Последний кит. В северных водах - Ян Мак-Гвайр

– Я к вашим услугам, мистер Самнер, – провозглашает Дракс и кокетливо подмигивает судовому врачу.

Самнер, стараясь дышать через рот, наклоняется и с помощью увеличительного стекла осматривает висящую параболу полового члена Дракса.

– Оттяните, пожалуйста, крайнюю плоть, – просит он.

Дракс повинуется. Самнер коротко кивает.

– У вас лобковые вши, – сообщает он гарпунеру.

– Да, знаю. Но ведь это – не преступление, которое карается смертью через повешение, а, мистер Самнер?

Браунли издает короткий смешок. Самнер качает головой и выпрямляется.

– Видимые шанкры отсутствуют, – говорит он. – А теперь покажите мне ваши руки.

Дракс протягивает их ему. Самнер осматривает ладони, затем поворачивает их. Они черные и грубые, словно чугун первой ковки.

– Я смотрю, порез у вас уже зажил.

– Я же вам говорил, что это пустяки, – отвечает гарпунер. – Сущая царапина.

– И своими конечностями вы владеете в полной мере, полагаю.

– Моими чем?

– Пальцами, в том числе.

– Это точно, владею, слава Богу.

– Снимите бушлат и закатайте рукава.

– Вы сомневаетесь в моих словах, мистер Самнер? – интересуется Дракс, стаскивая бушлат и начиная расстегивать фуфайку. – Вы сомневаетесь, что я сказал правду о том, что видел возле палубной рубки?

– Это отрицает Мак-Кендрик. И вы знаете об этом.

– Но Мак-Кендрик – известный педик, а чего стоит слово педика в суде? Не слишком много, я бы сказал.

– У меня есть веские причины верить ему.

Дракс молча кивает в знак согласия и продолжает раздеваться. Он снимает фуфайку и фланелевые подштанники. Его грудь, на которой выделяются канаты мускулов, сплошь заросла темными волосами; живот имеет гордую форму луковицы, а оба предплечья покрыты замысловатой синей вязью татуировок.

– Если вы верите этому ублюдку Мак-Кендрику, значит, вы верите и в то, что я – лжец.

– Я не знаю, что вы собой представляете.

– Я честный человек, мистер Самнер, – говорит Дракс, выделяя голосом слово «честный», как будто честь сама по себе является неким невероятно заумным и известным лишь посвященным понятием, и он гордится тем, что овладел им. – Да, вот таков я и есть. Я исполняю свой долг, и у меня нет причины стыдиться этого.

– К чему вы клоните, Дракс? – спрашивает у него Браунли. – Полагаю, мы все здесь – честные люди, во всяком случае, честные настолько, насколько позволяет наше призвание, каковое является довольно-таки грязным делом, как вам прекрасно известно.

– Я думаю, наш судовой врач прекрасно понимает, что я имею в виду, – говорит Дракс. (Он стоит уже совершенно голый – с мускулистыми руками и ногами и сложением боксера-профессионала, начисто лишенный чувства стыда. Лицо его покрывает сильный загар, руки почернели от тяжелой работы, но вот остальное тело – там, где кожа проглядывает из-под зарослей темных волос и множества татуировок, – поражает белизной с розоватым оттенком, как у новорожденного.) – В конце концов, мы с ним – старые приятели. Я помог ему отыскать обратную дорогу в свою каюту после того шумного вечера в Лервике. Скорее всего, вы этого не помните, мистер Самнер, поскольку уже заснули к тому моменту, но мы с Кэвендишем хорошенько осмотрелись, прежде чем уйти, чтобы убедиться, что все ваши вещи пребывают в полной целости и сохранности, как и должно быть. И что ничего не пропало и все лежит на своих местах.

Самнер, пристально глядя на Дракса, моментально понимает, о чем идет речь. Они рылись в его матросском сундучке, прочли документы о его увольнении и видели украденный перстень.

