцы подошли к Бике.

— Мы никогда трусами не были, и готовы понести заслуженное наказание, хатун, — сказал Кытан.

— Это было неплохое приключение, а теперь и умереть за тебя не жаль, — поддержал брата Ильдей.

— Помнится, вы обещали выполнять все мои приказы, — ответила им Бике, — Так вот, слушайте мой последний приказ — охраняйте Сергия и будьте ему верными друзьями.

— Будет исполнено, хатун! — неуверенно ответили ей братья. — Мы будем защищать его даже ценой своих жизней.

Сергей подошел к ханской дочери и обнял её, не обращая внимания на злобное сверкание глаз половцев Сурьбаря и удивленные и одобрительные взгляды русских воинов, которые не знали половецкой речи, но поняли всё по интонации и жестам.

— Не уезжай, Бике! Я успел пообщаться с русичами и узнал, что у них хватит сил одолеть этих наглецов.

— Прости, Серёжа, я не могу бросить в беде своего любимого отца. Может, его ещё можно спасти. Я не прощу себе, если не увижу его живым. Мне обязательно нужно уехать. Если будет угодно Тенгри-хану и твоему Богу, то наши с тобой пути ещё пересекутся.

— Я уверен, что это была не последняя наша встреча. Спасибо тебе за всё время, что мы провели вместе, а в особенности за то, что помогла мне снова стать свободным. Знаешь, я слышал одно