Оберег от испанской страсти - Дарья Донцова

— Не хотел убивать ваще! Просто из себя вышел!

— Ужас, какие парни несдержанные, — воскликнула Лиза, — мы, женщины, умеем терпеливо и тихо переживать трудности в отношениях.

— Ага, — засмеялся Федя, — была у меня девушка. Тихая! Спокойная! Милая! Ни одного замечания за год совместной жизни. Всегда на губах улыбка! Слова поперек не сказала. Я уж начал думать, не жениться ли на ней. Идеальная хозяйка и вздорности-глупости-скандальности-истеричности никакой. А потом! Прихожу домой, по всей квартире вонь, дым. В ванне гора тряпья тлеет. На кухне записка: «Дорогой Феденька! Я устала собирать по всем углам и закоулкам твои раскиданные носки. Ненавижу их! Мой психолог объяснил, что подавленные желания вредят здоровью, поэтому сегодня я в последний раз сгребла гадость, которую ты расшвырял, бросила ее в ванну, заодно добавила к ней рубашки, трусы (ненавижу стирать исподнее), высыпала туда геркулесовые хлопья, которые ты каждое утро лопаешь (ненавижу варить овсянку), положила пульт от телевизора (ненавижу, когда ты в экран пялишься), отправила в общую кучу футбольные журналы (ненавижу, когда ты их читаешь), полила все это твоим шампунем с ароматом виски (ненавижу запах алкоголя) и подожгла!!! И как же мне сразу стало хорошо, любимый! На радостях я пошла в магазин, хочу купить новую сумочку, скоро вернусь. Целую». И как вам такое?

— Совершенно неадекватный поступок, — оценила поведение девушки Лиза, — в корне неправильный!

— Рад, что у тебя… — начал Федя, но Елизавета его перебила:

— Жечь шмотье нужно исключительно после свадьбы. До бракосочетания надо терпеть все закидоны идиота, улыбаться ему и помнить: потом оторвешься, когда штамп в паспорте поставишь. Вот получишь его, тогда отомстишь за свои мучения.

Миркин открыл рот, да так и остался сидеть.

— Федь, где ты шампунь с ароматом виски купил? — полюбопытствовал Димон.

Я кашлянула.

— Давайте займемся делом. Елизавета, что интересного в городке Васюкино ты узнала?

— Может, в детстве Анны сей населенный пункт и считался городом, — затараторила Лиза, — но сейчас это просто забытый богом маленький поселок. Рассказываю по порядку.

— Отлично, мы слушаем, — кивнула я.

В советские годы в Васюкине работал завод, где производили порошок для чистки разных бытовых предметов, там трудились и жители окрестных деревень. В начале девяностых предприятие умерло. Народ осел дома. Через несколько лет фабричные помещения купил бизнесмен, который начал производить стиральные средства, и местный люд снова устроился на работу. Пролетело время, владелец фирмы куда-то делся, цеха закрылись. Больше никто интереса к фабричным помещениям и административному зданию не проявлял, постройки тихо ветшали, потом осыпались и развалились. Васюкино из небольшого городка плавно превратилось в деревеньку. Народ побежал в разные стороны, в домах остались лишь те, кому некуда деться. Школа, больница и магазины закрылись. В наше время в Васюкине осталось четыре улицы: Ленинская, Комсомольская, Первомайская и Заводская. Электричка на полустанке более не останавливается. Рейсовый автобус тормозит за три километра от населенного пункта в местечке Самойлово. Вот там очаг цивилизации, есть и супермаркеты, и баня, и ларек с газетами-книгами, и лавка с хозтоварами, и рынок, и больница, и отделение полиции, и школа. Васюкинцы ездят в Самойлово на велосипедах, мопедах или бредут пешком.

Летом в Васюкине сказочно: лес, речка, ягоды, овощи со своего огорода. К бабушкам привозят внуков, и начинается бурная жизнь. В конце августа дети уезжают, четыре улочки погружаются в сон. Осенью и ранней весной местные старики не могут добраться до Самойлова. Короткая дорога через лес раскисает, по грязи, в которой вязнут ноги, на велосипеде не проехать. А пешком по шоссе далеко. Правда, есть гужевой транспорт у деда Корнея: лошадь, телега и сани. Корней спокойно катается в баньку, но бесплатно соседей не возит, жадному деду надо заплатить. Когда местные старушки, которым хочется купить карамелек или баранок к чаю, начинают просить:

— Корнеюшка, ты все равно в городок на лошадке едешь, окажи милость, привези нам сладенького, — старик делает характерное движение пальцами:

— Гоните проездные, кобылка за так не бегает, ее кормить надо.

— Окстись, дед, — сердятся бабушки, — откуда у нас лишние деньги, сам знаешь, какие пенсии получаем.

— Нет денег, нет карамелек, — меланхолично говорит Корней.

Сейчас на дворе октябрь, мороз пока не ударил, Васюкино окружает море грязи.

Елизавета приехала в населенный пункт в семь утра. Бабушка Трифоновой живет в селе, моя новая сотрудница прекрасно знает, когда лучше прикатить в деревню, чтобы спокойно побеседовать.

Лиза вошла в первую избу, показала хозяйке удостоверение, стала расспрашивать про Ливровых. И тут Анна Ивановна, владелица дома, спросила:

— Твоя, доченька, машина у забора стоит?

— Да, — подтвердила Трифонова.

— Красивая, — восхитилась старушка, — большая! Сколько ж таких, как я, в ней поместится?

— Вы худенькая, — улыбнулась Лиза, — сзади четверо утрамбуются, одна впереди.

— И как долго иномарке пять километров по шоссе рулить? — вкрадчиво продолжала Анна Ивановна. — О-хо-хо! Ни хлеба заводского дома, ни печенья, ни конфеток. Газет нет! Журнал по вязанию еще в сентябре вышел, а у меня его нет.

Елизавета правильно поняла старуху и предложила:

— С удовольствием отвезу вас куда надо.

— Вот удача, вот радость, — засуетилась Анна Ивановна. — Можно подружек прихватить? В бане сто лет не парились, как засентябрило, в тазах моемся!

В час дня пять румяных старушек в белых платочках пили чай у Анны Ивановны. Одна из них, Елена Петровна, оказалась тучной, она ехала впереди, остальные отлично разместились сзади. Лиза купила пассажиркам в подарок торт, зефир, конфеты, колбасу-сыр, и они, полные благодарности к доброй девушке, которая, в отличие от сквалыги Корнея, ни копейки у них не попросила, да еще выставила угощенье, вывалили все, что знали о Ливровых.

Григорий Петрович родился в Васюкине, а Регину Львовну он привез из другого городка, и ее бабули до сих пор считают чужой, не парой Грише. Кузнецов имел репутацию идеального семьянина. То, что у него двое внебрачных детей, никто и понятия не имел. Местный люд принялся судачить, когда появилась Екатерина. У местных кумушек вопросов, почему вдова взяла сироту, не возникло. Государство платит тому, кто заботится о ребенке без родителей, пенсию, да еще дает разные льготы. Васюкинцы решили, что Регина поселила у себя Катю из корыстных соображений, но не осудили ее. Она вдова, на руках подросток, ясное дело, деньги нужны.

— Неладно выходить замуж за того, кто тебя старше, — сплетничали одни бабы, — помрет и оставит тебя с голодным ртом.

— И молодой помереть может, — парировали другие, — схватит «белочку», и прощай.