Он любит Люси - Сьюзен Донован

– Потрогай меня, Тео, – прошептала она. – Господи, пожалуйста, потрогай меня.

Он просунул пальцы между ее полными шелковистыми бедрами и стал гладить, заставляя раздвинуть ноги. Она передвинулась, раскрылась перед ним, и его пальцы сразу же накрыли ее жаркую влажную ложбинку.

– Боже, Люси. Ты такая мокрая. Ты всегда такая мокрая? – Она рассмеялась:

– Я не помню.

Тео тоже рассмеялся, увлекая ее за собой, и они еще несколько минут катались по покрывалу и смеялись, и Тео знал, что никогда раньше он не испытывал такой радости в присутствии женщины, такого единения с ней и такого счастья. С Дженной было совсем не так, и с другими тоже.

Они подходили друг другу. Они с Люси подходили друг другу так, словно были друг для друга созданы. Этим все объяснялось.

И, как будто услышав его молчаливый вердикт, Люси обвила ногами его талию, а руками шею, что было явным приглашением. Тео посмотрел ей в лицо и увидел свою собственную уверенность и свое собственное желание, отраженные в ее сияющих глазах.

– Я больше не буду убегать, – прошептала она.

Тео вошел в нее, медленно, дюйм за дюймом, и радость разлилась в нем, разрастаясь, а потом хлынула с такой силой, которую он считал невозможной. Эту радость, это наслаждение, этот рай подарила ему Люси.

Стивен смотрел на экран телевизора и видел, как палец правой руки Тео Редмонда постукивает по металлу: тук-тук. Сердце трепыхалось в груди Стивена, словно умирающая рыба.

– Черт побери, – прошипел он.

Схватившись рукой за подбородок, Стивен не отрывал взгляда от пальца тренера – тук-тук-тук. Камера дала крупный план лица Люси Каннингем. Стивен ненавидел это лицо. Это чертово пухлое, как котлета, лицо, «триумф человеческого духа», чертовски его раздражало.

Редмонд продолжал постукивать. Ожидание убивало Стивена. Тук-тук, сдвинулась гирька, тук-тук-тук.

– О, ради Бога, прекратите этот спектакль! – Он глотнул кофе и пошарил в письменном столе в поисках ибупрофена и батончика «Сникерс».

Наконец-то гирька весов обрела равновесие на ста семидесяти фунтах, и лицо Люси засияло, как полная луна.

Стивен был убит.

– Потеря веса в этом месяце составила целых семнадцать фунтов! – объявил Редмонд, улыбаясь в камеру так, словно рекламировал слабительное. – Это феноменально!

Стивену пришлось выдержать зрелище того, как тренер поднял Люси в воздух, словно только что вернувшийся домой с войны солдат, и закружился с ней по площадке, а ее волосы развевались вокруг них. И недоумки в зрительном зале на это купились. Камера показала ряды прыгающих и аплодирующих домохозяек. И тут Стивен замер.

Весь проклятый сектор зрителей в студии был в одинаковых футболках с надписью: «Мы любим Люси!»

У Стивена вырвался жалобный стон. Это уже слишком!

Люси Каннингем нельзя было терять в весе! Неужели это непонятно? Эта женщина оставалась толстой, как корова, все то время, что она работала у них! Больше года Стивен наблюдал, как она жует свои карамельки в шоколаде с утра до вечера.

Разве не правда, что все эти чертовы диеты должны включать в свою рекламу предостережения о нетипичных результатах? Ему всего-то и нужно было не дать получить типичные результаты! Но Люси Каннингем действительно преуспевала! Она делала невозможное и одновременно создавала сенсацию для пиарщиков!

Зазвонил телефон.

– Эта девка. Она тощая.

– Я этого бы не сказал.

– Она получала мои посылки?

– Можно привести коня к воде, но нельзя заставить его…

– Коня? А как насчет конского дерьма? Потому что именно так я буду выглядеть, если ты и дальше будешь так же успешно создавать репутацию «Палм-клубу».

– Мюррей…

– Ты сказал, что позаботишься обо всем!

– Положение еще можно исправить.

Пока Мюррей Голдстейн поносил его, Стивен перевел взгляд на экран телевизора и с ненавистью наблюдал, как Тео измеряет сантиметром разные части тела Люси.

Голдстейн понизил голос.

– Не чувствую твоего уважения ко мне, – сказал он. Откуда Стивен мог знать, что Люси Каннингем станет его проблемой, его собственной большой, толстой «пятницей тринадцатого числа»?

– Я помог тебе, когда ты во мне нуждался, Шеррод, и вот как ты со мной обращаешься? Тебе должно быть стыдно. Ты заплатишь за это неуважение, ты, жалкий кусок…

Стивен бросил трубку. Трясущимися руками он развернул «Сникерс» и откусил от него, плача, как младенец.

– Боже мой! Мистер Шеррод! С вами все в порядке? – Вероника Кинг стояла в дверях, в ужасе глядя на него.

Стивен перестал жевать и сунул батончик в ящик стола. Проглотил то, что было во рту.

– Аллергия, – отговорился он.

Кажется, Вероника не поверила. Она нахмурилась:

– Вы бледны как смерть, мистер Шеррод. – Стивен вытер рот и ударил ладонью по столу.

– С каких это пор вы стали приходить так рано? И кто дал тебе право следить за мной, ты, любопытная сучка? Закрой мою дверь!

Если он не сможет найти способ остановить Люси Каннингем, тогда он точно будет бледным как смерть, он будет холодным, распухшим утопленником на дне океана с привязанным к ногам грузом.

По слухам, Мюррей Голдстейн предпочитал именно так расправляться со своими недругами.

Запись в дневнике 4 июня

Завтрак: 1/2 стакана гречневой каши; 1 стакан обезжиренного молока; 1 стакан голубики; кофе без кофеина.

Ленч: 3 унции тунца на гриле; немного цуккини на пару; 1 булочка из зерна пшеницы; 1 ст. л. легкого масла.

Обед: 100 г жареной постной свинины; половина печеного батата; большая порция салата из сырых овощей; 1 ст. л. растительного масла и уксуса.

Перекус: 1 стакан нежирного йогурта; 1 яблоко.

Установка на сегодня:

«Если я когда-либо появлюсь на публике в шортах из спандекса, та жизнь, к которой мы привыкли, будет продолжаться и пространственно-временные связи сохранятся. Если только эти шорты не будут яркими, как неон. Вот тогда ткань вселенной может треснуть по швам. Возможно, мне следует продолжать носить в основном черный цвет?»

– Есть здесь кто?

Стивен вошел в кабинет Люси, ведя за собой Веронику, и выражение его лица тут же заставило Люси насторожиться. Вероника закатила глаза, села в одно из кресел у стола Люси и пристроила на колене блокнот. Стивен сел рядом с ней.

– Что случилось? – спросила Люси.