Браунли с любопытством смотрит на него.

– А вы понимаете, о чем он толкует, мать его за ногу? – спрашивает капитан.

Самнер качает головой. Он машинально осматривает руки и торс Дракса, размеренно дыша через рот и стараясь справиться с негодованием, грозящим захлестнуть его.

– Вы сомневаетесь в моей врачебной квалификации? – говорит он, и собственные слова кажутся ему нелепыми и абсурдными. – Я прошел курс обучения и имею диплом об окончании Королевского колледжа в Белфасте.

На губах Дракса появляется улыбка, которая сменяется заливистым смехом. Его желтый член раздувается и рывком поднимается кверху.

– У вас есть ваш клочок бумаги, мистер Самнер, а у меня есть мой. Хотелось бы мне знать, какой из них будет иметь больше веса в английском суде? Я не обучался юриспруденции и потому не могу судить об этом, но, полагаю, у хорошего стряпчего наверняка будет свое мнение на этот счет.

– Я располагаю всеми необходимыми доказательствами, – отвечает Самнер. – И это – не вопрос моего мнения или репутации. Сейчас речь идет не о том, кто я такой или кем был.

– А какие доказательства у вас есть против меня? – с нажимом спрашивает Дракс. – Расскажите мне о них.

– Мы ни в чем вас не обвиняем, – говорит Браунли. – И позвали вас сюда не для этого. Не забывайте, мистер Мак-Кендрик по-прежнему сидит в кандалах в трюме. Самнера всего лишь интересуют некоторые подробности этого зверского убийства, только и всего.

Но Дракс не обращает на Браунли ни малейшего внимания и во все глаза смотрит на Самнера.

– Какие улики у вас есть против меня? – спрашивает он вновь. – Потому что если у вас их нет, то тогда вы голословно обвиняете меня, я бы сказал. Мое слово под присягой на Библии против вашего.

Самнер делает шаг назад и засовывает руки в карманы.

– Вы лжете насчет Кендрика, – говорит он. – Я совершенно уверен в этом.

Дракс разворачивается к Браунли и показывает пальцем на свое ухо.

– У вашего судового врача, наверное, плохо со слухом, капитан? – говорит он. – Я уже устал повторять ему один и тот же проклятый вопрос, а он делает вид, будто не слышит меня.

Браунли хмурится и встревоженно облизывает губы. Он уже начинает жалеть, что согласился на просьбу Самнера. Дракс, конечно, первостатейный дикарь и грубиян, но это еще не повод, чтобы обвинять его в убийстве ребенка. Поэтому едва ли стоит удивляться тому, что он полез в бутылку.

– Да, действительно, какие улики у нас есть против Дракса в этом деле, Самнер? Просветите нас, будьте любезны.

Самнер несколько мгновений смотрит себе под ноги, после чего поднимает взгляд к наклонному световому люку в потолке каюты.

– У меня нет никаких улик против Генри Дракса, – безжизненным голосом признается он. – Ровным счетом никаких.

– В таком случае давайте покончим с этим, – заявляет Браунли. – А вы, Дракс, одевайтесь и проваливайте. Нечего тут валандаться.

Дракс долго смотрит на Самнера пренебрежительным взглядом, после чего наклоняется и поднимает с пола свои парусиновые штаны. В каждом его движении ощущается скрытая сила и размеренность, а тело его, вонючее и грязное, тем не менее излучает некую отвратительную притягательность. Самнер невидящим взглядом уставился на него. Он думает о своей медицинской аптечке и тех маленьких радостях, что она в себе таит. Он думает об ахейцах и троянцах, а еще о назойливости Афины и Ареса, как и об их привычке повсюду совать свой нос. Самнер вдруг отчетливо понимает, что Мак-Кендрика повесят. Совершенное насилие требует наличия преступника, и он уже назначен на эту роль. Он будет дергаться и брыкаться в петле. Он обречен, и никакая Гера уже не спасет его от виселицы.